Одна любовь на троих

Буйный

— Эй, Золушка.

До Шини донёсся голос Ченима, когда она в спешке покидала ресторан, прибывая в замешательстве и растерянности от того, что произошло между ней и Чимином. Не собираясь останавливаться или оборачиваться, она шагала вперёд, пока руки парня не остановили её, схватив за плечи и развернули к себе.

— Ты куда? Ты плачешь? — девушка даже не осознавала, что слёзы катились по лицу, пока он не сказал ей об этом.

— Отпусти, пожалуйста! — выдавила она из себя хрипло и жалобно. Взгляд Ченима бегал по её лицу, ища в нём ответы.

— Тебя кто-то обидел? Почему ты плачешь? — настойчиво он требовал ответ.

— Какое тебе дело?! Что ты от меня хочешь? Почему не даёшь уйти? — кричала Шини, сбросив его руки с плеч.

— Это твоё.

Парень протянул ей клатч, про который она совершенно забыла, оставив на столике, его глаза полны озадаченности и беспокойства. Выхватив из его рук свою вещь, девушка развернулась, чтобы уйти, но он не дал, перехватив запястье. Это привело её в бешенство, ударило по расшатанным нервам, она чувствовала себя куклой в руках братьев, которые вертят ей как хотят.

— Я отвезу тебя домой, куда ты одна в такое время? — проговорил он обеспокоенно, сделав шаг в её сторону.

— Я в состоянии доехать сама! — Шини смотрела на парня, вырывая свою руку, — оставьте меня в покое! Я не нуждаюсь в твоей опеке! — бросила она со злостью, ядовито. Девушка развернулась и пошагала прочь, оставив его в полном недоумении. 

Её всю колотило изнутри, она шла так быстро, что ноги заплетались, ударяясь друг о друга. Как в тумане, Шини словила такси, села в него, всю дорогу в полной прострации, запрещая себе думать о чём-либо, пока не оказалась дома. 

Она сидела неподвижно в кромешной тьме комнаты, уставившись в одну точку, как кинолента раз за разом в голове мелькал прошедший вечер. Перед глазами стоял тяжёлый, прожигающий взгляд, настойчивые, требовательные руки, до сих пор ощущались на теле, впитавшись в кожу клеймом. В ушах звучал голос, обладатель которого снова и снова повторял "Ты моя!", взрывая мозг в клочья, приводя в дикий, леденящий ужас. Губы пульсировали от боли, напоминая о ненавистном поцелуе. 

От Пак Чимина веет опасностью, грубостью и сексуальностью, от него хочется бежать, навсегда позабыть взгляд, наполненный коварством и наглостью. Не приручить его, не забраться в сердце, не узнать настоящего. Принципиальный, он мстительный, беспощадный. Таким он был в детстве, сейчас он превратился в деспота, диктатора, тирана, от которого Шини должна была держаться подальше, как можно дальше. Но что вместо этого произошло? Она подпустила его слишком близко, стала дразнить, подначивать, не думая о последствиях, теперь он диктует правила, которым девушка должна следовать, целует до крови в губах, до потери пульса и уверенно заявляет: "Ты моя! Не вздумай играть со мной, ничем хорошим это для тебя не кончится!". Каждая буква в этих словах врезалась в мозг ржавой иголкой, обнажая нервы до предела, до мурашек, до холодного пота по спине.