Так Айвэ стал шестым в этой шайке, которая под покровительством Его Высочества Лилиума за казенный счет дурила всю страну. Ни один из них не испытывал мук совести. Каждый полагал, будто не происходит никакого преступления, пока Айвэ в уме прикидывал, во сколько тысяч золотых обошелся этот обман для казны.
Они пили, ели, играли в домино, карты и кости, и громче всех горланили Салье и Дунай. Омеги говорили тихо, были покорны, и если вдруг кому-то из мужчин хотелось воды, тонкая фигурка, обернутая с ног до головы в темное, поднималась и молчаливо подносила альфе кружку.
Айвэ подметил эту деталь быстрее, чем все прочее: даже в неформальной обстановке во время игры чувствовалась устойчивая иерархия. Дунай, отец семейства, был выше всех, затем следовал Верьеску, его муж, которому он позволял больше, чем позволяли Айвэ в детстве. Они вдвоем заправляли здесь всем, и если они желали, всем приходилось играть то в кости, то в домино, то в загадки, и ни Ламий, ни Салье не имели право отказать. Ламий был сыном Дуная и Верьеску, омегой очень тихим, молчаливым, и он никогда не показывал хорошего настроения, потому как в Далматии по́шло омеге показывать собственную удовлетворенность при посторонних. Следуя этой традиции, Ламий был покорен и тих, хотя плечи его не были сгорблены, отчего Айвэ сделал вывод, что он никогда не занимался тяжелой работой. Салье, его муж, оказался сыном разорившегося торговца, однако каким-то чудом понравился Дунаю, которому будто хотелось, чтобы у Ламия был муж, и не важно, окажется ли он благородным состоятельным человеком.
Зрелище это Айвэ назвал бы унылым и настолько отягчающим, что находиться в обществе соотечественников ему было неимоверно тоскливо. Порядки, от которых он бежал много лет назад, вновь настигли его, однако Дунай будто понимал, что Айвэ из свободолюбивых омег, которым даже небо не указ, и оттого не пытался встроить его в эту иерархию, решив, что лучше ему быть отщепенцем. Айвэ сидел на ступенях, подложив под себя меховое пальто, и наблюдал за далматскими беженцами, ощущая неприятное напряжение, какое должен чувствовать человек, сознательно удравший прочь из далматских степей.
Вопреки их совсем не далматским именам, все они действительно были родом из Далматии. Они большую часть жизни прожили в торговом приморском городе, где адалонских торговцев было больше, чем местных жителей, и со временем культуры перемешались настолько, что даже имена изменили свое звучание. Происхождение, например, Салье упиралось в связь далматского омеги и адалонского торговца, оттого он представлял из себя нечто среднее, нечто, что рождается на стыке культур.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Стервятник
ФэнтезиАйвэ Саламандра - королевский советник, в руках которого сосредоточена немыслимая власть. Одно его слово заставляет каждого думать дважды, прежде чем перечить ему. Он добился всего, о чем можно мечтать: обзавелся семьей, загнал под каблук короля, за...
