Стервятник

Chapter 32

— Его Королевское Высочество принц Элейв Танистри!

Сотни глаз устремились на вошедшего альфу. В нем нельзя было узнать того юнца, каким Элейв был полгода назад: он прибавил в росте и силе, и прежний мундир стал ему мал, — ему сшили новый из голубого бархата и обшили золотом. Аккуратно подстриженная щетина казалась столь же безупречной, сколь и заплетенные в низкий хвост волосы, и Элейв величественно обвел взглядом присутствующих, совершенно точно зная, что долго он здесь не задержится.

— И Его Светлость герцог Генрих Лимбург!

Следом вошел Генрих в темном костюме. Волосы его были в привычной манере зачесаны назад, а в руках он неизменно держал трость с золотым набалдашником. Вид у него был еще более благородный и сдержанный, чем обычно, и перчатки сияли безукоризненной белизной — такую не стыдно швырнуть в лицо несчастному, у кого язык главенствует над разумом.

И среди сотен изумленных гостей нашлись двое, кому эта встреча не сулила ничего хорошего. Друзей приморозило к полу, когда они поняли, что им сегодня не поздоровится — сначала попадет Айвэ за попытку укрыться от Его Высочества, а затем и Алвису за попытку укрыть Саламандру.

Айвэ боялся этой встречи так же, как и желал ее всем сердцем, и когда взгляд голубых глаз, так похожий и непохожий одновременно на те, что он помнил, остановился на нем, Саламандра издал малодушный судорожный вздох, но не посмел отвернуться. Он боялся лишь одного, но вместо ожидаемого разочарования увидел лишь легкое воодушевление — Элейв знал, что обнаружит здесь Айвэ, и он проделал такой долгий путь только для того, чтобы забрать эту вольную птицу, которая все время ускользала из его рук.

— Алвис, идем отсюда, — едва слышно попросил Айвэ, и когда Элейв ушел приветствовать Каледума и его семью, Генрих направился в их сторону. — Алвис, пошли!

Элейв не был зол или хотя бы недоволен — и это спокойствие приводило в недоумение. Айвэ знал, что рано или поздно должен будет понести наказание, но Его Высочество будто не собирался предавать его суду: он приехал за другим. Страх перед встречей с возлюбленным перерос в закономерное волнение, заставляющее мять подол платья и кусать губы.

Алвис спешно попрощался с омегами, сославшись на желание поскорее подойти к Его Высочеству, но подняться не успел: Генрих уже предстал перед ними, ударив тростью о пол. Вид у него был добродушный, но Алвис, знавший Лимбурга как облупленного, мог клятвенно заверить, что тот был сильно взволнован.