Стервятник

Chapter 78

Шимшек может и требовал Айвэ принести себя в жертву государству, однако вместе с этим обеспечил ему соответствующее положение. В гареме для него подготовили личную комнату, самую лучшую из тех, что можно было получить — другие омеги могли только мечтать о том, чтобы жить в таких богатых покоях. Стены и пол здесь были увешаны коврами, шелком, тонкой шерстью и муслином, подсвечники — отлиты из чистого золота, а окна выходили прямиком в один из немногочисленных оставшихся в живых садов. Айвэ подготовили новую одежду и украшения, ему подали еду на золотых блюдах, питье — в хрустальных бокалах. Если бы Айвэ никогда не выходил из этой комнаты, он бы даже не узнал, что страна находится в плачевном состоянии.

И все это было ради того, чтобы купить его расположение. Шимшек мог быть сколько угодно тираном, но он был из тех мужчин, которые не любят создавать себе проблемы. Будь Айвэ помладше, это бы напугало его — Шимшек умел подавить чужую волю «кнутом» и похвалить «пряником». Он умел внушить, что ломает руки и лишает свободы не потому что ему это выгодно, а потому что Айвэ сам напросился, сам спровоцировал, сам не оценил его доброты. Теперь же Айвэ находился в том возрасте, когда ему невозможно было внушить чувство вины за полученные побои. Может быть, Шимшек понимал это, поэтому и запер его здесь: его самый верный помощник приходил к нему несколько раз в день, чтобы удостовериться, что Айвэ ничего с собой не сделал.

Сокол очень не нравился Айвэ, а Айвэ не нравился Соколу. Никто не помнил его настоящего имени — Сокол был просто Соколом, таким же глазастым и быстрым, когда дело касалось исполнения приказов. Он даже внешне был похож на птицу: глядел хмуро, сосредоточенно, а нос с горбинкой вынюхивал новости для своего хозяина. Шимшек доверял ему во всем, всегда держал подле себя и даже позволял входить в гарем, куда из альф допускались только евнухи. Айвэ иногда задавался вопросом, где Шимшек откопал такого помощника, потому что характер у него был настолько деревянный, что годился он разве что в качестве солдата. На первый взгляд он не обладал особенным умом, был хорошо подкован только в военном деле, а в остальных был полным невеждой. Он невзлюбил Айвэ с первого взгляда, но открыто эту неприязнь не выражал, предпочитая относиться к омеге Шимшека с прохладным равнодушием.

Первые дни в гареме пронеслись мимо Айвэ. Он послушно давался в руки слугам и лекарям: его то одевали, то раздевали, примеряя новые одежды, давали ему наставления, как будто ему было дело до их мнения. Он почти не слышал их слов.