Стервятник

Chapter 20

— Мне нужен отдых, — сказал Айвэ, откладывая книгу в сторону.

Он встал на ноги и подошел к окну, сложив руки на груди. Несмотря на умение смириться с чем угодно, одно только осознание, что его род был создан научником, который додумался вырастить демонов в пробирке, холодило спину. Саламандры были вторыми после королей Далматии, и теперь их положение перестало удивлять — они были созданы быть вторыми после сильнейших, это было в их природе. Ровно как Саламандры были в тени Танистри, так и Айвэ теперь жил под крылом адалонских королей.

— Отец нечасто брал эти книги в руки, — сказал тихо Элейв. Он мягко приобнял советника, желая помочь ему немного расслабиться. — Теперь я понимаю, почему.

Айвэ никогда не рвался изучать историю своего рода, ограничившись основами, а Элейву казалось, будто он уже ее знает. Теперь же оба поняли, что даже они, сильные мира сего, пробирались через темные дебри тайн и загадок как слепые котята, не знающие ни своего прошлого, ни прошлого родины, ни, как оказалось, даже своей расы.

— Осталось узнать, чем демоны, люди и небожители отличаются друг от друга, — сказал Айвэ, не особенно надеясь на ответ. Будь у них такая возможность, они бы начали с малого, с основ, но даже мысль об этом была слишком большой роскошью для их положения — приходилось брать, что первое попалось в руки.

— Демоны рогатые, — тихо засмеялся Элейв, — когтистые и хвостатые.

Именно так демонов и представляли. Их рисовали с рожками на лбу, красными глазами и непременно с когтями, острыми, как бритва. Небожители же напротив имели весьма возвышенный вид, к которому люди могли только стремиться, но никогда не достигнуть. Всем известно: демоны — зло, небожители — добро. И тем удивительнее было, что главными прислужниками Танистри были Саламандры.

— Наверняка и это неправда, — усмехнулся Айвэ. — Не замечал у себя ни рогов, ни когтей.

Этой ночью они спали вместе, и утром Меволь вновь обнаружил их в одной постели. Они лежали, обнявшись, и казались ему давними возлюбленными — так очаровательно Элейв спал на чужой груди, а Айвэ позволял ему обнять себя за бедра. Меволь мало интересовался их положением в постели, однако считал эту маленькую их особенность весьма умилительной — редко можно было увидеть, чтобы альфа не боялся потерять своей мужественности перед омегой, преклонив голову ему на плечо.