Стервятник

Ark II - Chapter 18

Айвэ прислушался к дыханию Его Высочества — спит. Спит так крепко, будто не он ночью обладал омегой, который ему не принадлежит. Ощущение, будто советник наступил на горло собственной совести, неприятно щекотало где-то под солнечным сплетением, и Айвэ почти физически ощущал неприятное чувство совершенной непоправимой ошибки.

«Что я наделал», — мысленно ужаснулся советник, не зная, куда ему метнуться в поисках спасения. — «Я его...»

Даже помыслить о содеянном ему было страшно. О собственном благополучии он не думал — невинность для него никогда не была настолько ценной, чтобы плакать по ее случайной потере, и потому он даже не вспомнил, что был одним из тех, кого «обесчестили».

Он как можно тише поднялся с постели и подошел к шкафу, откуда достал первый попавшийся под руку халат, скрывая позорную наготу. Тело, еще помнящее горячие прикосновения, покрылось мурашками от ласки нежного шелка, и Айвэ невольно содрогнулся. Прежде он не испытывал надобности в чужих прикосновениях и полагал, что никогда не захочет видеть рядом с собой кого-то — и тем удивительнее теперь была эта сцена, когда он накинулся на Его Высочество, будто голодный пес.

Айвэ обернулся. Он страшился разбудить Его Высочество неосторожным звуком и вместе с этим хотел, чтобы Элейв открыл глаза — им следовало обсудить прошлую ночь и решить, как поступить дальше. Терять ту связь, что возникла между ними за полгода, он не желал, но чувствовать свою слабость впервые за много лет было для него сродни мерзкой на вкус микстуре, которую детям дают во время болезни — оставалось только принять это. Он боялся увидеть осуждение в глазах Элейва, хотя и знал, что переживет это.

Айвэ поднял со стола зеркальце с резной ручкой и принялся оглядывать последствия, оставленные на нем требовательными губами принца. Взгляд его упал на искусанную шею, зацелованные губы и красные следы, служившие немым воспоминанием о бессонной ночи. Смотреть на эту картину было настолько же невыносимо, насколько и приятно — он не хотел отказываться от произошедшего, но страшился последствий.

— Наглый юнец, — тихо сказал он, поругав и Элейва за излишнюю любовь к поцелуям.

Он обернулся. Элейв мирно спал. Айвэ не побоялся признаться себе, что у него поехала крыша, когда он ощутил власть над Его Высочеством, и вместе с этим в груди клубились сомнения — не станет ли для принца его поступок омерзительным? Не посчитает ли Элейв, будто Айвэ нарочно спланировал этот вечер так, чтобы уединиться с ним и склонить к близости? Влюбленному сердцу было страшно получить по заслугам, даже если оно не жалело о содеянном.