Стервятник

Chapter 26

Только лишь по милости королевской семьи Айвэ остался для всех омегой, скрывшим пол, а о его предательстве знали лишь единицы. Он был объявлен в розыск, и листовки с его портретом уже через три недели должны были разлететься по всем уголкам Адалонии, и когда общественность узнает о его лжи, ему не будет ночлега ни в одном доме, и даже самая захудалая гостиница не даст ему крова. Он будет преступником везде, куда бы ни приткнулся, и для избежания подобной участи ему следовало теперь искать защитника. От этой мысли воротило: прежде Айвэ сам мог предоставить защиту любому, а теперь ему, некогда могущественному королевскому советнику, пришлось смириться с мыслью, что прежнюю власть он сможет вернуть лишь с огромным трудом.

Погоня отстала от него только в тот момент, когда солдаты упали замертво вместе с лошадьми. Волосы вновь чуть потемнели, теряя драгоценный запас сил. Айвэ не испытал ни капли жалости к невинно убиенным — для него единственно важной целью теперь было уехать как можно дальше от столицы. Желательно, туда, где его никогда не знали. Он не оставил в живых даже лошадей, которым не было до него дела, но Айвэ знал, что свежее мясо привлечет к себе падальщиков, и тогда тела будут уничтожены.

Силы быстро покидали Айвэ. Всего того, что он выжал из единственного волоса, хватало лишь на поддержание жизни в ослабленном теле, и чем дальше Айвэ уезжал от столицы, тем чаще ему приходилось останавливаться, чтобы сблевать черную кровь. Состояние его ухудшалось, и даже сила Танистри помогала ему все слабее. Не хватило бы слов, чтобы описать все те мучения, которые он испытывал, проезжая по живописным полям, и какой голод терзал его. И Айвэ знал, что как только возьмет в рот что-то тяжелее каши — желудок предпочтет избавиться от этого, и ему казалось, что он сойдет с ума, когда в придачу к теперешним несчастьям у него начнется течка.

Завтра, первого июня, ему исполнится двадцать шесть лет. Этот день рождения стал худшим из всех, однако когда тем же вечером Айвэ вдруг ощутил привычный жар в теле, это состояние показалось ему тошнотворно-омерзительным. Он уже миновал два города, но знал, что ему не на что купить хлеб, потому что во дворец он никогда не носил украшений, и теперь невозможность поесть доводила его до внутренней истерики. Он был бы рад украсть что-нибудь, но какой дурак сунулся бы на базар в течку? Ночью он остановился только у дома фермера и принялся тайком рвать еще зеленый крыжовник и чернику. Он уснул в пшеничном поле, соорудив себе небольшую постель, а утром отправился дальше.