Стервятник

Chapter 55

Жизнь с ним была невыносимой.

Аарон понятия не имел, какие демоны ждут его за закрытыми дверями, и все оказалось куда хуже, чем он предполагал. Благородный облик супруга исчезал ровно в тот момент, как за его спиной захлопывалась дверь дома, и тогда его кошмарный характер показывался во всей красе. Денег им хватало, и Аарон ни в чем не нуждался, однако то, какое презрение он порой читал во взгляде Айвэ, когда его снова охватывал наркотический приступ, приносил боли нисколько не меньше, чем пощечина, которых он в жизни получил достаточно.

Айвэ сторонился его. Элмер был еще мал, чтобы молчать, когда нужно, и пока Аарон пытался успокоить его, качая на руках бессонными ночами, Айвэ было совершенно плевать. Он не желал даже слышать о домашних проблемах, и тогда Ману, Аарон и Давид остались наедине с делами, которые мог решить только Айвэ. Свои супружеские обязанности он никак не выполнял — только выделял деньги и всем видом требовал, чтобы от него отстали.

Его алкогольные загулы пугали даже Давида, омегу с крайне крепкими нервами. Айвэ мог завалиться домой за полночь, едва стоя на ногах, и в такие моменты от него за версту разило чем-то крепким, в чем Аарон даже не разбирался. Чужое равнодушие заставило Аарона взять все под свою ответственность, и если бы не Давид, он опустил бы руки и совершенно забыл, что на его совести лежит жизнь крохотного существа, к которому Айвэ стал питать совершенно необоснованное презрение. Он порой бросал взгляд на дитя, и лицо его невольно кривилось в гримасе отвращения. Аарон пытался смягчить это отношение, но Айвэ никак не желал его слушать и наловчился давить так хорошо, что Аарон постепенно стал пугаться одного его голоса.

Днем же Айвэ становился примерным семьянином, хорошим советником и крайне работоспособным деятелем своей страны, и никто, даже Анри Эр, не знал, какое чудовище на самом деле гуляет на свободе. И не то чтобы Айвэ ничего не понимал: напротив, он лучше остальных видел, как по-скотски относился к детям, которых приютил. Он самоутверждался за счет их беспомощности и слабости, он получал некое удовольствие, когда они послушно выполняли все то, что он говорил, и это приносило ему кратковременное облегчение. Даже морфин не имел такого эффекта: со временем дозы увеличивались, и Айвэ уже не видел жизни без него.

Аарон много плакал. Здесь его держали только деньги: покинь он этот дом — и его будет ждать одна лишь голодная смерть. Из двух зол он выбирал меньшее и верил, что сможет как-то повлиять на человека, у которого все тело и душа изуродованы до неузнаваемости. Его желание вылечить чужую душу теплилось в нем до тех пор, пока однажды между ними не случился грандиозный скандал.