Особняк Тушань, резиденция вдовствующей Госпожи.
— «Три точки цветущей сливы!»
— «Пять баллов зеленого бамбука!»
— «Нет!»
Госпожа Тай, Сяо Яо, Фэнлун и Тушань Цзин сели вокруг стола и играли в домино. Со стуком госпожа Тай толкнула домино перед собой и сказала:
— «Какая дура!»
Когда все трое услышали это, они все отложили свои домино. Фэнлун оглянулся вокруг и сказал с улыбкой:
— «Это правда, нам еще далеко до плохих карт. Бабушка, ты третья за эту ночь!»
— «Лучше сядь на мое место и воспользуйся «восточным ветром». Фэнлун, ты хочешь поменяться местами с бабушкой?»
— «Восточный ветер», естественно, должны занимать старшие, я же младший, так что мне лучше забыть об этом!»
— «Фэнлун, бабушка думает, что ты не хочешь покидать место рядом с Принцессой, верно? Пересаживаясь на бабушкино место, хоть ты и сидишь рядом с Принцессой, но не можешь посмотреть в другие стороны, чтобы увидеть, что эта комната хорошо освещена, думаешь, бабушкины старые глаза, не могут увидеть твои взгляды в её сторону?»
Вдовствующая леди улыбнулась и похлопала Фэнлуна по руке.
— «Ох», – Фэнлун быстро взглянул на Сяо Яо:
— «Бабушка...»
Госпожа Тай сегодня вечером все время улыбалась и, казалось, была в особенно хорошем настроении. Сяо Яо посмотрела на госпожу Тай. Выигрыш в домино не заставит эту опытную старушку сиять от радости. После тщательного рассмотрения казалось, что она решила проблему.
Несколько рук постукивали домино, и Госпожа Тай, казалось, небрежно сказала:
— «Ван Цзи, в те дни, когда ты жила в Цинцю, второй мальчик семьи Фанфэн посылал несколько приветствий, но я отклонила их все. Ты меня винишь, да?»
Сяо Яо взяла в руку чашку чая, подула на нее, затем сделала глоток и кокетливо сказала:
— «Я просто хочу, остыть, иначе бы я не пряталась в Цинцю».
— «Да-да-да, он сам виноват», –вдовствующая леди с улыбкой посмотрела на Фэнлуна:
— «Если Принцессе нравится Цин Цю, она может остаться на более долгий срок, это все из-за этих молодых людей, которые рождаются в благородных манерах и жалуются на людей, которые им не нравятся! Ты просто немного растерялась, в этом нет ничьей вины!»