Поезд из Пекина направлялся в Москву. Тихая ночь окутала окно густой темнотой. Волнение, царившее сразу после посадки, исчезло.
Это было длинное путешествие длиной около шести дней от Пекина до Москвы. Хотя пункт назначения у всех был один, атмосфера в каждом вагоне сильно отличалась. Пассажиры третьего класса вели тихую войну, стараясь занять даже самые малые удобства. Они пытались уснуть в тесных местах, где не было даже приличных перегородок между сиденьями, не говоря уже о кроватях. Если в первом и втором классах ожидание приключений наполняло атмосферу, то в третьем классе витал запах жизни.
В плохо проветриваемом вагоне стоял затхлый воздух. Носы щекотал непонятный неприятный запах. Ребёнок, которому было некомфортно, начал плакать. Уставшие родители успокаивали его без особого усердия. Непрекращающееся нытьё заставляло других пассажиров хмуриться и ворочаться. Солдаты, забывшие о ночи, делили между собой дешёвую водку и постоянно хихикали. Торговцы, запихнувшие свои тюки на чужие места, с помощью беруш отключались от всех этих звуков. Казалось, они нашли способ выживания в долгом путешествии благодаря опыту.
Пассажиры второго класса, независимо от национальности, пола и возраста, собирались группами. Они делились историями, полезной информацией, планами на будущее и мелкими закусками, беседуя всю ночь напролёт. Казалось, что это тоже часть их путешествия, и они не уставали.
Единственный вагон с индивидуальными ванными комнатами, люкс, оставался тихим. Днём и ночью по его коридору почти никто не ходил. Ночью пассажиры спали на удобных кроватях, а когда были голодны, посещали вагон-ресторан. Слишком высокие цены на еду их не беспокоили.
Единственным удовлетворительным аспектом поддержки со стороны штаба была щедрая оплата транспортных расходов и расходов на проживание. Так казалось, когда он лёг на кровать в люксе, осмотрев все остальные вагоны. Но недовольство не заставило себя долго ждать.
- Ох... ах... ох...
- Ох... ах, ах! А! Ах... ах!
Он глубоко зарывался лицом в подушку. Одеяло натянул до самого верха. Но шумы рядом игнорировать было невозможно. Чем сильнее соприкасались разные тела, тем громче становились женские стоны. Звуки были настолько отчётливы, что казалось, будто барабанные перепонки вот-вот разорвутся.
