В это время Вадим находился в доме недалеко от гостиницы и поддерживал тесную связь с Кремлём. Президент не раз подчеркивал, что содержание этой встречи ни в коем случае не должно стать достоянием общественности. Дело было не в репутации, а в том, что до того, как тщательно проанализировать новый микроорганизм, обнаруженный на территории горы Пэктусан, и определить его использование, не должно было быть никакой огласки.
Микроорганизм, привезённый из Северной Кореи, должен был быть передан в лабораторию Дальневосточного федерального университета для детального анализа и экспериментов на животных. Однако до этого предстояло согласовать множество деталей с северной стороной. Кремль стремился использовать своё технологическое превосходство в этом сотрудничестве, чтобы усилить своё влияние. Если микроорганизм оправдает ожидания, Россия, вероятно, захочет эксклюзивного права на его использование. Северная Корея, в свою очередь, потребует за это большую сумму, и перед тем, как соглашаться, было необходимо убедиться, что этот объект действительно того стоит.
Вадим снова и снова читал отчёт, предоставленный Северной Кореей. Вкратце, микроорганизм, обнаруженный на Пэктусане, напоминал патогенную бактерию или вирус. В естественных условиях он не представлял опасности, но при вдыхании животными ситуация резко менялась. В результате собственных экспериментов Северной Кореи на крысах и свиньях было установлено, что подопытные животные умирали от острого сепсиса в течение 6–24 часов после контакта с микроорганизмом. В одном случае экспериментальная особь выжила, но потеряла способность к самостоятельному дыханию.
Первый вопрос, который возник у Вадима после прочтения отчёта: может ли это воздействовать на людей?
Северная Корея не упоминала о тестировании на людях. Однако Вадим знал, что в стране существуют лагеря для политзаключённых, где часто нарушаются права человека, и ежедневно умирает много людей. Эти тела либо массово захороняются, либо кремируются под надзором Министерства государственной безопасности, так что причины смерти легко могли быть скрыты.
Кроме того, Северная Корея вряд ли предложила сотрудничество без уверенности в полезности микроорганизма. Логично было предположить, что его смертельная угроза для людей уже была доказана, если, конечно, Северная Корея не планировала обмануть Россию.
Но, как бы то ни было, даже с учётом союзнических отношений, Кремль не мог полностью полагаться на северокорейский отчёт. Поскольку речь шла о крупной сделке, России необходимо было повторно проверить качество товара. Вот почему образец микроорганизма, недавно извлечённый из Пэктусана, был тайно перевезён во Владивосток, несмотря на риск утечки.
Вадим только начал изучать отчёт, чтобы свести к минимуму возможные ошибки в экспериментах, когда его телефон вдруг зазвонил. Это было сообщение от разведчика, которого он отправил в Южную Корею. Этот человек был внедрён в российское посольство под видом дипломата, чтобы следить за перемещениями цели, Евгения.
— Что за чертовщина? — пробормотал Вадим.
Связь с Евгением обычно поддерживалась раз в день в строго установленное время. То, что сообщение пришло так поздно, означало, что Евгений совершил что-то неожиданное, как это уже было, когда он внезапно посетил Аджиноки и изучал оружие, которое сам же и разработал. Вадим поспешно открыл сообщение.
(Цель села на частный самолёт. Пункт назначения — Владивосток.)
Вадим нахмурился. Он снова перечитал сообщение, но содержание оставалось тем же.
— Евгений едет во Владивосток?
У Евгения не было никаких связей с этим городом. Даже если он прибыл по делам, связанным с оружейным бизнесом, это всё равно казалось крайне странным. Евгений редко принимал участие в сделках напрямую, предпочитая работать через посредников.
— Неужели это снова из-за того корейского шпиона?
Этот вывод быстро расставил всё по местам. Евгений покидал Корею по двум причинам: либо ради личных дел, либо потому что Квон Тэкджу отправлялся на зарубежную миссию.
Дела, связанные с Квон Тэкджу, а точнее с южнокорейским правительством, часто вредили интересам России и её союзников. Евгений не раз оказывался в трудном положении из-за вмешательства Квона Тэкджу. Вадим неоднократно пытался объяснить брату, что его действия приведут к проблемам, но Евгений всегда игнорировал эти предупреждения, даже когда последствия казались очевидными.
И теперь Евгений направляется во Владивосток — город, где у него нет деловых интересов. Вадим был уверен, что это связано с Квон Тэкджу. Судя по всему, корейцы узнали какую-то информацию и решили вмешаться.
— Евгений, ты снова...
Вадим был в ярости. Евгений снова пренебрегал семьёй и родиной, ради чего-то непонятного.
Тем не менее, было уже поздно что-то менять. Сделка почти состоялась, а вмешательство корейцев пока оставалось лишь предположением. Вадим решил воспользоваться случаем и проверить, смогут ли две проблемы решиться одновременно.
— Мы готовы предоставить вам экспериментальных субъектов, как вы и просили. Не беспокойтесь о последствиях, это будут люди без идентификационных данных. Их исчезновение не вызовет никаких проблем. Да, всё будет сделано вовремя.
Во время операции возник непредвиденный фактор. В таких случаях обычно выбирали один из трёх вариантов: продолжать операцию по плану, корректировать её с учётом новых обстоятельств или отступать, принимая во внимание риск раскрытия. Но это решение не входило в компетенцию Квон Тэкджу.
Директор Гвак, хотя и получил предварительное сообщение, всё ещё выглядел неуверенным.
— Конечно, посмотрел. Похоже, что он действительно просит помощи, как ты и сказал, но мы могли всё неправильно истолковать. Поскольку дело серьёзное, нужно провести перекрёстную проверку. Я передам материалы команде для тщательного анализа.
— Не спеши. От поспешных действий пользы не будет. Осторожность — не самая плохая черта. Нашей задачей не является защита Пак Чонхо. А вдруг это ловушка? Может, он пытается заманить нас?
— Если бы это была ловушка, он бы уничтожил камеры наблюдения сразу, как только обнаружил их. Он сказал охране, что чувствует, как будто кто-то за ним наблюдает. И если бы информация утекла, здесь было бы куда больше шума, чем сейчас.
— Мне кажется, он давно понял, что за ним следят. В этой операции используются камеры в форме тараканов, и, учитывая, что Пак Чонхо — биолог, он мог бы заметить, что тараканы в России и Корее выглядят по-разному. Думаю, он заподозрил неладное и понял, что это не насекомое, а камера слежения.
Пак Чонхо находился практически под арестом. Это было очевидно, начиная с того момента, как северокорейские охранники начали наблюдать за ним с аэропорта. Пак Чонхо вел себя так, словно был в сознании того, что его постоянно контролируют. Возможно, он сбросил камеру после того, как сделал немой запрос о помощи, опасаясь, что сообщение не дойдёт или будет перехвачено северокорейской стороной.
Если следовать этой логике, многие вопросы, которые у Квон Тэкджу возникли за время наблюдения за Пак Чонхо, разрешились. Но возник новый вопрос: какую угрозу представляет Пак Чонхо? Удерживать столь важного учёного можно было лишь по одной причине — его научные взгляды противоречили интересам правящей партии или национальным интересам.
— Я понимаю, о чём вы. Но если мы захватим Пак Чонхо, операция может быть завершена немедленно. Мы сможем избежать риска, связанного с анализом груза, находящегося на специальном поезде. Если это действительно опасный материал, как мы предполагаем, мы сможем предотвратить катастрофу до того, как станет слишком поздно.
Квон Тэкджу настойчиво пытался убедить директора. На другом конце линии послышался тяжёлый вздох.
— Ты думаешь, что спасение Пак Чонхо решит все проблемы? У него наверняка есть семья, которая сейчас находится в заложниках в Северной Корее. Если бы не это, он уже давно попросил бы помощи. Мы не можем одновременно спасти его и его семью. Даже если мы сумеем убедить его сотрудничать, нет никаких гарантий, что он оставит своих близких и перейдёт на нашу сторону. Это может превратиться в изнурительную войну, и ты это понимаешь, не так ли?
— Да, — вздохнул Квон Тэкджу.
Он был вынужден признать правоту начальника. В текущей ситуации с нехваткой ресурсов и людей начинать полномасштабные действия в тылу врага было невозможно. При этом как Северная Корея, так и Россия плотно следили за Пак Чонхо, что делало любую попытку контакта или его эвакуацию практически невыполнимой задачей.
— Значит, просто наблюдать? — с досадой спросил он.
— Слушай, сейчас идёт совместная операция. Чтобы принять любое решение, нам нужно согласие США и Японии. А это непросто. Уйдёт много времени на то, чтобы убедить их. Чем дольше мы будем медлить, тем больше подозрений и разногласий это вызовет. К тому же эти страны вряд ли заинтересуются судьбой одного северокорейского биолога.
— К тому же, даже если этот учёный выступил против врага, нет никаких гарантий, что он станет работать на нас. Дезертирство не всегда означает добровольное предательство.
Квон Тэкджу не смог ответить на вопрос директора Гвака. Он не мог с уверенностью сказать, что Пак Чонхо был абсолютно положительной фигурой.
— Понял.
— Директор, я отключаюсь, мне поступил вызов. Если будут изменения, доложу отдельно, — сказал он, завершив разговор с Гваком.
Это был «Фокстрот», американский агент. Его голос звучал более напряжённо, чем обычно.
— Это Фокстрот. Русские выгружают груз из поезда 0677. Это контейнер с льдом, который перевозят в специальном рефрижераторе.
— Контейнер с льдом и специальный рефрижератор... Похоже, важно, чтобы он не растаял?
— Мы не знаем, насколько опасен этот груз.
— Посольство? Это твой лучший план? Ты явно недооцениваешь русских. Они могут легко снести любое посольство, если захотят.
— Ты правда думаешь, что они решатся на открытую войну с Соединёнными Штатами? Даже русские не настолько глупы. А если у кого-то такие планы, я лично готов остановить их пулей.
Квон Тэкджу не мог решиться спорить с таким самоуверенным человеком, у которого патриотизм или просто гордость за свою страну явно били через край.
— Да уж. Ладно, предупреждаю: не суйся. Не порть всю операцию своими действиями.
— Кто бы говорил! Если мы и дальше будем так медлить, мы просто упустим их! Мне всё равно, сколько времени ты уже потерял, но как лидер ты не имеешь права портить карьеры других!
Внезапно в ухе Квон Тэкджу раздался резкий механический звук — казалось, что «Фокстрот» в приступе ярости сломал свою рацию. Квон Тэкджу раздраженно сморщил лоб и выдернул рацию из уха, отбросив её в сторону. Шум был настолько неожиданным, что его голова даже слегка закружилась.
— Так получилось. Он постоянно игнорировал приказы и действовал по-своему. Так и до беды недалеко. Этот ублюдок может в любой момент всё испортить, и тогда мы окажемся в опасности. Убедите американцев отозвать его и отправить кого-нибудь другого. Если нет, пусть хотя бы отступят и занимают позицию поддержки.
— Это не моя проблема. Тогда пусть сидят тихо и наблюдают за происходящим.
Квон Тэкджу не успел закончить фразу, как вдалеке раздался взрыв. Он вскочил с места и бросился к окну, осматриваясь через бинокль. Через некоторое время он заметил маленькую, но яркую вспышку огня.
— Что там происходит? Это взрыв?
— Юго-восточное направление, 18 километров до моста Русский. Похоже, что-то взорвалось у входа на мост.
— Да. С полуночи движение на Русском мосту полностью перекрыто, так что это не обычная авария. Надо проверить, я доложу.
Закончив разговор с директором Гваком, он с тревогой смотрел на всё увеличивающийся огонь. Сердце его билось всё быстрее, а неприятное предчувствие не отпускало. Попытавшись успокоиться, Квон Тэкджу покинул своё укрытие и направился на крышу. Взломав старую дверь, он снова посмотрел в сторону взрыва. Без сомнений — это был Русский мост.
— Что там происходит? Неужели это «Фокстрот»?
— «Альфа», что это за взрыв?
Голос был взволнован, даже позывной не был использован. До того как Квон Тэкджу смог ответить, ему передали тревожные новости о ситуации в кампусе Дальневосточного федерального университета.
Квон Тэкджу знал, что нужно уничтожить все следы их присутствия в укрытии, прежде чем противники доберутся до него. Открыв дверь на крышу, он вдруг замер — перед ним, словно стена, возникла тёмная фигура.
Он инстинктивно выхватил пистолет, но чья-то белая рука быстро схватила его за рот и дуло оружия. Он уже собирался спустить курок, но вдруг узнал эту руку. Фигура перед ним тоже показалась знакомой, а прикосновение руки и даже запах вызвали у него окончательную уверенность.
Пока Квон Тэкджу ошеломлённо бормотал, что-то внезапно вонзилось ему в шею. Характерный запах лекарства мгновенно заполнил его ноздри и проник в сознание, вызывая резкое головокружение.
Фигура, которая ещё сильнее сжимала его тело, была пропитана знакомым запахом, теплом и прикосновением. Голос тоже был до боли знакомым — это была Женя. Это был он, без сомнений.
Эти мучительные вопросы вспыхнули в его голове, но быстро погасли, затерявшись в сгущающейся пелене сознания. Вдалеке, словно сквозь туман, до него доносились десятки, сотни звенящих сирен.
Конец 5-ой главы. Продолжение следует…
