— Я предоставлю секретную информацию, раскрытую послом Богдановым.
— Что?
— Нам так и не удалось выяснить, что именно собирались обменять Россия и Северная Корея после провала операции. Ведь это было нашей главной целью с самого начала.
Гвак, почесывая подбородок, задумался. Это было слишком заманчиво, чтобы отказаться.
— Ну что ж, слушаю.
— Пак Чонхо, кажется, обнаружил новый природный яд или вирус на Пэктусане. Его токсичность не уступает рицину, «Новичку», VX или полонию-210. Вещество настолько опасно при контакте, что его перевозили с особой осторожностью. Если учесть, что российская государственная фармацевтическая компания «Фармзащита» была вовлечена, можно предположить, что они планировали разработать химическое оружие на его основе.
Гвак, задумавшись, потер виски, а затем пристально посмотрел на Квон Тэкджу. Это заметно сняло напряжение в комнате для допросов.
— Я верю, что то, что ты говоришь, близко к правде. Если бы было иначе, ты бы не пришёл сюда добровольно, зная, какие подозрения могли бы пасть на тебя. Да и твои предыдущие заслуги свидетельствуют о том, что ты был в тесных отношениях с Богдановым. Но всё же для полной уверенности мне нужно больше доказательств.
— Понимаю.
— И ты должен понимать, что тебя ждёт дисциплинарное наказание. Полностью избежать ответственности не получится.
— Я готов к этому.
— И ещё одно. Американский агент, которого ты отстранил, действовал на своё усмотрение и приблизился к транспортному средству. В ходе столкновения с врагом он погиб. А японского агента, который ждал у кампуса Дальневосточного федерального университета, арестовали, после чего он пропал без вести.
Гвак, передавая эти новости о «Фокстроте» и «Сьерре», неожиданно протянул Квон Тэкджу планшет. На экране появилось размытое изображение. Полиция изымала тело на берегу водоёма.
— Что это?
— Сегодня на рассвете на озере Убсу-Нур на границе России и Монголии нашли тело азиата. Оно уже сильно разложилось, опознать пока не удалось.
— Неужели это «Сьерра»?
— Пока это только предварительный вывод. Рост, группа крови и другие физические особенности совпадают с характеристиками японского агента.
— Причину смерти выяснили?
— Пока нет, но говорят, что тело не повреждено и признаков насильственной смерти нет. Вероятно, это естественная смерть или утопление. Японское правительство, скорее всего, захочет замять этот инцидент.
Судьба агентов, погибших во время выполнения задания, была одинаково печальна во всех странах. Агенты служили своему государству, но государство не всегда могло защитить их. Горькая истина, но это была судьба сотрудников разведки.
— Что с Пак Чонхо?
— Он вернулся в Северную Корею. Россия и Северная Корея будут скрывать провал, так что у нас будет время выяснить, что это за вещество. Пак Чонхо даже пытался запросить у нас помощь, так что можно будет попытаться установить контакт. Пока мы не поймём, что это за вещество, у нас нет других вариантов.
С этими словами Гвак поднялся, а взгляд Квон Тэкджу последовал за ним.
— Отдохни здесь, ты выглядишь так, будто не спал несколько дней.
— Вы тоже не в лучшей форме, начальник.
Гвак усмехнулся. Голос его стал неожиданно мягким:
— Как бы то ни было, я рад, что ты вернулся живым.
— И не чувствуй вины за то, что операция провалилась, а ты выжил. В мире есть вещи, с которыми нельзя справиться, как бы ты ни старался. Если есть шанс выжить, нужно использовать его, чтобы потом можно было хоть что-то исправить. Нет такой вещи, как «почётная смерть». Ты ведь чей-то сын, друг, коллега, гражданин этой страны. Никто не вправе требовать, чтобы немногие жертвовали собой ради безопасности большинства. Я не хочу терять своих агентов без смысла.
— А как насчёт твоего запястья? Нужно ли его лечить? — спросил Гвак, наконец обратив внимание на Квон Тэкджу. Его взгляд упал на правое запястье, где расплылся тёмный синяк. Это произошло во время борьбы с Женей. В Казахстане ему оказали временную медицинскую помощь, но боль не утихала уже несколько дней. Квон Тэкджу подозревал микротрещину.
— В порядке? — усомнился Гвак. — Игнорируя такие мелкие травмы, можно заработать серьёзные проблемы. Я отправлю к тебе медицинскую бригаду. А с этой минуты расследование будет скорее формальностью, так что потерпи немного.
Квон Тэкджу, расслабившись, уставился в пустую стену. Прошедшие несколько дней казались ему далёким воспоминанием. В голове всё было спутанно, а внутренний мир был охвачен хаосом. Он медленно провёл руками по лицу и тяжело вздохнул.
Побег.
И Женя.
Он едва справлялся с болезненными фактами и новыми обстоятельствами, которые раньше не могли бы появиться в его жизни, но которые теперь необходимо было принять. Похоже, эта ночь будет долгой.
Вокруг клубился чёрный дым. Сколько бы Квон Тэкджу ни пытался разогнать его руками, лишь ещё более густая тьма поглощала его, и становилось всё труднее различать, что происходит впереди. Ядовитый воздух сдавливал горло, как будто кто-то перекрыл дыхание, и медленно проникал внутрь.
Он продолжал идти вперёд, хотя каждый шаг давался с трудом, словно его засасывало в болото.
Наконец, в просвете, который начал постепенно расширяться, он заметил сидящего на земле мальчика. Белоснежные волосы, круглая затылочная часть головы. Кожа была настолько бледной и прозрачной, что сквозь неё просвечивались кровеносные сосуды. Квон Тэкджу сразу понял, кто это, так же как и то, что всё это снова был проклятый сон.
Женя.
Он попытался окликнуть его, но из-за сдавленного горла не смог произнести ни звука. Вместо этого, через приоткрытый рот ворвался резкий, едкий газ, обжигая горло. Проглоченная тьма начала распространяться по его телу, заставляя его биться в мучительной агонии.
Внезапно темнота разорвалась, и ослепительный свет залил пространство вокруг. Ослепляющие светящиеся объекты падали с неба на землю. Это были метеоры? Нет, нечто более зловещее и странное. Пока Квон Тэкджу пытался понять природу этого явления, одно из светящихся тел, следуя по длинной дуге, столкнулось с землёй, вызвав мощную вибрацию. Почва под его ногами начала трескаться.
Он поспешно перевёл взгляд на мальчика. Тот всё так же сидел на месте, безразлично глядя на Квон Тэкджу. Почему-то его лицо было размыто, и невозможно было разглядеть его выражение.
— Тэкджу, ты опять бросаешь меня? — донёсся до него странно отчётливый, холодный голос.
Вокруг мальчика всё больше падало снарядов, разрушая землю. Квон Тэкджу пытался закричать, звать его по имени, но звуки так и не вырвались наружу. Ноги словно приросли к земле, он не мог сдвинуться с места.
Он отчаянно боролся, пытаясь двинуться вперёд, но с каждым усилием расстояние между ним и мальчиком увеличивалось. Неважно, как сильно он старался, они всё дальше и дальше отдалялись друг от друга.
— Ты опять меня бросаешь...
В этот момент резкое чувство обиды пронзило его сердце. Мощный светящийся объект обрушился на землю, и ударная волна отбросила Квон Тэкджу. Когда он снова открыл глаза, то увидел, как мальчик был охвачен пламенем, и его силуэт боролся в огне. Вскоре его фигура исчезла без следа.
Веки Квон Тэкджу резко распахнулись. Ещё до того, как его тело полностью пробудилось, он начал лихорадочно осматриваться вокруг. Всё, что попадало в его поле зрения, — это тёмно-серые стены. Сердце колотилось так, что ему стало немного тошно. Прижав руку ко рту, он попытался успокоить сбившееся дыхание. Постепенно разум прояснился, и ощущение реальности вернулось.
Он, должно быть, ненадолго задремал. Медленно откинувшись на спинку стула, Квон Тэкджу провёл рукой по лицу и почувствовал, что его ладонь влажная от холодного пота.
Даже во сне он прекрасно понимал, что это был всего лишь сон. Но, несмотря на это, не мог сохранить спокойствие. Даже после пробуждения его разум оставался в смятении. Руки дрожали, и он сжал их в кулаки.
Сны с участием маленького Жени стали для него привычным делом, и это не было чем-то новым. Сон был всего лишь сном, и ничего подобного в реальной жизни никогда не происходило. Тогда почему же сердце так бешено колотилось?
Не случилось ли чего с Женей?
Он не мог это проверить, что вызывало у него беспокойство и тревогу. Ему никак не удавалось спросить о состоянии Жени, поскольку его самого подозревали в том, что он с ним связан.
Сколько ещё он будет заперт здесь? Сколько времени прошло? Всё вокруг казалось всё более притуплённым, в то время как нарастающая тревога лишь раздувалась.
— Тэкджу, ты опять бросаешь меня? — эхом раздались слова обвинения из его кошмара.
Образ Жени, который он видел в последний раз, всплыл в его голове. Раньше, если бы возникла необходимость, Женя использовал бы силу, чтобы удержать его, но теперь он этого не сделал. Что его так напугало?
— Каждый раз ты пытаешься всё контролировать, манипулируешь, заманиваешь, а потом, когда оказываешься в тупике, начинаешь угрожать, — эхом звучали в его голове слова Жени.
Он знал, что Женя долго копил в себе такие обиды. Не то чтобы он не понимал этого. Но Квон Тэкджу просто рационализировал это, убеждая себя, что у него нет выбора. Он просил Женю быть рядом с ним, чтобы хоть кто-то поддерживал его. Когда Женя обещал, что всегда будет рядом, Квон Тэкджу чувствовал облегчение. Но потом он стал игнорировать одиночество Жени, которое стало для того привычным.
Чем больше он думал об этом, тем сильнее его одолевало чувство вины. Он должен был оставаться хладнокровным, чтобы решить свои служебные проблемы, но мысли о том, что Женя остался один, не покидали его. Он беспокоился, ест ли тот нормально. Выпустив длинный вздох, Квон Тэкджу потеребил волосы.
В этот момент раздался стук в дверь. Он был настолько погружён в свои мысли, что не заметил, как кто-то подошёл. Замок щёлкнул, и дверь слегка приоткрылась. В проёме показалась голова Юн Чон У.
— Почему ты стучишь в дверь, которую сам же и открыл? — спросил Квон Тэкджу, нахмурившись.
— С вами всё в порядке? Вы не пострадали? — Чон У, несмотря на упрёк, начал осматривать Тэкджу с головы до ног, нахмурив брови, пока наконец не выдохнул с облегчением.
— Ох, слава богу, что с вами всё в порядке. Я так волновался, что с вами могло случиться что-то плохое, ведь вас держат здесь уже второй день.
— Ну, вы знаете, когда требуют признаться, начинают давить, бить, пытать...
— Ты пересмотрел фильмов, — бросил Квон Тэкджу, оглядываясь на камеры видеонаблюдения, висящие по углам комнаты.
— Но тебе вообще можно быть здесь?
— Никаких других указаний не было?
Несмотря на это, Квон Тэкджу понимал, что ему фактически запретили выезд. Даже с разрешением свободно передвигаться, его жизнь теперь ограничивалась пределами страны до тех пор, пока не примут окончательное решение.
— О чём вы думаете? Вам пора домой, ваша мама, наверное, уже волнуется, — добавил Юн Чон У.
— Мама уехала в Канаду, — кратко ответил Квон Тэкджу, поднимаясь с кресла.
После двух дней, проведённых в неудобном кресле, всё его тело кричало от боли. Если бы только можно было расслабиться в сауне и хорошенько отдохнуть.
— Что такое? — спросил Квон Тэкджу.
— Простите?
— Ты же явно хочешь что-то сказать.
— Ну... Просто хотел поддержать вас.
— С чего вдруг?
— Я подумал, что вы, наверное, переживаете. Вы ведь перфекционист.
Наверное, он пытался утешить его после провала операции. Да, Квон Тэкджу всегда доводил начатое до конца, как бы трудно это ни было. Ему не нравилось оставлять дела незавершёнными, ведь это всегда порождает сожаления, а сожаления лишь мешают двигаться вперёд.
Из-за такого характера Квон Тэкджу предпочитал задачи, где результаты можно было чётко измерить, и всегда старался выполнять всё безупречно. Если это было невозможно, он даже не начинал дело. Ведь если он не мог достичь 100% успеха, это нарушило бы его ощущение самодовольства. То же самое касалось и его отношений с людьми.
Может, именно поэтому, когда он вынужден был взяться за российскую миссию по указанию начальства, ему было не по себе. Даже когда он впервые встретил Женю, внутри оставалась тревога. Тогда он думал, что это будет всего лишь один исключительный случай, и ничего не изменится.
Но когда он беззащитно оказался перед ураганом по имени Женя, его твёрдые убеждения начали рушиться. Квон Тэкджу стал часто отвлекаться на посторонние мысли даже во время работы, и не мог полностью оторваться от любимого, который всё больше вмешивался в его служебные дела. Когда Женя появлялся, Квон Тэкджу втайне радовался и переживал за него больше, чем за своё задание. Это было совсем на него не похоже. Работа и отношения оказались в полном беспорядке. Вот почему его настроение так упало.
— Честно говоря, в этот раз ничего нельзя было сделать. Американцы действовали самостоятельно, из-за чего весь план развалился. Это точно не ваша вина, — сказал Юн Чон У.
— Не думаю, что моя вина здесь совсем исключена.
Он прекрасно понимал происхождение Жени, его принадлежность и характер, и всё равно принял это. Никто его не заставлял. Он знал, что такие кризисы могут случаться часто. Это был единственный в его жизни риск, исключение и ставка, которую он сделал.
Юн Чон У, известный своей скупостью, предложил выпить. Квон Тэкджу усмехнулся и отказался.
— Я устал. Просто пойду домой и отдохну.
— Ну что вы, не стоит так. В такие моменты нельзя замыкаться в себе. Ведь ваша мама тоже не дома. Никто не будет на вас ворчать, а вы наверняка просто не поедите и заснёте.
— Это как раз то, что мне сейчас нужно.
— Нет, я беспокоюсь о вас!
— О чём тут беспокоиться? Почему ты вдруг такой заботливый?
— Потому что ситуация такая. Женя, скорее всего, не сможет вернуться какое-то время...
— Начальник поручил мне следить за Евгением и докладывать о его перемещениях.
— Почему?
— Говорят, что он тоже участвовал в операции. Это пока не донесли до руководства, но провал операции может стать большой проблемой. Уже двое агентов погибли, вы были объявлены пропавшим без вести... Когда узнают, что вы вернулись, американцы и японцы потребуют объяснений. Они спросят, как вы выжили. Есть риск, что заподозрят вас в сговоре с Евгением. Чтобы доказать вашу непричастность, нужно до окончания расследования не контактировать с Евгением. Думаю, это единственный способ доказать вашу невиновность. Судя по тому, что начальник поручил именно мне следить за Евгением, он хочет верить вам.
Юн Чон У пытался осторожно убедить Квона Тэкджу, что ему не следует контактировать с Женей какое-то время. Женя фактически находился под негласным наблюдением. Всё это напоминало какую-то нелепую историю вроде «Ромео и Джульетты».
Жене было запрещено возвращаться в Корею, а Квон Тэкджу не мог отправиться к нему. Даже поддерживать контакт с ним временно было нельзя. В России, как и в семье Богдановых, Женю вряд ли примут с распростёртыми объятиями. Квон Тэкджу оставил его одного, как на необитаемом острове, хотя сам клялся, что быстро разберётся с ситуацией, хоть на деле ничего не мог сделать.
«….»
«Я не хочу снова начать тебя ненавидеть»
Он вспомнил, как Женя, даже отпуская его, колебался, его пальцы дрожали от неуверенности. Женя делал невозможное, лишь бы не потерять его любовь и сохранить их хрупкие отношения.
Квон Тэкджу сам же и манипулировал страхами Жени. Он прикрывался заботой о нём, а на самом деле игнорировал и осуждал действия Жени, направленные на поддержку Тэкджу.
— Чёрт... — выругался Квон Тэкджу.
Он почувствовал тяжесть на сердце. Проблемы, которые он сам же и создал, казались неразрешимыми, и его охватило чувство беспомощности, которое накрыло его целиком.
Он снова проверил список пропущенных звонков. Имени Жени так и не было. После того, как Квон Тэкджу выместил на нём всё своё раздражение, отсутствие звонков не удивляло. Женя хоть и был мягок с ним, но гордость у него тоже была. Он наверняка был обижен и зол.
Предложение временно разойтись исходило от самого Квон Тэкджу. Это была фраза, которую обычно используют, чтобы расстаться в романтических отношениях. Хотя он и говорил на эмоциях, возможно, был слишком резок. В тот момент ему действительно не хотелось видеть Женю, но он не имел в виду, что не хочет видеть его никогда.
Квон Тэкджу понимал свои чувства, но действительно ли Жене настолько не хотелось поддерживать связь, что он даже не отвечал на звонки его матери? Обычно, даже когда они с Тэкджу находились в состоянии холодной войны, Женя всегда поддерживал контакт с его матерью.
Вспоминая прошлое, Квон Тэкджу однажды поругался с Женей из-за пустяка. Он пил в одиночестве, а потом решил помириться и пошёл к нему домой. Но Жени там не оказалось. Он сразу же позвонил, но тот не отвечал, вероятно, будучи сильно обиженным. Квон Тэкджу продолжал звонить и отправлять сообщения, ожидая его. Но Женя так и не появился до поздней ночи. Когда Тэкджу, уставший, вернулся домой, он обнаружил, что Женя сидит с его матерью, попивая вино. При этом он видел, как Женя отклонял его звонки с такой элегантностью, что мать тут же начала упрекать Тэкджу за то, что тот чем-то обидел Женю. Он был поражён.
И теперь Женя настолько опечален, что даже игнорирует звонки его матери? Или он находится в ситуации, где не может общаться ни с кем?
Тэкджу попытался убедить себя, что не стоит так волноваться. Женя не из тех, кого легко поймать. Но даже так, его нервы оставались напряжёнными. Возможно, если бы он оставил маленьких детей у воды, он бы не чувствовал такого беспокойства.
Внезапно ему пришла в голову идея, как проверить, что происходит с Женей. Он немедленно приступил к делу, откопав в телефоне нужный контакт и позвонив. Гудки прозвучали три или четыре раза, прежде чем звонок был принят.
