Когда Квон Тэкджу пришел, Салман как раз снял гипс. Лечащий врач строго предупредил его, что полное выздоровление еще не наступило, и настоятельно рекомендовал не напрягаться. Получив от Салмана обещание, что тот будет осторожен, врач вышел. Салман бегло взглянул на Квон Тэкджу и, немного неуклюже, пошевелил рукой.
— Медсестра сказала, что тебя не было с самого утра. Куда ты ходил?
— Ты правда собираешься на этом остановиться?
Не дождавшись ответа, он резко задал новый вопрос. Салман пристально посмотрел на Квон Тэкджу и пожал плечами.
— А если не остановлюсь?
— Что бы ты получил, если бы успешно завершил это задание?
— Ты просто бесцеремонный человек. Какое это сейчас имеет значение?
— Расскажи, если думаешь, что это важно.
Он не мог понять, почему Квон Тэкджу так себя ведет. Салман изучал его без ответа. По какой-то причине Квон Тэкджу был сильно взволнован. Что могло случиться за ночь?
Не видя смысла игнорировать, он спокойно ответил:
— Со стороны Чечни?
На следующий вопрос он лишь кивнул. Женя, русский, сказал, что присоединился к этой операции ради того, чтобы получить чертежи «Анастасии». Хотя тот и утверждал, что это стоило риска, поверить в его слова было трудно. Задание было настолько опасным, что стоило жизни, и даже если его успешно выполнить, это могло бы быть расценено как предательство. История Салмана звучала гораздо убедительнее, чем у Жени, который уже был вхож в правящую элиту.
Теперь стало ясно, что Салман и Женя были знакомы. FSB, к которому принадлежал Женя, регулярно отслеживал ситуацию в Чечне. Некоторая часть спецназа «Альфа» даже находилась там на постоянной основе под предлогом предотвращения беспорядков. Если Южная Корея и США решили привлечь Салмана к операции, можно было предположить, насколько он влиятелен. Для российского правительства он был, скорее всего, занозой в боку, а для Жени — заклятым врагом.
Однако, узнав, кем является Салман, возник один вопрос. Начальник Им приказал Квон Тэкджу, по возможности, заполучить чертежи «Анастасии». Такое же требование, вероятно, было передано и Салману. Но если чертежи попадут к одному из них, кому они будут принадлежать? Корее, которая отправила Квон Тэкджу? Или США, с которыми Салман заключил сделку?
