Неспящие | Wide Awake

Triple Toffee Twilight

EPOV

Эсми не теряла времени. Когда Карлайл приехал с работы, он позвал меня с Эмметом в свой кабинет. Я не удивился, когда он спросил, не желаем ли мы пойти завтра на День Благодарения. Но очень удивились они оба, узнав, что я принимаю приглашение. К счастью, они промолчали.
Когда я уже было, собрался выдернуть свою сонную задницу из кресла, что стояло напротив стола Карлайла, тот сказал нам, чтобы мы вернулись на место. Я плюхнулся обратно и вопросительно приподнял брови. Он слегка сузил глаза на пару секунд и снял очки.
- Племянница Эсми только что переехала сюда из Финикса. – По какой-то причине он начал смотреть на меня. – Эдвард, вероятно ты не знаешь ее так хорошо, как Эммет. Но ты должен быть осторожным с ней. – Я чуть не фыркнул. Не знаю ее так же хорошо, как Эммет? Если бы вы только знали... Но я должен был придерживаться легенде, поэтому мое лицо приняло самое невинное выражение любопытства. – Она очень неудобно чувствует себя с людьми и ей не нравится, когда ее касаются. – Нахмурился он. Я снова едва не фыркнул. Но я ценил его сострадание к Белле, так что я просто понимающе кивнул и возвратился в свою комнату дожидаться девушку, которую я «не знаю так хорошо, как знает ее Эммет».
Я принял большую дозу лекарства, чтобы не заснуть, хотя, возможно, не нуждался в этом. Пока я мог нормально функционировать. В общей сложности я спал около четырех часов, когда болел. Я реально засыпал на ходу. Я даже пытался в субботу погрузиться в сон снова, после того, как очнулся после кошмара. Но я просто не смог сделать это. Я чувствовал, как плавится мой мозг. Запоминать многие вещи стало сложнее, и я даже забыл, что было сегодня на тригонометрии. Раньше такое бывало только пару раз. Бессонница расширяла свои границы. И самое главное – я ничего не мог с этим поделать.
Я устал. Не просто хотел спать. Устал быть уставшим. Устал постоянно гулять по грани между действительностью и беспамятством, неспособный испытать что-то одно. Я должен был выбрать что-то одно, чтобы снова чувствовать себя нормальным. Чтобы иметь возможность пройтись и четко понять, что происходит вокруг. Я был уставшим. И испуганным, что никогда не получу шанса узнать что-нибудь другое.

***

Сегодня вечером я прибрался в комнате. Это хоть как-то заняло меня и я начал надеяться, что это должно гарантировать, что Белла не посчитает меня гребенной свиньей. Даже если так оно и было в самом деле. Как и всегда, она пришла в полночь. Я никогда не слышал, как она забирается в дом. Из Беллы бы вышел талантливый малолетний преступник. И без всяких сомнений, она одела свои обычные черные джинсы и толстовку.
Но одежда, всегда была последней, на что я обращал внимание в Белле. Я мог видеть, что она тоже засыпает на ходу. Под ее глазами не было темных кругов. Там были мешки. Как я мог сказать, она слишком долго мучает себя. Ее веки постоянно закрывались. Она гуляла по грани вместе со мной. Я почти уже решил предложить ей свои таблетки, но потом заметил, что она принесла с собой термос. Кофе, - понял я. Третий раз за день я чуть не фыркнул.
Как и вчера вечером, она кинула мне сумку, а сама уселась на диван, где я оставил ей iPod. Я люблю думать, что пристрастил ее к музыке. Хоть что я совершил за свое существование. Я обратил внимание на то, что в это раз она не принесла суп. Усаживаясь на кровати, я открыл большой контейнер, как оказалось, наполненный пастой. Запах был великолепный. Нет, великолепный было преуменьшением. Я поедал ужин, совершенно не стесняясь. Как раз так, как любила моя девочка. С ее губ сорвался смешок над моим аппетитом.
- Эй. – Проговорил я с набитым ртом. – Твою мать, не смейся надо мной. Я растущий подросток. Я угрожающе посмотрел на Беллу, словно в ее веселье было что-то противозаконное, и та засмеялась еще громче. Затем она нагнулась и начала развязывать ботинки, для того, чтобы снять их. Я наклонил голову, удивляясь почему они мешали мне и не нашел причины.
Как только она сняла ботинки, то аккуратно поставила их и подтянула колени к груди.
- Итак, что тебе больше всего нравится из еды в День Благодарения? – Тихо спросила она. Этот день будет завтра... ну или технически уже сегодня, так что я запросто мог представить себе свою девочку, складывающую все меню.
- Хммм... - Размышлял я, накручивая пасту на вилку. У меня столько времени не было Дня Благодарения, что я не мог вспомнить все традиционные блюда. Но я не хотел грузить мою девочку еще и этим, так что вместо этого, я решил польстить ей. – Без разницы. Что бы ты не приготовила, это будет лучше, чем все остальное говно. – Пожал плечами я, отправляя в рот вилку с макаронами.
Этот комментарий заставил ее улыбнуться. Настоящей улыбкой, достигшей глаз. Я очень редко видел ее от Беллы. Обычно это была улыбка кончиком губ, или небольшой усмешкой или иногда почти-улыбкой, которую она выдавила из себя с усилием. Думаю, в этом мы были похожи. Но вскоре ее улыбка переросла в широкий зевок, заставивший ее глаза слегка приоткрыться. Она схватила кофе и начала жадно его пить. И, так как зевание – это заразно, я тоже зевнул, пытаясь слегка взбодриться.
После этого мы погрузились в разговор, отчаянно пытаясь занять свои мысли чем-нибудь кроме сна. Я спросил, что сегодня было на Тригонометрии. У нас была одинаковая программа, но разные часы занятий. Она начала говорить, тщетно пытаясь откопать из глубин памяти то, что узнала сегодня. Но она не сильно расстроилась. Затем мы начали обсуждать проект по биологии, который начнется в следующем месяце. Мы посмеялись над одеждой Брендон, больше похожей на стриптизную. Белла рассказала мне о своем старом грузовике, что остался в Финиксе, а я о Вольво... естественно не упоминая про Мелори и Стенли. Она рассказала мне, что приготовило сегодня на обед.
Около пяти тридцати у Беллы закончилось кофе и мои таблетки. Я беспокоился о том, чтобы оставаться бодрым, потому что из-за праздника занятий в школе не было. Я знал, что Беллу тоже это волнует, но готовка всегда заставляла ее чувствовать себя бодрее.
Я внимательно наблюдал, как она с сумкой на спине, шла к стеклянным дверям. Я пытался уловить малейшее колебание с ее стороны, из-за опасности при спуске вниз, но Белла не дрогнула, и я убедился, что это действительно ее кредо. Но все же я смотрел через занавеску, чтобы убедиться, что с ней все впорядке. Так оно и было.
Так, я направился в ванную, смежную с комнатой и принял очень холодный душ. Как только ледяная вода коснулась моей кожи, пробудилась каждая клеточка тела. Мое тело только напряглось, почувствовав холод, но даже не вздрогнуло или отстранилось. Я просто уже привык делать это дерьмо. А сегодня я должен быть как никогда бодрым. Когда я был чистым, я, стуча зубами, вышел из душа, надеясь, что из-за этого моя болезнь не усугубится.
Daddy C. хотел, чтобы я выглядел более «презентабельным», так что я сбрил щетину, что отросла за уикенд. Я не собирался наряжаться или делать что-нибудь в этом роде. Если он ожидает этого, то пусть поцелует меня в задницу.
В конце концов, после ванной у меня были в запасе два часа. Твою мать. Я уже был в манящем тепле своей комнаты и постели. Я расстроено рыкнул и, схватив набросок, отошел от кровати. Я знал, что если даже коснусь ее, то буду мертв для этого мира. Вместо этого я сел на диван, где сидела Белла. Там до сих пор сохранился ее запах. Цветы и печенья. Я сделал глубокий вдох, позволяя аромату заполнить меня и успокоить нервы и начал делать набросок, чтобы быстрее скоротать время.