Неспящие | Wide Awake

Macadamia Unicorns Part 2

  Я открыла глаза и воззрилась на него. Его чувственные зеленые глаза смотрели на меня из-под густых темных ресниц. Моя грудь вздымалась под его носом с каждым вздохом. Я боролась за самоконтроль. Я не была дурой. Этот вопрос был не о кухне.
Я хотела фыркнуть от преобразования волнующих сексуальных намеков в форму метафорической кулинарной дискуссии. Я определенно влияла на него.
Я вздохнула, осознав, что он не хочет осквернять меня.
- Кухня любит меня, - нахмурилась я, запуская пальцы глубже в его волосы, не отрывая взгляда и дыша чаще, чем требуется... чувствуя, как его нос сильнее давит на меня.
- Я люблю кухню, - продолжила я шептать, наклоняясь ближе к его носу и заставляя его взгляд мгновенно переместиться к моей груди и затем вернуться к моим глазам.
- И поверь мне, Эдвард, - я пыталась озвучить мою прежнюю самоуверенность. - Кухня реально, реально хочет этого, - выдохнула я, нежно сжимая его волосы в знак подтверждения.

EPOV
Я боролся с тем, чтобы держать глаза открытыми, пока ее маленькие пальчики легко сжимали мои волосы, и я глазел на ее грудь. После луга в моем мозгу весь день бродили грязные мысли. Думая о ее груди в моих руках, и моей ладони у нее между бедрами, даже не упоминая о всех этих стонах и моем имени, срывающемся с ее языка, когда она придет ко мне.
Я был полностью готов проглотить все это дерьмо, когда она пришла, и даже пока я ел.
Но я не был готов к чувству, которое всколыхнулось во мне, когда она села передо мной на кровати. Я хотел посадить ее себе на колени и чувствовать ее опять. Я хотел завалить ее на кровать, лечь сверху между ее ног и чувствовать, как они оборачиваются, бля, вокруг меня, и зацеловать ее до бесчувствия.
Я до чертиков нервничал, потому что это была моя девочка. Она спала около меня каждую ночь, и наши отношения, очевидно, перешли на новый, сексуальный уровень.
Это читалось на наших лицах, и в атмосфере между нами явно были заметны возбуждение и жар.
И вряд ли мы могли все перемотать и забыть об этом. И если быть честным с самим собой, то я не хотел этого. Было очевидно до боли, что мы разделяли это чувство.
Кухонная метафора была моей последней попыткой озвучить полностью мои побуждения. Она была права – мы любили друг друга.
Это дерьмо было обоюдным. И она хотела этого. Реально, реально хотела. Я не пропустил этого выражения. Но это не означало, что мы можем просто, блять, броситься вперед, как Джаспер и Элис. Я нес большую ответственность за мою девочку. Сначала нужно понизить ее чувствительность. Я начал неровно дышать, наклонившись носом к ее груди, не отрывая взгляда от ее больших карих глаз, и медленно наклонил голову так, что мои губы практически оказались на верхушке.
- Ты, возможно, облегчишь это кухне, - шепнул я ей в грудь. Я держал ее по бокам, успокаивающе поглаживая ее большими пальцами и сражаясь с желанием обхватить ртом ее грудь.
- Один шаг за раз, и все это дерьмо, - выдохнул я, типа умоляя ее глазами потерпеть. Очевидно, что моя техника сломает ее барьеры. Но медленно.
Она вздохнула, на мгновение касаясь грудью моих губ, и слабо улыбнулась.
-Уверена, что кухне будет так спокойнее, - шепнула она, поглаживая мои волосы. Я закатил глаза и улыбнулся, уже начиная, бля, уставать от кухонных метафор.
Схватив ее за бока, я с силой снял ее со своих коленей. Она села рядом со мной на кровать, освободившись от моих объятий и глядя на меня, как покинутый щенок. Но я завалился на кровать, головой на подушку, протянул к ней руки и нежно уложил ее рядом со мной.
Мы повернулись друг к другу, как всегда делали перед сном. Она с любопытством смотрела на меня. Я поднял руку, обнял ее теплую щеку ладонью, поглаживая большим пальцем, и придвинулся к ней ближе.
Я смотрел в ее большие карие любопытные глаза, прижимая свои губы к ее. Она не задавала вопросов, конечно. Моя девочка, бля, любила меня целовать. Я вздохнул ей в губы, забирая ее нижнюю губу между моими, так, как мы оба любили, и нежно посасывая. Нежные медленные поцелуи были божественны. Теплые и влажные, когда она прижимала свое тело ко мне. Мы почти вечность медленно целовались, больше, чем после Нового Года, наслаждаясь губами друг друга, лаская и вздыхая.
Я позволил поцелуям медленно нарастать, постепенно знакомя мою девочку с гормонально озабоченным ублюдком внутри меня. Я сильнее прижимался к ее губам, теснее прижимая к себе ее талию, наше дыхание тяжелело.
Она втолкнула язык в мой рот, вздохнув, когда я начал нежно массировать ее язык своим. Я поглаживал ее щеку, углубляя поцелуй, наклоняя голову на подушке, прижимаясь к ее телу и настойчиво просовывая свой язык в ее рот. Она издала тихий мяукающий звук, от которого моя кровь вскипела, и ее руки потянулись к моим волосам, легонько сжимая их и дернув, бля, когда я надавил на ее язык.
Я позволил этому идти дальше, прижимаясь к ее телу, и глубже засовывая язык в ее рот. Она мгновенно полностью сжала мои волосы в маленьких кулаках, придвигая меня ближе, и задохнувшись от ощущения моей эрекции, прижатой к ее телу. Ее язык с еще большей страстью прижимался к моему. Она ближе прижималась ко мне и начала задыхаться в мой рот, от чего я простонал.
Некоторое время мы страстно и настойчиво целовались. Она закинула ногу на мои бедра, двигаясь против меня, и потрясающе постанывая в мой рот, крепче сжимая мои волосы. Обычно после этого я откатывался или останавливал ее, но это дерьмо больше не трогало нас. К несчастью, мы уже задыхались в ртах друг друга, так что я отклонился, давая нам обоим глотнуть воздуха, и начал целовать ее подбородок и горло. Она сильнее вцепилась в мои волосы, прижимая меня к моей шее, и крепче обернула вокруг меня ногу. Я целовал и лизал ее шею, пока не услышал, что ее дыхание стало нормальным. Тогда я, бля, опять вернулся к ее рту, не отрывая от нее взгляда, и начал целовать ее, позволяя ей засовывать язык в мой рот еще глубже, и массировал ее моим собственным, пока она прижимала мое лицо ближе к себе. Я отдал инициативу ей, но твердо решил не переходить к следующему шагу. Окей, я, бля, не мог найти, как понизить ее чувствительность... при сексуальных отношениях. Нет литературы или ссылок, которые могли бы разъяснить эту конкретную тему. И что бы ни случилось завтра или через пару лет, моя девочка и я определенно хотели секса друг с другом. Так что я начал действовать так, как любой нормальный гормонально озабоченный ублюдок нашего возраста.
Я делал это со своей девочкой.
Три гребаных часа.
Это были не те сладкие любящие поцелуи после Нового Года. Да, любовь и ласка были и сейчас, но поцелуи были наполнены желанием. Они были полны этим дерьмом.
Она так тесно прижималась ко мне, когда боролась с моим языком, что я чувствовал ее грудь на моей груди, от чего стонал ей в рот. Я целовал ее шею сверху донизу множество раз, и ей, бля, нравилось это. Она постанывала и мурлыкала, и дергала мои волосы, и моя эрекция между нами выросла до непереносимой жесткости. Ей нравилось и это дерьмо. Изредка она двигалась на ней, заставляя меня, задыхаясь, стонать в ее кожу и рот. Я не сжимал ее грудь, решив, что для первого раза хватит. Когда мы, наконец, устали, я дал поцелуям стихнуть. Наши страстные поцелуи превратились в сладкие, медленные, влажные, задыхающиеся чмокания красных распухших губ. Мы оба одновременно открыли глаза и еще некоторое время нежно и любяще целовались, глядя друг другу в глаза.
Она не сказала «печенье», я не стал откатываться от нее, но мы оба знали, что пора ложиться спать. Уголки наших губ искривились в легкой улыбке, когда мы разорвали наши объятия и закончили наш вечерний распорядок. Я, в общем-то, ожидал разочарования от упрощенности всего этого. Просто поцелуи, никаких обжиманий или оргазмов. Но ничего этого не было, когда мы в итоге залезли под простыню и обнялись перед сном.
Терпеливые и сексуально озабоченные.