Неспящие | Wide Awake

Heavenly Hazelnut Perfection Part 3

Когда она обернулась и увидела, что я стою около французской двери, ожидая ее, она выглядела немного шокированной. Наверное, потому, что я с трудом функционировал в этот неурочный час. Я криво улыбнулся ей и прислонился к стене рядом с дверью, пока она, шаркая, подходила ко мне, нацепив широкую грёбаную улыбку. Когда она была достаточно близко, я схватил ее лицо и притянул её губы к своим. Именно тогда я вспомнил, все свои утренние поцелуи в щеку, чувствуя себя при этом чертовски страшно. Так что я притянул ее лицо еще ближе и выплеснул новое чувство в поцелуй.

Когда она отстранилась, её глаза сияли счастьем, так, что это заставило возрасти и окрепнуть в моей душе новому чувству, когда я гладил ее щеки. Ни слова не говоря, я открыл дверь для нее и смотрел, как она вышла на балкон, со всеми этими грёбаными, спутанными и блестящими локонами, раздуваемыми во все стороны дождливым ветром, и я выглядел чертовски обеспокоенным при мысли о моей девочке в том холодном дожде. Но она перелезла через перила и спустилась по решетке настолько быстро, что я даже не успел высказать свои опасения.

***

Я приехал за Джаспером, все ещё находясь под новым неизвестным чувством, словно «под кайфом», которое возбудила во мне Белла. Когда он сел в машину, всё ещё выглядя чертовски грязным и измотанным после новогодней вечеринки, я поблагодарил его за отвлекающую тактику с Брэндон в ту ночь. Я боролся с мыслью рассказать ему о новой незнакомой эмоции, и всём этом притяжении, но боялся того, что это может сделать с нами, с нашей возможностью спать вместе, спутывая волосы друг друга, пока мы обсуждали наши чувства. Гребанное дерьмо.

И как только я подъехал к школе сегодня утром, я понял, где облажался. Я обнаружил мою девочку одиноко стоящей на стоянке, в то время как Брэндон приветствовала Джаспера с таким тошнотворным восторгом, что это почти заставило меня блевануть. И притяжение чертовски усилилось, когда я видел ее, в одиночестве стоявшую под дождем, и знал, что не могу подойти к ней.

Это казалось таким, блядь, странным для меня, наличие этого влечения. Я размышлял, было ли это плохо, или что, если бы это оказалось не просто симпатией, а любовью? И как же, ебать, Белла контролировала нечто настолько сильное? Я пытался сделать все возможное, чтобы не обращать внимания на это и пойти на первый урок, чувствуя себя все дерьмовее с каждой минутой. Я провел мои первые два урока, сосредоточившись на работе, и был благодарен, что влечение не было таким сильным, когда я не мог ее видеть.

По дороге на третий урок я увидел ее, идущую по школьному двору. Она шла ко мне «капюшон - вверх, голова - вниз». И она, твою мать, почувствовала мое присутствие, как всегда, потому что ее голова поднялась немного, и она встретила мой взгляд, когда я прошел, стараясь игнорировать притяжение и попытку моих пальцев дотянуться до нее на расстоянии. Но правда, как только мои пальцы приблизились к ней, ее пальцы тут же нашли мои. И мы, бля, соприкоснулись. Прямо там, посреди школьного двора, на виду у всех. Это было только легкое соприкосновение. Но это было полностью подсознательно. Для нас обоих. Я тут же остановился и повернулся к ней лицом. Я не знаю, почему я это сделал. Я был немного шокирован, бля, моей реакцией. Но когда я обернулся, я встретил только ее удаляющуюся фигуру.

Я застыл на минуту, проводя пальцами по моим волосам и нахмурив брови прежде, чем я, наконец, блядь, пришел в себя и добрался до класса. Английский я провел, изучая классическую литературу (мы читали описание любви и других эмоций), и пытаясь определить насколько мое неизвестное новое чувство было близко к любви. Но это дерьмо запутало меня. Я понял, что то, о чём я читал, и то, что я чувствовал, были, твою мать, две совершенно разные вещи. После того, как прошло довольно много времени, я просто сдался. Я подумал, что если то, что я чувствовал, делало её счастливой, то, бля, неважно как это назвать, или даже, как близко это было к любви. Я был счастлив просто от того, что мог чувствовать это.

Когда наступил ланч, я решил прекратить заморачиваться с этим, а просто, бля, получать удовольствие. Все еще наслаждаясь. Я подошел к своему столу в столовой и плюхнулся на свое место. Один взгляд на стол моей девочки рассказал мне, что она еще не пришла, так что я вытащил свои печенья «Небесное совершенство лесного ореха» и стал есть, ожидая, когда она придет. Я не мог сидеть с ней, но я все еще, твою мать, мог смотреть на нее.

Я был удивлен, когда Джаз вошел в столовую. И еще больше, бля, удивлен, когда он подошел, чтобы сесть со мной. Он плюхнулся на стул напротив меня и вытащил пакет печений, которые Белла сделала для него. И по какой-то загадочной грёбаной причине, я почувствовал необъяснимую вспышку чего-то, что очень похоже на ревность, увидев его с пакетом печенья моей девочки. Но я проглотил это дерьмо. Чертов придурок.

Я ехидно приподнял бровь, когда он открыл свой пакет. "Никакого секса в каморке дворника сегодня?" – спросил я с любопытством, недоумевая, почему он не лапал Брэндон в это время.

Он сунул печенье в рот. "Элис хотела сесть с Беллой", - пожал он плечами, одновременно жуя. И часть меня, блядь, поморщилась из-за всех этих крошек, вылетавших у него изо рта, когда он говорил это.

Я покачал головой, продолжая есть мое печенье, чертовски радуясь, тому, что Брэндон не бросила мою девочку и не ушла лизаться с этим грёбаным неряхой.

Я не сводил глаз с двери, ожидая, когда они войдут, мы ели в молчании. Брэндон вошла первая, с тоской глядя на Джаса, пока она садилась за свой столик с Розали и Эмметтом. Мне было интересно, видела ли она когда-нибудь, как ест этот хер? Это было отвратительно. Хуже чем Эмметт . Я задавался вопросом, как долго это будет продолжаться, прежде чем её киска подстегнет его задницу к обучению хорошим манерам.

Потом вошла моя девочка. Всё ещё с этим чёртовым капюшоном, отпрянув с гримасой от людей вокруг нее. Я, не отрываясь, смотрел на неё, поскольку притяжение в моей груди возросло и увеличилось, и мне просто захотелось чертовски забить на всё, что мешает мне подойти к ней.
Она заняла свое место рядом с Брэндон, приветственно кивнув всем сидящим за столом. Когда она наклонилась, чтобы взять книгу и печенье из рюкзака, всё что я делал, так это пристально всматривался в нее снова. Это было тем, что сработало на лугу за две ночи до этого. Чертовски напряженно всматривался в её макушку, покрытую капюшоном, в то время как она продолжала выуживать свои вещи из сумки, игнорируя всех в этом зале.

И, наконец, когда она выпрямилась, наши глаза встретились. Она смотрела на меня со своего места, и я мог видеть, как ее глаза чертовски вспыхнули, встретившись с моими. Они были большие и коричневые и просто, бля, наполнились всепоглощающей любовью, когда она уставилась на меня. Настойчивый взгляд, которым мы обменялись, снова всколыхнул во мне новое неизвестное чувство. Меня притягивало к ней так чертовски сильно, что мои ноги подергивались. Но я знал, я не мог пойти к ней. Так что я сделал единственное, что мог, и просто, блядь, выплеснул новое чувство в это взгляд, надеясь, что она видела, что, хотя я и не мог быть с ней, я правда очень этого хотел.
И, как будто зная, что я хочу сказать, она улыбнулась мне и поспешно отвела взгляд, открывая свою книгу. Я моргнул глазами несколько раз, понимая, что заметил, что в столовой стало людно, пока мы смотрели друг на друга. Я глубоко вздохнул и, наконец, оторвал свой взгляд от нее, возвращаясь к Джасу.

Он сидел передо мной с широко раскрытыми глазами по какой-то гребаной причине, просто глазея на меня с печеньем в руке. Я вздернул бровь, недоумевая, что его так ужасно заинтересовало. Но вместо того чтобы ответить мне, он медленно повернул голову, чтобы взглянуть на стол Брэндон. Я проследил за его взглядом по столовой и был чертовски удивлен его пристальным вниманием к моей девочке.
Наконец, он развернулся ко мне. Я вздернул бровь на него снова, но он только посмотрел на Беллу, а потом на меня еще раз. А потом он, бля, ухмыльнулся. Я вскинул брови, размышляя, о том, что Брэндон ослепила его или еще какое-нибудь дерьмо. Это шокировало бы меня меньше всего. Он усмехнулся и покачал головой, при этом все его грязные блондинистые пряди упали ему на глаза. Потом он сказал три слова, которые почти, бля, нанесли мне удар.

"Разве это не великая любовь?" – всезнающе усмехнулся он.

Я, блядь, уставился на него, удивляясь, как, черт, он пришел к выводу, что я был влюблен. "О чем, твою мать, ты говоришь?" - спросил я разочарованным тоном. Это было в его духе, чертовски подло даже для него, упомянуть про это, когда я потратил так много сил, чтобы это чувствовать.

Он усмехнулся, еще раз, так что мне захотелось ударить его головой о стол. "Ты, правда, так чертовски глуп?" – спросил он тоном, источавшим самоуверенность.

Я обижено поднял брови. Да, но было бы неплохо, если бы ты не втирал это мне в лицо, чертов хер.