Неспящие | Wide Awake

German Chocolate Inferiors

BPOV
Когда я проснулась на груди Эдварда от звона будильника, мой нос болел. Это была тупая пульсирующая боль, которая заставляла меня желать возвращения вчерашней обжигающе острой боли.
Эдвард отнял руку от моей талии, для того, чтобы сердито шлепнуть по будильнику на своей стороне. Он не стонал. Но я была адски уверена, что сделала это. Он переместился подо мной и съехал вниз, пока не оказался на уровне моего лица. Когда я, наконец, разлепила веки, он лежал напротив меня и, прищурив зеленые глаза, внимательно осматривал утреннее состояние повреждений, нанесенных локтем Джеймса.
Он зашипел.
Я простонала.
- Все настолько плохо? - прохрипела я. Мой голос был не так ужасен, как вчера, но все еще довольно скрипучий, это пробуждало во мне жажду выпить чего-нибудь либо действительно холодного, либо очень горячего. Он провел рукой по своим растрепанным с утра бронзовым волосам и поморщился.
Я снова застонала, натягивая одеяло на мое, очевидно, ужасное лицо, переворачиваясь на спину, и ощущая, как подкрадывается депрессия. Я слышала, как он вздохнул и попытался стащить одеяло вниз, но я удерживала его. Как будто мой день и без того не был бы достаточно неловок, я должна буду стоять рядом с великолепным Эдвардом Каленом, выглядя подобно ... чем бы это ни было.
Он опять вздохнул, когда я не позволила одеялу сдвинуться.
- Не будь такой чертовски капризной. Ты прекрасна, - пробормотал он своим сиплым спросонья голосом.
Я потихоньку опустила одеяло, ровно настолько, чтобы увидеть его, лежащего лицом ко мне, оперевшись на локоть.
- Правда? - Прошептала я, говоря, как глупая девчонка-подросток. Наверное, потому что я ей и была.
Он закатил глаза сквозь сонные веки.
- Да. - Он шлепнулся на спину, снова запуская пальцы в волосы. - Ты всегда чертовски красива. А теперь поднимай свою задницу с кровати. - Он повернулся ко мне, криво улыбаясь. Я машинально улыбнулась в ответ, но мини-Эдвард пронзительно выкрикивал в моей голове: «Херня!».
С ворчанием я вылезла из постели и направилась в ванную. Это было просто... ужасно. Я сердито смотрела в зеркало. Опухоль в основном спала, но большое темно-синее пятно распространилось от моей переносицы по направлению к глазу. Люди будут видеть меня такой весь день. Белла Свон ... странная сумасшедшая девочка с иссиня-черным носом. Я отвернулась от зеркала, решив, что отрешиться от реальности – лучший способ вернуться к «старой Белле».
Я уставилась на его душ, с нетерпением ожидая возвращения домой, где я смогла бы принять его. По-настоящему горячий. Мои мышцы все еще были болезненно онемевшими и ныли, и я задалась вопросом: принимает ли школа меры против учеников, находящихся под воздействием симпатичных синеньких болеутоляющих?
Эдвард снова ждал меня у дверей, пока я вынимала его печения. Я прошаркала к тому месту, где он стоял, оперевшись на стену, выглядя гораздо более заспанным, чем я. Он сонно улыбнулся мне и осторожно обвил руками мою талию, притягивая к себе и наклоняясь, чтобы легонько поцеловать меня в губы. Я хотела было надуться и притянуть его ближе, без промедлений прижимая его лицо к моему, но решила приберечь эти действия до приема симпатичных синеньких таблеточек от боли. Поэтому вместо этого я улыбнулась ему и спустилась домой.
Горячий душ был просто ... Сказать: «офигительным», было бы несправедливо. Он был ... «Эдвардгительным». И пока я стояла под горячим паром от потока воды, который расслаблял и успокаивал каждый дюйм моего усталого, ноющего тела, я решила, что «Эдвардгительный», определенно, должно быть прилагательным.
Утром дома было намного суматошнее, чем мне бы хотелось. Во время завтрака я обнаружила, что Эсме собирается сопровождать меня в школу, чтобы встретиться с моими преподавателями относительно произошедшего инцидента. Она говорила, что я могла бы остаться дома, но т. к. была пятница, я решила, что хочу покончить со всем этим. У меня будут выходные на то, чтобы восстановиться. Потому что я точно знала, что это будет ужасно неловко и оскорбительно. Даже Эдвард не смог бы остановить пристальные взгляды и перешептывания. Лучше позволить им выпустить пар, используя все свои способы, сейчас, и может быть ... если мне очень повезет ... когда наступит понедельник, я снова стану незаметной девочкой, которую все сторонятся.
Эллис выглядела разочарованной присутствием Эсме, когда та присоединилась к нам за завтраком. Я полагаю, она просто сгорала от нетерпения заполучить меня только для себя, чтобы выпытать все мельчайшие подробности насчет меня и Эдварда.
Элл посмотрела на мой нос и зашипела, плавно опустившись на табурет напротив меня. Я закатила глаза, сдерживая стон.
- Ты знаешь... – щебетала она, пока намазывала маслом свой тост. - У меня есть убийственный тональник, который скроет этот синяк. - Сказала она мелодичным голосом
Я не смогла состроить недовольную гримасу из-за боли, поэтому всего лишь нахмурила брови, пока пила апельсиновый сок. Я избегала таких вещей, как макияж. Всегда. Но была высокая вероятность того, что, если я предстану перед школой без следов травмы, пристальные разглядывания будут не так уж плохи. Весь завтрак я размышляла над этим рядом с Эсме, прежде чем, наконец, согласилась с кивком, заставляя лицо Эллис светиться.
И пока она осторожно накладывала косметику на мой нос, я, сидя за туалетным столиком, решительно предупредила ее о том, что это был единичный случай. Она широко улыбнулась, кивнув со смешком, попутно делая комментарии по поводу того, как же мне повезло, что опухоль спала.
К тому времени как она закончила, я была готова разыскать изобретателя этого чудо-крема и также вручить ему пакет печений. Пораженная, я развернулась лицом к зеркалу. Если знать, что искать, то, вероятно, его можно было заметить. Но для случайного наблюдателя ... Я была просто Беллой Свон ...странной чокнутой девчонкой. Как обычно.
Эсме широко улыбалась мне, пока я натягивала капюшон, выходя в дверь, бросив признательный взгляд на дело рук Эллис. Элл предпочла Порше, в то время как я поехала с Эсме. Большую часть поездки я провела, все глубже и глубже вжимаясь в свое сидение так, будто бы оно могло поглотить меня целиком и спасти от ужасного предстоящего дня.
Она припарковалась вблизи здания администрации, спасая меня от унижения на парковке для учеников, которое бы не заставило себя ждать. Взгляды, которые я ловила на себе, когда мы вошли в небольшое здание, были ненамного лучше тех, что я ощущала в коридорах. Взрослые не видели во мне какую-то диковинную зверюшку или объект для издевок. Они смотрели ... с опаской. Я не была уверена, чего именно они боялись, да и не могла решить, какую бы реакцию предпочла. В любом случае, я держала голову вниз, а капюшон - вверх, пока нас провожали в кабинет директора.
Я подняла голову ровно настолько, чтобы найти самый дальний стул в углу, резко опускаясь на него. Эсме заняла место ближе к столу Директора, и, поскольку моя голова все еще была опущена, я предполагала, что он сидел там, бросая на меня осторожные взгляды.
Я вознесла ему хвалу за чрезмерное использование государственных средств, как только мои учителя начали медленно просачиваться внутрь. Его кабинет был настолько большим, что все оставались... по большей части вдали, на комфортном расстоянии. Я слушала с болезненным интересом, пока они обсуждали мои проблемы так, будто меня здесь не было. Эсме начала с ненавистных мне слов, швыряя их в лица присутствующих. Специальные медицинские термины, описывающие мое «состояние», даже мысленно не могу произнести их без ошибок.
Я с ужасом слушала, пока они с одобрением высказывались насчет альтернативных образовательных программ, таких как обучение на дому. Что было абсолютно нелепо. Эту тему мы никогда не обсуждали, отметая ее сразу же. Эсме им так и сказала. Также она весьма остроумно и едко сослалась на излишнее расходование государственного бюджета, который пополняется за счет вычетов из ее зарплаты (прим. пер. речь идет об уплате налогов). Директор стал заикаться и запинаться, явно не ожидая, что такая утонченная женщина, как Эсме, поставит его на место.
Вместо того чтобы продолжить тему, он поспешно проинструктировал всех моих учителей позаботиться о изменению моего места в классах, приходя к выводу, что «помощь в адаптации к внешним условиям» (прим.пер. т.е отсадить ее от всех подальше) - это лучшее, что может сделать для меня учительский состав. Я была благодарна, но их усилия до невозможности унижали меня. Они привлекут ко мне повышенное внимание, если будут таким образом выделять меня из основной массы учеников. И как будто все, озвученное ранее, и без того не было достаточно ужасающим, напоследок они начали обсуждать... чрезвычайные ситуации.
- На случай каких-либо инцидентов в будущем, - начала Эсме твердым голосом, заставляя меня съежиться при мысли об этом, - у вас есть мое непосредственное разрешение для Эдварда Калена, присматривать за ней в любой возможной форме.
На ее последних словах моя голова взметнулась вверх, и я, раскрыв рот, уставилась на Эсме, сидевшую напротив лысеющего директора, пока пыталась осознать происходящее. Это был неожиданный комментарий, если не сказать больше. Она бросила косой взгляд на меня в дальний угол кабинета. Она выглядела неуверенной, поэтому я чуть-чуть улыбнулась ей, заверяя, что это была хорошая идея.
Выражения на лицах моих учителей были весьма бесценны. У меня было ощущение, что нечасто им приходилось позволять что-либо Эдварду Каллену. В конечном счете, комната наполнилась звуками согласия, одобряющими ее просьбу.
К окончанию встречи, Эсме выглядела слегка самодовольной, в то время как мы покидали административное здание.
Она поцеловала меня в щеку, прежде чем вернулась в свою машину, напоследок бросив на меня внимательный взгляд. Она давала мне понять, что это могло стать окончанием моего дня в школе, если я действительно этого хочу. Но я лишь улыбнулась ей в ответ. Я никогда не откладывала ничего на потом, даже если это была унизительная обстановка, ставящая меня в неудобное положение.
Раздался звонок, оповестив об окончании первого урока, пока я наблюдала, как ее автомобиль исчезает с парковки. С глубоким вздохом, полным решимости, на которую уже и не считала себя способной, я направилась в класс.
Парадное крыльцо уже почти опустело, пока я подходила к школьному двору, склонив голову. Я осмотрелась вокруг, для того, чтобы продолжить движение, но не более. Я не могла видеть пристальных взглядов, но фактически ощущала их, пересекая центр школьного двора. Я сунула руки в карманы своей толстовки и плотно сжала кулаки.
Они пялились и шептались, а иногда даже посмеивались. Но они по-прежнему шарахались от меня, осмотрительно удерживая дистанцию, когда я проходила мимо с красным лицом, уткнувшись в мокрый бетон.

И тогда я почувствовала это.

Притяжение.

Я улыбнулась бетону, задаваясь вопросом, должна ли я поднять взгляд и подойти к нему; с каждым минутой мои шаги становились все медленнее.
Через мгновение мне уже это было не нужно. Я почувствовала руки, обвившиеся вокруг моей талии, и электрические импульсы, это был Эдвард; я остановилась. Мое напряжение ослабло от его прикосновений. Я вздохнула и, наконец, подняла голову к человеку, поддерживающему меня.
Эдвард стоял рядом со мной в своей кожаной куртке, его бронзовые волосы были растрепаны мягким утренним ветерком. Пронзительные зеленые глаза пристально всматривались в мои, я улыбнулась, осторожно прижимаясь к нему, не зная, насколько близко мы могли бы быть. Он криво улыбнулся мне в ответ и, наклонившись, оставил на моем лбу ласковый поцелуй. Моя улыбка стала шире, и я развернулась к его груди, закрыв глаза, пока его губы на мгновение задержались на моей коже.
Когда он, наконец, отклонился назад, его резкий взгляд был прикован к капюшону на моей голове. На самом деле он больше походил на сердитый. Я никогда не могла понять его обиду на капюшон. Может быть, он любил мои волосы, я не знаю. Он, казалось, чувствовал, что я не желаю его снимать, потому что ничего не предпринимал.
Он всматривался в мой нос, поджав губы.
- Ты выздоровела чертовски быстро, - ухмыльнулся он, переместив свободную руку, и с любовью накрыл ладонью мою щеку. Я усмехнулась и закатила глаза. Поле моего зрения расширилось всего на мгновение, но этого было достаточно, чтобы увидеть людей вокруг нас.
Я позволила своему взгляду медленно бродить по выражениям лиц учеников, которые совмещали вместе несколько дел, прогуливаясь и, в то же время, глазея на то, как Эдвард нежно проводит ладонью по лицу чокнутой девчонки. Его большой палец начал мягко ласкать мою щеку, успокаивая, в то время как я вернула внимание к зеленым глазам. Но он впивался в прохожих свирепым взглядом, который резко контрастировал с его любящими ласками.
Я вздохнула, привлекая его внимание, и улыбнулась ему.
- Думаю, к этому времени я уже немножко привыкла к пристальным разглядываниям, - призналась я честно, пожимая плечами. Это не значит, что мне было комфортно под изумленными взглядами, но я, в некотором роде, отгораживалась от них.
Он вздохнул и опустил свою руку, снова обнимая мою талию.
- Пойдем, я провожу тебя в класс, - улыбнулся он и повел меня через школьный двор к входу в здание. Я расслабилась, прижимаясь к его боку, пока мы проходили мимо всех этих пристальных взглядов и перешептываний. Он усилил объятие, когда мы вошли в холл, и перешептывания стали явственнее.
Я игнорировала их, склонив голову на плечо Эдварда, позволяя его любви и электрическим импульсам сделать обстановку комфортнее. Он остановил меня возле двери в класс, где должен был проходить второй урок, и, потянув в сторону, прижал спиной к стене, нервно оглядывая холл.

Он вздохнул и положил одну из своих ладоней на стену возле моей головы, склонившись ко мне в странной защитной позе.
- Обещаешь мне... - прошептал он в сантиметре от моего лица, его брови были слегка нахмурены, выражая беспокойство. Я кивнула без колебаний. Он еще раз осторожно осмотрелся вокруг, пока, наконец, не повернулся ко мне лицом. - ...что останешься ждать меня около парты после урока? – спросил он приглушенным голосом с выражением, которое говорило, что он намерен брать с меня такое обещание после каждого занятия.
Я закатила глаза.
- Эдвард, ты не можешь провожать меня на каждый урок. – Ответила я, рассуждая здраво. Какой бы заманчивой не была эта идея, было бессмысленно для него лишний раз тратить время на то, чтобы пересечь территорию школы, рискуя при этом постоянно опаздывать из-за меня на занятия.