Полубожественный чувачок с фруктовым привкусом и молот с качеством HD

30. Где-то над радугой происходит непонятная фигня

Скатившись по лестнице, мы втроем грудой упали на бетонный пол и, оглушенные, ловили ртом воздух. Судя по всему, мы находились на аварийной лестничной клетке - кирпичные стены, зеленые поручни, огнетушители и подсвеченный знак "ВЫХОД". Прямо над нами, на ближайшей металлической двери была надпись "6-Й ЭТАЖ".
Я тут же похлопал себя по талии, но камень Скофнунг по-прежнему был там, неповрежденный, в целости и сохранности. Джек вернулся в форму подвески. Он удобно расположился на цепочке, пока вся энергия, которую он потратил, сражаясь с никсами, высасывалась из моей души. Мои кости казались свинцовыми, а взгляд то и дело расфокусировался. Кто же знал, что разрубание скрипок и срезание штанов с офицеров полиции требует столько усилий?
Харт выглядел не лучше. Он схватился за поручень, чтобы подняться, но, казалось, ноги его не держали. Можно было подумать, что он пьян, но я никогда не видел, чтобы он употреблял что-то крепче диетического энергетика "Sergeant Pepper" в Нидавеллире.
Блитцен стянул с себя свою паранджу из полотенец.
- Мы в Мидгарде, - объявил он. - Я узнал бы этот запах где угодно.
Как по мне, лестница пахла только потными эльфом, гномом и Магнусом, но я поверил словам Блитца.
Харт споткнулся, его футболка пропиталась кровью.
- Дружище! - Блитц подбежал к нему. - Что случилось?
- Воу, Харт, - я усадил его на землю и изучил рану. - Огнестрельное ранение. Наш дружелюбный эльф-офицер полиции послал подарок на прощание.
Блитц стянул свою шляпу Фрэнка Синатры и ударил по ней.
- Можем ли мы прожить хотя бы двадцать четыре часа без смертельных ранений?
- Расслабься, - сказал я. - Пуля всего лишь задела рёбра. Держи его крепко.
Я прожестикулировал Харту: "Все не так плохо. Я смогу вылечить".
Я приложил свою ладонь к ранению. Тепло начало проникать внутрь сквозь бок Хартстоуна. Он резко вдохнул, и через секунду дыхание нормализовалось. Порез на его коже затянулся.
Я не осознавал, как сильно волновался, пока не убрал руку. Меня всего трясло. Я не использовал свои целительные способности с тех пор, как Блитцен был ранен, и, кажется, испугался того, что они больше не сработают.
- Видите? - я постарался изобразить уверенную улыбку, хотя, скорее всего, выглядел так, будто меня хватил инсульт. - Уже лучше.
- Спасибо, - сказал Харт на языке жестов.
- Ты всё ещё слабее, чем мне хотелось бы, - сказал я. - Мы передохнём тут минутку. Сегодня тебе будет нужна хорошая еда, много жидкости и сон.
- Доктор Чейз сказал своё слово, - Блитц, нахмурившись, посмотрел на эльфа. - И больше не подставляй себя под удар шальных пуль, слышишь?
Уголок рта Харта дёрнулся. "Я не могу тебя слышать. Я глухой".
- Юмор, - заметил я, - Это хороший знак.
Мы сидели вместе и наслаждались новым ощущением, когда тебя не преследуют, не ранят и не пугают.
Ну, хорошо, я до сих пор был напуган, но один из трёх - это не так плохо.
Полный пакет ужасных тридцати-с-чем-то часов в Альфхейме начал забываться. Мне хотелось верить, что мы оставили это сумасшедшее место позади навсегда: больше никаких воинственных полицейских, отманикюренных поместий или колющего глаза солнечного света. Больше никакого мистера Альдермана. Но я не мог забыть о том, что сказал нам Андвари: скоро я узнаю цену украденных вещей, а Хартстоуну было предначертано судьбой снова вернуться домой.
Ты только отсрочил гораздо более опасную расплату.
Рунный камень отал до сих пор находился на вершине каирна, где погиб Андирон. У меня появилось чувство, что когда-нибудь Хартстоуну понадобиться вернуть отсутствующую букву из его космического алфавита, захочет он этого или нет.
Я смотрел на Харта. Он махал своей футболкой, пытаясь высушить кровь на ней. Когда мы наконец встретились взглядами, я прожестикулировал:
- Я сожалею по поводу твоего отца.
Он наполовину кивнул, наполовину пожал плечами.
- Проклятье Фафнира, - сказал я. - Могу я поинтересоваться?..
Блитцен прочистил горло.
- Может быть, нам лучше подождать с этим, пока он не наберется сил.
"Всё хорошо", жестами показал Харт.
Он оперся на стену, выпрямившись так, чтобы иметь возможность жестикулировать обеими руками.
- Фафнир был гномом. Кольцо Андвари свело его с ума. Он убил своего отца, забрал его золото. Охранял своё сокровище в пещере. В итоге он превратился в дракона.
Я сглотнул.
- Всё из-за кольца?
Блитцен потянул себя за бородку.
- Кольцо проявляет худшее, что есть в человеке, парень. Возможно, в мистере Альдермане не так много зла. Может быть, он просто... останется неприятным эльфом и выиграет в лотерею.
Я вспомнил, как отец Харта кудахтал, пока пинал гостей и танцевал, в то время как его никсы атаковали толпу. Что бы у мистера Альдермана ни было внутри, я сомневался, что это был пушистый котёнок.
Я посмотрел на верхний край лестницы, где сияла надпись: "ВЫХОД НА КРЫШУ".
- Нам нужно найти Сэм, - сказал я. - Мы должны поговорить с богом Хеймдаллем и получить указания, как найти какое-то место в Йотунхейме...
- Эм, парень? - глаз Блитцена дёрнулся. - Я думаю, Харту понадобится ещё немного побыть в покое перед тем, как мы встретимся с Самирой и побежим сражаться с великанами. Да и я бы не отказался отдохнуть.
- И то верно, - я почувствовал себя скверно из-за того, что упомянул список дел, которые нам надо сделать.
Встретить слишком много людей, посетить слишком много опасных миров. Осталось три дня, чтобы найти молот Тора. Пока что мы нашли горячую леди меч и синий камень, с трудом умудрились остаться в живых и свели отца Хартстоуна с ума. В принципе, всё в порядке вещей.
- Ты хочешь ввалиться в Вальхаллу на ночь? - спросил я.
Битцен фыркнул.
- Таны не любят, когда смертные смешиваются с благородно почившими. Ты иди. Я доведу Харта до Нидавеллира и дам ему отдохнуть у меня. Его солярий полностью готов.
- Но... как вы попадёте туда?
Блитц пожал плечами.
- Я говорил тебе, существует огромное множество входов в мир гномов под Мидгардом. Наверняка один из них находится в подвале этого дома. Если нет, мы просто найдём ближайшую канализационную трубу.
"Да", прожестикулировал Харт. "Мы любим канализационные трубы".
- Только не начинай тут со своим сарказмом, - сказал Блитц. - Сынок, как насчёт встретиться в старом назначенном месте завтра утром?
Я не смог сдержать улыбку, вспомнив старые добрые дни, когда мы тусовались с Хартом и Блитцем, думая, где мы достанем наш следующий обед и когда мы в следующий раз будем ограблены. Старые добрые дни были отстойными, но не в такой мере, как новые безумные дни.
- Пусть будет старое место встречи, - я обнял их обоих.
Я не хотел, чтобы Харт или Блитц уходили, но ни один из них не был в форме, чтобы встретиться с ещё большей опасностью сегодня, а я не знал, с чем мне придётся иметь дело на крыше. Я отстегнул камень Скофнунг от своего пояса и передал его Блитцу:
- Вот, держи. Сохраните его.
- Мы сохраним, - пообещал Блитц. - И, парень... спасибо.
Они, шатаясь, стали спускаться по лестнице рука об руку, опираясь друг на друга в качестве поддержки.
- Прекрати наступать на мои ноги, - ворчал Блитц. - Ты что, набрал вес? Нет, начинай с левой ноги, ты, глупый эльф. Вот так вот.
Я поднялся по лестнице, размышляя, в какой части Мидгарда оказался.
Досадный факт о путешествии между мирами: вы часто оказываетесь именно там, где вам нужно, хотите вы этого или нет.
Я знал, что эти люди будут стоять на крыше, хотя не имел понятия, почему. Сэм и Амир приглушенно спорили у основания огромного подсвеченного билборда. И не просто какого-то билборда. Над нами возвышался известный знак Boston Citgo (прим. пер.: нефтяная компания), шестидесятифутовый светодиодный квадрат, окрашивающий крышу в белый, оранжевый и голубой цвета.
На краю крыши сидели Хафборн Гундерсон и Алекс Фиерро, выглядели они крайне скучающими.
Сэм и Амир были слишком заняты ссорой, чтобы заметить меня, но Хафборн кивнул в знак приветствия. Не похоже, чтобы он был удивлен.
Я подошёл к моему приятелю-эйнхерию.
- Э... Что происходит?
Алекс пнул кусочек гравия, который, подпрыгивая, покатился по крыше.
- О, веселья полные штаны. Самира хотела привести Амира посмотреть на вывеску Citgo. Что-то насчёт радуги. Ей нужен был родственник мужского пола, как сопровождающий.
Я моргнул.
- Так ты?..
Алекс отвесил мне поклон "к-твоим-услугам".
- Я её родственник мужского пола.
На минуту у меня закружилась голова от переворачивающего все с ног на голову факта, и я понял - да, действительно, на данный момент Алекс Фиерро была "им". Я не был уверен, как понял это, помимо того, что он сказал мне так. Его гардероб не был подобран под какой-то определенный пол. Он был одет в свои розовые кроссовки, узкие зелёные джинсы и розовую рубашку с длинным рукавом. Его волосы, сейчас зачёсанные на одну стороны в форме волны, все еще были зелёными с черными корнями и, пожалуй, казались немного длиннее.
- Мои местоимения - он и его, - подтвердил Алекс. - А ты можешь перестать пялиться.
- Я не... - я остановил себя. Спор был бы бесполезен. - Хафборн, а ты что здесь делаешь?
Берсерк широко улыбнулся. На нём была футболка Бруинс и джинсы, возможно, чтобы быть похожим на смертных, хотя боевой топор, привязанный к его спине, был немного не к месту.
- О, я? Я сопровождаю сопровождающего. И мой пол не изменился, спасибо, что спросил.
Алекс ударил его так, что Мэллори Кин гордилась бы.
- Ау! - пожаловался Хафборн. - Для аргра ты слишком сильно бьёшь.
- Что я говорил тебе насчёт этого понятия? - сказал Алекс. - Я решаю, что мужественно, немужественно, женственно или нежественно для меня. Не заставляй меня снова убивать тебя.
Хафборн закатил глаза.
- Ты убил меня один раз. И это даже не было честным поединком. Я отплачу тебе в обед.
- Как хочешь.
Я уставился на этих двоих, и тут до меня дошло, что за последние полтора дня они стали друзьями... Этакие вечно грызущиеся, убивающие друг друга, сблизившиеся соседи на девятнадцатом этаже.
Алекс вытащил гарроту из-за поясных петель.
- Итак, Магнус, тебе удалось исцелить вашего гнома?
- Ну, да. Ты слышал об этом?
- Сэм нас просветила, - он начал переплетать свою проволоку, будто играл в ниточку (прим., пер.: детская игра, при которой из веревки плетут различные узоры, натягивая между пальцев), как-то умудряясь не отрезать себе пальцы в процессе.
Я подумал, а хороший ли это знак, что Самира делится информацией с Алексом. Может быть, они начали доверять друг другу. Или отчаянное желание Сэм остановить Локи просто перевесило ее осторожность. Я хотел спросить Алекса про свой сон о Локи. В этом сне Локи стоял в номере Алекса и говорил о какой-то простой просьбе, пока тот бросался в него горшками. Но я решил, что сейчас, возможно, не самый подходящий момент, особенно когда гаррота Фиерро так близко от моей шеи.
Алекс указал подбородком на Сэм и Амира.
- Тебе пора идти. Они ждали тебя.
Счастливая парочка до сих пор ссорилась: Сэм умоляюще жестикулировала с поднятыми руками, а Амир теребил свои волосы, как будто хотел вытянуть свой мозг.
Я хмуро посмотрел на Хафборна.
- Как они узнали, что я буду здесь? Даже я не знал.
- Вороны Одина, - ответил Хафборн, как будто это было совершенно логичное объяснение. - Во что бы то ни стало, иди и прерви их. Они своими ссорами ничего не добьются, и мне скучно.
Под скукой Хафборн подразумевает: "В данный момент никого не убиваю и не наблюдаю, как кого-то интересно убивают". Вот почему я не переживал об этом. Тем не менее, я подошел к Сэм и Амиру.
К счастью, Самира не заколола меня топором. Казалось, она даже почувствовала облегчение, увидев меня.
- Магнус, отлично, - в свете сияющего знака Citgo её хиджаб стал цвета древесной коры. - Блитцен в порядке?
- Ему лучше, - я рассказал ей, что произошло, хотя она выглядела растерянной.
Она не сводила глаз с Амира, который все еще пытался вытащить свой мозг.
- Итак, - сказал я, закончив рассказ, - чем вы, ребята, занимались?
Амир расхохотался.
- О, знаешь, как обычно.
Непохоже, что бедного парня закидали полным мешком рун. Я взглянул на его руки, желая убедиться, что он не надел новое проклятое кольцо.
Сэм приложила пальцы ко рту. Я надеялся, что она не планировала сегодня пилотирования самолетов, потому что выглядела обессиленной.
- Магнус... Амир и я разговаривали время от времени с тех пор, как ты ушел. Я привезла его сюда в надежде показать ему доказательство.
- Доказательство чего? - спросил я.
Амир развел руками.
- Богов, очевидно! Девяти Миров! Доказательство того, что вся наша жизнь - ложь!
- Амир, наша жизнь - не ложь, - голос Сэм дрожал. - Просто... она сложнее, чем ты представляешь.
Он покачал головой, его волосы теперь торчали, как гребешок разъяренного петуха.
- Сэм, управление ресторанами - это сложно. Угодить моему отцу, моим и твоим дедушкам и бабушкам - это сложно. Ждать еще два года, чтобы жениться на тебе, когда все, что я хочу, это быть с тобой - вот что сложно. Но это? Валькирии? Боги? Эйнхер... я даже не могу выговорить это слово!
Самира, наверное, покраснела. Трудно было судить об этом из-за освещения.
- Я тоже хочу быть с тобой, - ее голос был тихим, но полным осуждения. - И я пытаюсь доказать это тебе.
Находясь между ними, я чувствовал себя неловко, словно эльф в плавках. К тому же я почувствовал себя виноватым за то, что призвал Сэм быть честной с Амиром. Я сказал ей, что он достаточно силен, чтобы выдержать правду, и не хотел оказаться неправым.
Мое чутье подсказывало мне отойти и оставить их одних. Но у меня было ощущение, что Сэм и Амир были так открыты друг с другом только потому, что у них было трое сопровождающих. Я никогда не пойму сегодняшних помолвленных подростков.
- Сэм, - сказал я, - если ты просто пытаешься предъявить ему доказательства сверхъестественного, вытащи свое сияющее копье. Полетай над крышами. Ты можете сделать миллион вещей...
- ...ни одна из которых не предназначена для глаз смертных, - добавила она с горечью. - В этом весь парадокс, Магнус. Я не должна показывать свою силу смертным. Если я намеренно попытаюсь сделать это, то мои способности перестанут действовать. К примеру, я скажу "Эй, смотри, как я летаю!" и в тот же миг не смогу летать.
- В этом нет никакого смысла, - сказал я.
- Спасибо, - согласился Амир.
Сэм топнула ногой.
- Ты попробуй это, Магнус. Покажи Амиру силу эйнхерия. Перепрыгни через знак Citgo.
Я посмотрел наверх. Шестьдесят футов... тяжело, но выполнимо. Уже только мысль об этом заставляла мои мышцы дрожать. Силы покидали меня. Я подозревал, что если попытаюсь, то перепрыгну только шесть дюймов и выставлю себя дураком, что, несомненно, развеселит Хафборна и Алекса.
- Я понял, к чему ты клонишь, - признался я. - Но что насчет нашего с Хартстоуном исчезновения из самолета? - я повернулся к Амиру. - Ты же заметил наше исчезновение?
Амир выглядел потерянным.
- Я... думаю, да. Сэм постоянно напоминает мне об этом, но воспоминание становится все более размытым. Вы были на этом рейсе?
Сэм вздохнула.
- Его разум пытается восполнить пробелы в памяти. Амир более гибкий, чем Барри, который забыл про вас, как только мы приземлились. Но все-таки...
Мы с Сэм встретились взглядом, и я понял, почему она так волновалась. Объясняя свою жизнь Амиру, она была более, чем честна с ним. Она буквально пыталась перестроить ум своего парня. Если ей это удастся, то, возможно, она откроет его восприятие. Он увидит Девять Миров, как и мы. А если нет... в лучшем случае, Амир в конце концов забудет все это. Его ум замнет все, что случилось. В худшем случае, этот опыт оставит шрамы. Он может никогда не восстановиться полностью. В любом случае, как он сможет снова посмотреть на Самиру по-прежнему? У него всегда будут сомнения, что что-то было не так, не совсем правильно.
- Ладно, - сказал я, - зачем ты привела его сюда?
- Затем, - Сэм заговорила так, будто объясняла это уже двадцатый раз за сегодня, - что самая простая сверхъестественная вещь, доступная взору смертных - это мост Бифрост. Нам ведь все равно нужно найти Хеймдалля, так ведь? Я подумала, что если смогу научить Амира видеть Бифрост, то, возможно, это окончательно расширит его восприятие.
- Бифрост, - повторил я. - Радужный мост в Асгард.
- Да.
Я посмотрел на знак Citgo - крупнейший в Новой Англии светящийся биллборд, почти сто лет рекламирующий бензин на площади Кенмор.
- Так ты говоришь...
- Это самая яркая неподвижная точка в Бостоне, - сказала Сэм. - Якорь Радужного моста не всегда располагается здесь, но большую часть времени...
- Ребята, - прервал ее Амир, - серьезно, вы не должны мне ничего доказывать. Я просто... я поверю вам на слово! - он издал нервный смешок. - Я люблю тебя, Сэм, и верю тебе. Вероятно, у меня будет нервный срыв, но все нормально! Все хорошо. Давайте займемся чем-нибудь другим!
Я понимал, почему Амир хотел уйти. Я видел несколько дико странных вещей - говорящие мечи, вяжущие зомби, самый богатый в мире пресноводный окунь. Но даже мне было трудно поверить, что знак Citgo - это врата в Асгард.
- Послушай, старик, - я схватил его за плечи. Думаю, физический контакт был моим большим преимуществом. Самире запрещено прикасаться к нему до замужества, но нет ничего столь убеждающего, как дающий в каком-то смысле встряску друг. - Ты должен попробовать, хорошо? Я знаю, что ты мусульманин и не веришь в кучу богов.
- Они не боги, - отозвалась Сэм. - Они просто могущественные существа.
- Неважно, - ответил я. - Чувак, я атеист. Я ни во что не верю. И все же... эта фигня реальна. Да, непонятна, но вполне реальна.
Амир прикусил губу.
- Я... Я не знаю, Магнус. Мне от этого не по себе.
- Знаю, старик, - могу сказать, что он пытался слушать меня, но мне казалось, будто я кричу на него, а на нем нейтрализующие шум наушники. - Мне тоже от этого не по себе. Некоторые вещи, которые я узнал...
Я остановился. Я решил, что не время упоминать мою кузину Аннабет и греческих богов. Я не хотел, чтобы у Амира появилась аневризма.
- Внимание на меня, - скомандовал я. - Смотри мне в глаза. Можешь это сделать?
Капля пота стекала по его лицу. С усилием, будто поднимая триста фунтов, ему удалось встретиться со мной взглядом.
- Хорошо, а теперь слушай, - сказал я, - и повторяй за мной: мы будем смотреть вместе.
- Мы б-будем смотреть вместе.
- Мы увидим Радужный мост, - сказал я.
- Мы... - его голос дрогнул, - ...увидим Радужный мост.
- И наши мозги не взорвутся.
- ...не взорвутся.
- Раз, два, три.
Мы посмотрели.
И, черт возьми, он там появился.
Ракурс мира, казалось, изменился, так что мы смотрели на знак Citgo под углом в сорок пять градусов, а не перпендикулярно. Над этим знаком в ночном небе дугой распростерлась горящая пелена цветов.
- Амир, - позвал я, - ты видишь это?
- Глазам не верю, - пробормотал он таким тоном, что стало ясно - он увидел.
- Слава Аллаху, - сказала Сэм, улыбаясь сильнее, чем когда-либо, - милостивому и милосердному.
И тогда с небес прозвучал голос, одновременно скрипучий и ни разу не божественный:
- ЭЙ, РЕБЯТА! ПОДНИМАЙТЕСЬ!