Полубожественный чувачок с фруктовым привкусом и молот с качеством HD

55. Ромашки в форме эльфа

КАК ТОЛЬКО мы покинули кабинет, вороны повели Сэм к другой лестнице. Она с беспокойством оглянулась на нас, но Хельги выразился достаточно определенно: остальных туда не приглашали. Развернувшись на каблуках, Алекс зашагала в противоположном направлении.
- Эй, - позвал я. - Куда?..
Оглянувшись, она бросила на меня такой свирепый взгляд, что я не договорил.
- Позже, Магнус, - сказала она. - Я должна... - она сделала жест, будто душила кого-то. - Просто позже.
Я остался с Блитценом и Хартстоуном, которые оба шатко стояли на ногах.
- Вы, ребята, хотите?..
- Спать, - сказал Блитцен. - Пожалуйста. Немедленно.
Я провел их в свою комнату. Втроем мы расположились на траве посередине моего атриума. Мне вспомнились старые дни, когда я ночевал в Общественном саду, но я не хочу сказать, что ностальгировал по бездомному прошлому. Бездомность - это не то, по поводу чего любой здравомыслящий человек станет испытывать ностальгию. И все же, как я уже говорил, это было намного проще, чем быть бессмертным воином, преследующим беглых богов по Девяти Мирам и ведущим серьезные разговоры, пока чудовищная белка корчит вам рожи через окно.
Хартстоун отрубился первым. Он с тихим вздохом свернулся калачиком и сразу уснул. Будучи неподвижным, он, казалось, сливался с тенями на траве, несмотря на свою черную одежду. Может быть, это был эльфийский камуфляж - след того времени, когда они были частью природы.
Блитц прислонился спиной к дереву и обеспокоенно посмотрел на Харта.
- Завтра мы собираемся в «Лучшее от Блитцена», - сказал он мне. - Откроем магазин заново. Потратим пару недель на попытки собраться и вернуться в... норму, какую бы то ни было. Прежде чем мы должны будем пойти на поиски...
Перспектива опять взять Локи на себя была настолько пугающей, что он даже не смог закончить мысль. Я почувствовал себя виноватым из-за того, что в последние дни не принимал во внимание горе Хартстоуна. Я был слишком озабочен тупым телевизионным молотом Тора.
- Это хорошая мысль, - сказал я. - В Альфхейме ему пришлось нелегко.
Блитц приложил руки к месту, куда его пронзил меч Скофнунг.
- Да, я беспокоюсь о неоконченном деле, которое осталось там у Харта.
- Хотел бы я сделать больше для него, - сказал я. - Для вас обоих.
- Нет, парень. В некоторых случаях приходится помогать себе самостоятельно. Харт... Его отец оставил дыру в его сердце. Ты ничего не можешь с этим сделать.
- Его отец никогда не станет хорошим парнем.
- И не говори. Но Харт должен смириться с этим. Рано или поздно он должен будет вернуться и встретиться с ним... так или иначе забрать свою руну наследия. Правда, когда и как это произойдет...
Он беспомощно пожал плечами.
Я подумал о своем дяде Рэндольфе. Как определить, что потерял кого-то безвозвратно? Когда этот кто-то совершает злые поступки или когда ты оказываешься вынужден признать, что он никогда не изменится? Как долго нужно пытаться спасти его? Когда оставить попытки и начать горевать о нем как об умершем?
Мне было легко давать советы Хартстоуну по поводу его отца. В прошлом этого парня было много ужасного. Но мой собственный дядя, который привел меня к смерти, пырнул моего друга и освободил бога зла... Я до сих пор не мог заставить себя списать его со счетов.
Блитцен потрепал меня по руке.
- Что бы ни случилось, парень, мы будем наготове, когда ты будешь нуждаться в нас. Мы доведем дело до конца и заключим Локи обратно в оковы, даже если мне придется самому их сделать.
- В твоем исполнении они будут гораздо более модными, - сказал я.
Губы Блитца дёрнулись.
- Да, верно. Будут. И не чувствуй себя виноватым, парень. Ты действовал хорошо.
Я не был в этом столь уверен. Чего я достиг? Я чувствовал себя так, будто потратил последние шесть дней, пытаясь спасти ситуацию, сохранить жизнь моих друзей, свести к минимуму последствия плана Локи.
Я представил, что бы сказала Самира: хватит, Магнус. Вероятно, она бы напомнила, что я помог Амиру. Я ухитрился вылечить Блитцена. Я привел штурмовую группу Тора в логово великанов, чтобы забрать молот. Я со своим напарником - африканским саванным слоном - выиграл в нечестной игре.
И все же... Локи был свободен. Он причинил вред Сэм. Он полностью разрушил ее уверенность. И, наконец, оставалось то маленькое обстоятельство, что все Девять Миров теперь находились под угрозой быть ввергнутыми в хаос.
- Я в ужасе, Блитц, - признался я. - Чем больше я тренируюсь, чем большими силами овладеваю... Кажется, что проблемы только становятся в десять раз больше того размера, с которым я могу справиться. Это когда-нибудь закончится?
Блитц не ответил. Опустив подбородок на грудь, он тихо храпел.
Я накрыл его одеялом и долго сидел, глядя на звезды сквозь ветви дерева и думая о дырах в сердцах людей.
Мне стало интересно, что Локи делает прямо сейчас. На его месте я бы строил план самого масштабного реванша из всех, что доводилось видеть Девяти Мирам. Возможно, поэтому Видар, бог мести, выглядел таким вежливым и тихим. Он знал, что не так много нужно, чтобы запустить цепную реакцию насилия и смерти. Одно оскорбление. Одна кража. Одна разбитая цепь. Трим и Тринга держали злобу на протяжении поколений. Локи использовал их не один раз, а дважды. И теперь они были мертвы.
Не помню, когда провалился в сон. Когда я проснулся следующим утром, Блитц и Харт уже ушли. Там, где спал Хартстоун, расцвела клумба ромашек. Наверное, это был его способ сказать: «До свидания, спасибо, скоро увидимся». Я все еще чувствовал себя подавленным.
Я принял душ и оделся. Просто чистить зубы было до смешного нормальным после нескольких последних дней. Собравшись пойти завтракать, я заметил просунутую под дверь записку, написанную изящным почерком Самиры:
«Есть идеи. «Thinking Cup». Буду там все утро».
Я шагнул в коридор. Идея ненадолго покинуть Вальхаллу пришлась мне по нраву. А ещё мне хотелось поговорить с Сэм. Хотелось выпить хорошего кофе смертных. Хотелось сидеть на солнышке, есть маффин с маком и притворяться, что я не эйнхерий, озабоченный ловлей беглого бога.
Потом я посмотрел в другой конец коридора.
Сначала мне нужно было сделать более трудную и опасную вещь - повидать Алекс Фиерро.
Алекс открыл дверь и встретил меня бодрым «Проваливай».
На лице и руках Алекса была засохшая глина. Я заглянул внутрь и увидел, что он работает на гончарном круге.
- Чувак...
Я вошел в комнату. По какой-то причине Алекс впустил меня.
Вся разбитая керамика была убрана, а полки заполнены новыми горшками и чашками, уже высохшими, но ещё не обожженными в печи. На гончарном круге стояла огромная ваза высотой около трех футов, смахивающая на трофей.
Я усмехнулся.
- Для Сиф?
Алекс пожал плечами.
- Ага. Если получится хорошо.
- Этот подарок серьезный или с иронией?
- Заставляешь выбирать? Не знаю. Просто у меня такое чувство... что это правильно. Сначала я её ненавидел. Она напоминала мне мою мачеху, всю такую суетливую и нервную. Но сейчас... возможно, я должен относиться к ней попроще.
На кровати лежало бело-золотое свадебное платье, всё ещё в пятнах крови, с подолом, испачканным пылью и пятнами от кислоты. Несмотря на это, Алекс сложил его очень аккуратно, как достойную хранения вещь.
- Кхм. Магнус, ты нашел причину, чтобы заскочить?
- Ага... - сконцентрироваться было тяжело. Я уставился на ряды идеально изготовленной керамики. - Ты это всё прошлой ночью сделал?
Я взял в руки один из горшков.
Алекс забрал его у меня.
- Нет, тебе нельзя это трогать, Магнус. Спасибо, что спросил, Магнус. Да, большинство из них сделаны прошлой ночью. Мне не спалось. Гончарство... мне становится от него легче. А теперь, не мог бы ты по-быстрому сказать, зачем притащился, после чего свалить отсюда?
- Я собираюсь встретиться с Сэм в Бостоне и подумал, что...
- Что мне захочется пойти с тобой? Нет, спасибо. Когда Сэм будет готова поговорить, она знает, где меня искать.
Алекс прошагал назад к гончарному кругу, взял скребок и начал сглаживать им бока трофейного кубка.
- Ты злишься на неё.
Алекс продолжал скрести.
- Довольно впечатляющая ваза, - заметил я. - Даже не представляю, как ты можешь мастерить что-то настолько большое и оно при этом не рассыпается на куски. Я пытался управиться с кругом, классе этак в третьем на уроке по искусству. И всё, на что хватило моих умений - это скособоченный комок глины.
- Автопортрет, что ли?
- Ха, ха. Просто говорю, что хотел бы уметь делать такие же крутые вещи.
Немедленного ответа не последовало. Возможно, потому, что я не оставил пространства для остроумного оскорбления.
Наконец Алекс опасливо глянул на меня.
- Ты исцеляешь людей, Магнус. Твой папа на самом деле полезный бог. У тебя есть все эти штуки... солнечность, тепло, дружелюбие. Тебе маловато этих крутых вещей?
- Меня ещё никогда не называли солнечным.
- Ой, да ладно тебе. Ты только прикидываешься, что весь такой жесткий, саркастичный и всё такое, но на деле ты тот ещё добряк. И, отвечая на твой вопрос, да, я злюсь на Сэм. Пока она не изменит своё поведение, я не уверен, что смогу её учить.
- Сопротивляться Локи?
Алекс взял кусок глины и сжал её в руке.
- Секрет в том, что ты должен быть внутренне готов к изменениям. Постоянно. Ты должен превратить силу Локи в свою силу.
- Это как с твоим тату.
Алекс пожал плечами.
- Глине можно придавать разные формы, снова и снова, но если она сильно подсохнет, если застынет... тогда ты не многое сможешь с ней сделать. И когда это случится, тебе лучше быть уверенным, что это та самая форма, которую ты хотел придать ей навсегда.
- Ты говоришь, что Сэм не может измениться.
- Не знаю, может ли и хочет ли вообще. Но точно знаю следующее: если она не позволит мне научить её сопротивляться Локи, если хотя бы не попытается - мы все умрем, встретив его в следующий раз.
Я прерывисто вздохнул.
- Окей, отличная вышла беседа, ободряющая. Увидимся вечером за ужином.
Когда я подошел к двери, Алекс спросил.
- Откуда ты знал?
Я обернулся.
- Что знал?
- Когда ты зашел в комнату, ты назвал меня чуваком. Откуда ты знал, что я парень?
Я задумался. Сначала я спросил себя, не было ли это случайным обращением к чуваку с неопределенным гендером. Но, чем больше я размышлял, тем больше понимал, что, скорее всего, действительно знал о том, что Алекс был парнем. Или вернее, был парнем в тот конкретный момент. Сейчас же, после того, как мы поболтали несколько минут, она определенно выглядела как девушка. Но я и понятия не имел, как это почувствовал.
- Просто моя проницательная натура, полагаю.
Алекс фыркнула.
- Точно.
- Но сейчас ты девушка.
Она призадумалась.
- Ага.
- Интересно.
- Можешь идти уже.
- Слепишь мне трофей за проницательность?
Она взяла глиняный черепок и метнула его в меня. Он разбился о дверь сразу после того, как я захлопнул её за собой.л