Полубожественный чувачок с фруктовым привкусом и молот с качеством HD

11. Что нужно сделать, чтобы вам аплодировали стоя?

НЕ ПОХОЖЕ, ЧТОБЫ АЛЕКС волновало наше восхищение.
Она встала, одернув свой вязаный свитер, и окинула пристальным взглядом толпу, словно вызывая на дуэль каждого из воинов.
- Алекс, сын Локи! - начал Хельги.
- Дочь, - поправила его Алекс. - Пока я не скажу иначе, дочь.
В конце стола танов Джим Боуи закашлялся в свою чашу с медовухой.
- Что еще такое?
Эрни Пайл забормотал что-то в ухо Боуи. Они сдвинули головы вместе. Пайл достал свою записную книжку журналиста и ручку. Казалось, он делает для Боуи пояснительный рисунок.
Лицо Хельги дернулось.
- Как пожелаешь, дочь Локи...
- И не считайте своим долгом упоминать моего отца, - добавила Алекс. - Я не слишком его люблю.
Волна нервного смеха прошла по комнате. Рядом с Алекс Самира сжала кулаки, как будто разминая пальцы, чтобы кого-нибудь придушить. Я сомневался, что она злится на Алекс - Сэм тоже не любила Локи. Но если таны по каким-то причинам решат, что Алекс недостойна Вальхаллы, Сэм могут выгнать из валькирий и сослать в Мидгард. Я знал это, потому что именно так и вышло, когда она доставила меня сюда.
- Очень хорошо, ребенок некоего родителя, - голос Хельги был таким же сухим, как пустая глазница Одина. - Позволь нам увидеть твои подвиги с помощью Валькириевидения.
Ох уж эти нынешние викинги с их новомодными технологиями... Вокруг ствола дерева Лерад возникли огромные голографические экраны. Начали отображаться кадры, снятые камерой валькирии Самиры.
Сэм была экспертом в области тригонометрии, вычислений и авиации, так что вы можете подумать, что она могла бы догадаться, как использовать камеру. Ничего подобного. Она всегда забывала, когда следует включить ее и выключить. Половину времени ее видео показывали что-то в стороне, потому что она закрепляла камеру неправильно. Иногда она записывала всю миссию так, что камера не показывала ничего, кроме ее ноздрей.
Этой ночью качество видео было хорошим, но Сэм начала запись слишком рано. Временная отметка показывала семь утра и три минуты: мы наблюдали гостиную в доме бабушки и дедушки Сэм - маленькое, но опрятное помещение с низким кофейным столиком и двумя замшевыми диванами. Над камином в рамке висела картина в жанре арабской каллиграфии - узор из завитков, нанесенный золотой краской на белом пергаменте. Гордо выведенные на экран, под ней на каминной доске стояли фото Сэм в виде малышки с игрушечным самолетом, младшеклассницы на футбольном поле, старшеклассницы с большим призом в руках.
Когда Сэм осознала, где началось ее видео, она подавила крик. Но не могла сделать ничего, чтобы остановить его.
Видео сдвинулось влево, захватив столовую, где трое пожилых людей пили чай из чашек, обрамленных золотым орнаментом. Одного мужчину я знал: Абдель Фадлан, хозяин «Фалафельной Фадлана». Сложно не узнать его гриву седых волос и этот синий деловой костюм на заказ. Двое других, должно быть, были бабушка и дедушка Сэм, Джид и Биби. Джид выглядел, как Санта-Клаус или Эрнест Хемингуэй - бочкообразная грудь, луновидное лицо с множеством улыбчивых морщинок, хотя в тот день он хмурился. На нем был серый костюм, который, вероятно, пришелся бы ему впору, если сбросить двадцать лет и двадцать фунтов. Биби была одета в изысканно вышитое красное с золотом платье и гармонирующий с ним хиджаб. В ее позе было совершенное самообладание, как у королевы, когда она наливала чай своему гостю, мистеру Фадлану.
По углу съемки я догадался, что Самира сидела на стуле между двумя диванами. Футах в десяти от неё Амир Фадлан в волнении ходил взад-вперед перед камином, то и дело приглаживая свои блестящие темные волосы. Он выглядел, как всегда, эффектно в своих кожаных джинсах, белой футболке и стильном жилете, но его обычная легкая улыбка исчезла. Выражение его лица было страдающим, как будто кто-то наступил ему на сердце.
- Сэм, я не понимаю, - сказал он. - Я люблю тебя!
По всей толпе в зале прокатилось: «О-о!»
- Заткнитесь! - рявкнула на них Самира, чем только вызвала смех.
Я видел, что она прилагает всю силу воли, чтобы не заплакать.
На видео последовала быстрая перемотка кадров. Я увидел, как Сэм летит на встречу со мной в «Thinking Cup», затем получает сообщение на телефон с кодовым номером 381.
Она вылетела из кофейни и помчалась через парк по направлению к Даунтаун Кроссинг.
Она снизилась кругами и понеслась над темной тупиковой аллеей между двумя обветшалыми театрами. Я точно знал, где это было - прямо за углом приюта для бездомных. Героинщики любят колоться в том переулке, что делает его великолепным местом для того, чтобы быть избитым, ограбленным или убитым.
На момент прибытия Сэм это было великолепное место еще и для того, чтобы быть атакованным злобными светящимися волками.
Напротив задней стены три здоровенные твари зажали в угол седого бездомного мужика. Единственное, что отделяло его от верной смерти, была продуктовая тележка «Roche Bros.», полная пустых банок для утилизации.
Мой ужин застыл у меня в кишках. Волки пробудили слишком много воспоминаний об убийстве моей матери. Даже если бы они не были размером с лошадь, я все равно бы понял, что это - не обычные мидгардские волки. Синий фосфоресцирующий туман окружал их шкуры, бросая на кирпичные стены волны света, как от аквариума. Их морды были слишком выразительными, с человеческими глазами и усмехающимися губами. Это были дети Фенрира. Они бесшумно рыскали туда-сюда, нюхая воздух, радуясь запаху страха, исходившему от их добычи.
- Назад! - прохрипел старик, тыча своей продуктовой тележкой в сторону зверей. - Я сказал вам, я не хочу! Я не верю в это!
В праздничном зале эйнхерии дружно с неодобрением заворчали.
Я слышал истории о некоторых современных полубогах - сыновьях и дочерях скандинавских богов и богинь - кто отказался принять свою судьбу. Они отвернулись от таинственности Девяти Миров. Вместо того, чтобы сражаться, когда появляются монстры, они убегают и прячутся. Некоторые решают, что они на законном основании сошли с ума. Они принимают лекарства и проверяются в больницах. Другие становятся алкоголиками или наркоманами и оказываются на улицах. Этот мужик, похоже, был один из них.
Я ощущал в праздничном зале жалость и отвращение. Этот старик, возможно, всю жизнь убегал, но теперь оказался в ловушке. Вместо того, чтобы отправиться в Вальхаллу как герой, он умрет смертью труса и отправится в холодные земли Хель - худшая судьба, какую может представить эйнхерий.
В глубине аллеи раздался голос, крикнувший:«Эй!».
Прибыла Алекс Фиерро. Она стояла, расставив ноги, уперев кулаки в пояс, как Супергерл (прим. пер.: персонаж комиксов DC) - если бы Супергерл имела зеленые волосы и щеголяла в зелено-розовом вязаном свитере.
Должно быть, Алекс проходила мимо. Может, она услышала крики старика или волчий рык. У нее не было причин вмешиваться. Волки так сосредоточились на своей добыче, что никогда бы ее не заметили.
И все же она атаковала зверей, на ходу изменив форму и вступив в бой в виде немецкой овчарки.
Несмотря на разницу в размерах, Алекс умудрилась опрокинуть самого крупного волка. Она вонзила клыки в его шею. Зверь извивался и рычал, но Алекс отпрыгнула раньше, чем он смог укусить в ответ. Раненый волк шатался. Двое других набросились на Алекс.
Стремительно, как водопад, она приняла человеческую форму. Алекс отбивалась, используя свою проволоку, как кнут. Один удар стоил волку его головы.
- О-о! - с уважением донеслось из зала.
Прежде, чем она смогла ударить снова, другой волк схватил ее. Оба покатились по аллее. Алекс опять превратилась в немецкую овчарку, царапаясь и кусаясь, но она была не в весовой категории противника.
- Превратись во что-нибудь побольше, - пробормотал я машинально.
Однако по каким-то причинам Алекс этого не сделала.
Мне всегда нравились собаки - больше, чем основная часть людей, и определенно больше, чем волки. Было тяжело смотреть, как волк вцепился в немецкую овчарку, разрывая морду и горло Алекс, залив ее мех кровью. Алекс удалось изменить форму - она уменьшилась, став ящерицей, и выскользнула из-под своего противника. Отбежав на несколько футов, она опять стала человеком, в изорванной одежде, с лицом, исполосованным страшными следами от укусов.
К сожалению, первый волк пришел в себя. Он завыл в ярости - звук наполнил эхом аллею и отразился от окрестных зданий. Я понял, что слышал именно этот вой на другом конце города, сражаясь с убийцей козла.
Два оставшихся волка вместе наступали на Алекс, их синие глаза с ненавистью мерцали.
Алекс шарила рукой по свитеру, обвязанному вокруг ее талии. Одна из причин, по которым она его носила, стала очевидной: он скрывал охотничий нож на её поясе. Она вынула оружие и бросила его в сторону бездомного.
- Помоги мне! - крикнула она. - Сражайся!
Лезвие скользнуло по асфальту. Старик попятился, загораживаясь своей тележкой.
Волки бросились на Алекс.
Наконец, она попыталась превратиться во что-то более крупное - возможно, буйвола или медведя, трудно сказать - но я догадался, что у нее не было достаточно сил. Она снова стала человеком, когда волки схватили ее и повалили на землю.
Она боролась яростно, захлестнув свою гарроту вокруг шеи одного из волков и пиная другого, но она была побеждена и потеряла слишком много крови. Ей удалось задушить самого большого волка. Он упал сверху, придавив Алекс. Последний зверь взял ее за горло. Алекс обхватила пальцами его шею, но ее глаза теряли фокус.
Слишком поздно старик поднял нож. Он подкрался к последнему волку. В ужасе завопив, он всадил нож ему в спину.
Монстр упал мертвым.
Старик отошел подальше от поля битвы - три мертвых волка, чей мех еще светился тускло-синим неоновым облаком; Алекс Фиерро в луже крови, ореолом расползавшейся вокруг нее, последнее дыхание еще вырывалось с хрипом из ее груди.
Старик бросил нож и убежал прочь, рыдая.
Камера увеличивала изображение по мере того, как Самира аль-Аббас спускалась к павшему воину. Сэм протянула руку. Мерцающий золотистый дух поднялся над искалеченным телом Алекс Фиерро, хмурясь в ответ на неожиданный зов.
Экраны потемнели, не показав, как Алекс поспорила с Сэм, подбила ей глаз, или как она вызвала хаос, когда наконец добралась до Вальхаллы. Возможно, у камеры Сэм закончился заряд батареи. Или Сэм намеренно отключила её, чтобы Алекс выглядела героем в большей степени.
Праздничный зал был погружен в тишину, не считая потрескивания факелов. Потом эйнхерии грянули аплодисментами.
Таны поднялись со своих мест. Джим Боуи вытер слезу. Эрни Пайл сморкался. Даже Хельги, казавшийся таким разозленным несколько минут назад, не скрывал слез, аплодируя Алекс Фиерро.
Самира оглядывалась вокруг, явно ошеломленная такой реакцией.
Алекс могла бы с тем же успехом быть статуей. Ее глаза были неподвижно устремлены на темноту в том месте, где раньше было видео, как будто бы она могла перемотать свою смерть силой воли.
Когда овации стихли, Хельги поднял свой кубок.
- Алекс Фиерро, ты сражалась против превосходящих вражеских сил, не думая о своей безопасности, чтобы спасти более слабого человека. Ты дала ему оружие, шанс искупить свою вину в сражении и достичь Вальхаллы! Такое мужество и честь для ребенка Локи, это... это поистине исключительно.
Сэм, казалось, собиралась что-то сказать Хельги, но была прервана новым взрывом аплодисментов.
- Это верно, - продолжал Хельги, - что мы научились не судить детей Локи слишком строго. Недавно Самира Аль-Аббас была обвинена в неподобающем для валькирии поведении, и мы ее простили. И снова мы видим доказательство нашей мудрости.
Еще аплодисменты. Таны кивали и хлопали друг друга по спине, будто говоря: «Да, круто! Мы и вправду мудрые и непредубежденные! Мы заслужили печеньки!»
- И мало того, - добавил Хельги. - На какой героизм способен аргр! Он улыбнулся другим танам, чтобы они разделили его изумление. - Я даже не знаю, что сказать. Поистине, Алекс Фиерро, ты поднялась выше того, что мы ожидали от кого-либо в твоём роде. За Алекс Фиерро! - он поднял тост. - За кровавую смерть!
- КРОВАВАЯ СМЕРТЬ! - взревела толпа.
Никто не заметил, как сильно Алекс сжимала кулаки и как свирепо она смотрела на стол танов. Я догадался, что она не оценила выбор слов Хельги.
Хельги не стал беспокоить валу, провидицу, чтобы прочесть судьбу Алекс в рунах, как он сделал, когда я впервые прибыл в Вальхаллу. Должно быть, он считал, что таны уже знают - от Фиерро можно ожидать больших подвигов, когда мы все будем сражаться до самой смерти в день Рагнарёка.
Эйнхерии были в праздничном настроении. Они смеялись, боролись, заказывали еще медовухи. Валькирии носились в своих травяных юбках и гирляндах, наполняя кувшины так быстро, как могли. Музыканты завели какой-то скандинавский танец, который звучал, как акустический дэт-метал в исполнении одичавших кошек.
Что до меня, две вещи испортили мое праздничное настроение.
Сначала Мэллори Кин повернулась ко мне:
- Ты все еще думаешь, что Алекс - настоящий эйнхерий? Если бы Локи хотел иметь агента в Вальхалле, он не смог бы лучше организовать внедрение...
От этой мысли я почувствовал себя так, будто снова оказался на яхте Рэндольфа, которую швыряли волны в пятнадцать футов высотой. Я хотел бы доверять Алекс. Сэм сказала мне, что невозможно попасть в Вальхаллу обманным путем. Впрочем, с тех пор, как я стал эйнхерием, невозможное было в моем рационе на завтрак, обед и ужин.
Вторая вещь состояла в том, что я мельком заметил какое-то движение надо мной. Я посмотрел вверх, ожидая увидеть набравшую высоту валькирию или, может быть, какое-нибудь животное, живущее на дереве Лерад. Вместо этого на стофутовой высоте фигура в черном прислонилась к древесной развилке, почти растворяясь во мраке, и медленно хлопала в ладоши, глядя на наш праздник. На ее голове был стальной шлем с волчьей маской.
Прежде чем я успел сказать: «Эй, смотрите, на дереве - убийца козла», я моргнул, и он исчез. Один лист слетел вниз с того места, где он сидел, и приземлился в мою чашу с медовухой.