Полубожественный чувачок с фруктовым привкусом и молот с качеством HD

37. Мясные сморы поджариваются на костре

НЕТ НИЧЕГО ЛУЧШЕ, чем ночевать под открытым небом в мрачном лесу Йотунхейма, пока ваш друг вышивает руны на гигантской сумке для боулинга!
- Весь день? - выразила неудовольствие Алекс, когда Блитцен оценил время, требуемое для завершения работы. Конечно, она была немного недовольна после того, как врезалась в гигантский шнурок, получила порез ножом и потеряла некоторое количество крови, вытекшей в термос. - У нас мало времени, гном!
- Я знаю, - Блитцен говорил спокойно, как будто обращаясь к группе из детского сада в Нидавеллире. - Мне также известно, что мы полностью беззащитны здесь, в центре владений великанов, а Сэм и Харт потерялись, и это меня убивает. Но лучшая возможность для нас найти их и выведать все, что нам нужно - это добраться до дворца Утгарда-Локи. Лучший способ сделать это, не погибнув - завершить работу над сумкой. Таким образом, если ты не знаешь более быстрого способа, то да, на это у меня уйдет весь день. Возможно, мне даже придется работать ночью.
Алекс нахмурилась, однако спорить с логикой Блитцена было так же бессмысленно, как и с его чувством стиля.
- И что нам теперь делать?
- Принести мне поесть и попить, - сказал Блитцен. - Следить, особенно ночью, чтобы меня не съели тролли. Держать пальцы скрещенными, чтобы Сэм и Харт появились за это время. И, Магнус, позволь мне одолжить твой меч.
Я вызвал Джека, который был рад помочь.
- О, шитье? - руны на его клинке восторженно засияли. - Оно напоминает мне Великое Исландское Шитье в восемьсот восемьдесят шестом году нашей эры! Мы с Фрейром сорвали соревнование. Многие воины ушли домой рыдая, настолько мы опозорили их навык шитья и штопки.
Я решил не спрашивать. Чем меньше я знаю о швейных победах моего отца, тем лучше.
Пока Джек с Блитцем обсуждали план действий, Алекс и я разбили лагерь. Она тоже взяла с собой снаряжение, так что мы в два счета обустроили отличное местечко с парой палаток и местом для костра, окруженным камнями.
- Должно быть, ты часто этим занималась, - заметил я.
Она пожала плечами, собирая хворост на растопку.
- Я люблю быть на природе. Я и еще несколько ребят в моей гончарной мастерской в Бруклин-Виллидж обычно уходили в горы, просто чтобы отдалиться.
Она вложила много эмоций в последнее слово.
- Гончарная мастерская? - спросил я.
Она нахмурилась, как будто пыталась уловить сарказм. Может быть, ей приходилось отвечать на тупые вопросы типа: «О, ты делаешь глиняную посуду? Как мило! В детстве мне нравилось лепить из пластилина!»
- Мастерская была единственным подходящим мне местом, - сказала она. - Я могла переночевать там, когда дома все было плохо.
Порывшись в рюкзаке, она вытащила коробку спичек. Ее пальцы на ощупь извлекли несколько спичек из коробки. Порез на ее лбу принимал все более зловещий оттенок зеленого, но она по-прежнему не позволяла мне исцелить его.
- Глина интересна тем, - сказала она, - что может принимать любую форму. Я сама решаю, что лучше сделать с каждым куском. Я как будто... слушаю, чего хочет глина. Знаю, звучит глупо.
- Ты говоришь это парню, чей меч разговаривает.
Она фыркнула.
- Верно, однако...
Спички выпали из ее руки. Алекс тяжело опустилась на землю; ее лицо внезапно стало белым, как мел.
- Эй, - я подскочил к ней. - Тебе следует разрешить мне вылечить твою раненую голову. Одним богам известно, что за бактерии были на шнурке у Кроха, и к тому же ты сдавала кровь Блитцу для его проекта декоративно-прикладного искусства.
- Нет, я не хочу... - запинаясь, проговорила она. - В моем рюкзаке есть аптечка. Я просто...
- Аптечка тут не поможет. Что ты собиралась сказать?
Алекс прикоснулась ко лбу и поморщилась.
- Ничего.
- Ты сказала: «Я не хочу...»
- Не хочу этого! - огрызнулась она. - Ты суешь нос в мои дела! Самира сказала, что когда ты лечишь людей - как того эльфа, Хартстоуна - ты проникаешь к ним в голову и видишь там разные вещи. Я этого не хочу!
Я отвел взгляд, чувствуя онемение в руках. Пирамидка, сложенная Алекс из веток для костра, развалилась. Ее разбросанные спички лежали, образуя рисунок вроде руны, но даже если она что-нибудь означала, я не мог ее прочесть.
Я подумал о том, что рассказал мне однажды Хафборн Гундерсон про волчьи стаи: каждый волк проверяет границы дозволенного внутри своей стаи. Они постоянно пытаются определить свое место в иерархии - где они могут спать, сколько они могут съесть свежей добычи. Они продолжают проверять, пока волк-альфа не осадит их, поставив на место. Я не понял, что пересек границу, но мне только что досталось от альфы по первое число.
- На... на самом деле я не контролирую то, что происходит, когда лечу других, - меня удивило, что голос все еще служит мне. - В случае с Хартом мне пришлось использовать много сил. Он почти умер. Не думаю, что смог бы многое прочитать в твоих мыслях, просто исцеляя зараженный порез. В любом случае, я постараюсь этого не делать. Но если тебя не подлечить...
Она смотрела на повязку в том месте, откуда Блитцен брал кровь.
- Ладно. Ладно, давай. Но... только лоб. Только снаружи. И ничего - внутри.
Я прикоснулся к ее лбу и почувствовал, какой жар идет от нее. Я призвал силу Фрейра, и у Алекс вырвался вздох. Тотчас же рана затянулась. Кожа стала прохладней и приобрела нормальный оттенок. Мои руки почти не светились. Что-то в окружающей дикой природе, казалось, облегчило исцеление.
- Я ничего такого не узнал, - заверил я Алекс. - Ты по-прежнему загадка, завернутая в знак вопроса, завернутый во фланель.
Она выдохнула, издав звук, похожий на что-то среднее между смехом и вздохом облегчения.
- Спасибо, Магнус. Может, теперь мы можем наконец разжечь костер?
Она не назвала меня Мэгги или Бинтаун. Я решил расценить это как знак примирения. Когда костер как следует разгорелся, мы попытались приспособить фалафель к готовке на открытом огне. И усвоили важный урок: сделать сморы из мяса ягненка и лепешек с нутом не получится. Так что в основном мы ели шоколад из дома дяди Рэндольфа. (прим. пер.: смор (s'more - some more) - традиционный американский десерт, обычно употребляемый в походах - поджаренный маршмеллоу и шоколад между двумя солеными крекерами)
Блитцен провел большую часть утра, скручивая волшебную нить на своем складном походном веретене (конечно, в его сумке с инструментами такое нашлось, почему бы и нет?). Тем временем Джек носился туда-сюда по краю сумки для боулинга, перфорируя нужные Блитцу узоры.
Алекс и я были на страже, но ничего не происходило. Сэм и Хартстоун не появлялись. Никакие великаны не заслоняли солнце и не крушили лес своими развязавшимися шнурками. Самым опасным из того, что мы заметили, была рыжая белка на ветке над нашим костром. Может, она и не представляла угрозы, но после встречи с Рататоском я не стал рисковать. Я не спускал с нее глаз, пока она не перепрыгнула на другое дерево.
Во второй половине дня стало интереснее. После того, как мы накормили Блитца обедом, они с Джеком приступили к настоящему шитью. Каким-то образом (хм, возможно, с помощью магии?) Блитц сделал целый моток блестящей красной пряжи из моих волос, крови Алекс Фиерро и ниток из своего собственного жилета. Гном привязал один конец пряжи к навершию Джека, и меч засновал вперед-назад сквозь боковую сторону сумки, входя в кожу и выскакивая обратно, как дельфин, оставляя за собой след мерцающих стежков. Наблюдая за ним, я вспомнил, как мы связали волка Фенрира... Это воспоминание было не из тех, которые я очень хотел сохранить.
Блитцен выкрикивал инструкции.
- Влево, Джек! Оставь этот стежок! Хорошо, сделай строчку! И продырявь мне "кроликом" дыру вон там, на конце!
Алекс откусила от шоколадного батончика.
- «Кроликом»?
- Без понятия, - признался я.
Возможно, вдохновленная швейным представлением, Алекс вытянула свою гарроту из поясных петель. Она провела металлической проволокой по подошвам обуви, соскабливая комки смерзшейся грязи.
- А почему такое оружие? - спросил я. - Впрочем, ты можешь просто сказать мне снова заткнуться.
Алекс мельком улыбнулась.
- Все в порядке. Сначала я использовала ее в качестве глинорезки.
- Глинорезка. Типа ты берешь проволоку и пропускаешь сквозь кусок глины.
- Ты сам обо всем догадался?
- Ха-ха. Полагаю, большинство глинорезок не имеют боевых свойств?
- Ну, не настолько. Моя м... - она запнулась. - Локи однажды навестил меня в мастерской. Он пытался произвести на меня впечатление, продемонстрировав, сколько всего он может сделать для меня. И научил меня заклинанию, с помощью которого я могла сделать магическое оружие. Мне не хотелось, чтобы он остался доволен помощью мне. Так что я попробовала его заклинание на самой дурацкой, самой безобидной штуке, какая пришла мне в голову. Я не думала, что проволока с деревянными ручками может быть оружием.
- И все же...
Алекс указала на валун поблизости, представляющий собой грубый кусок гранита размером с пианино. Она хлестнула своей гарротой, держа ее за один конец, как кнут. Проволока удлинилась на лету. Другой конец крепко обвился вокруг валуна. Алекс дернула гарроту к себе. Верхняя половина валуна соскользнула с нижней со скрежетом, напоминающим звук крышки, снимаемой с фарфоровой банки для печенья. Проволока вернулась обратно в руку Алекс.
- Неплохо, - я постарался, чтобы мои глаза не выскочили из орбит. - Но делает ли она картошку фри?
Алекс пробормотала что-то насчет глупых мальчишек, что, я уверен, не имело ко мне никакого отношения.
После полудня резко начало темнеть. Возле сумки для боулинга Блитц и Джек продолжали готовиться к участию в конкурсе "Великое Йотунхеймское Шитье". Тени стали длиннее. Похолодало. Я заметил это, потому что Блитц недавно сделал мне основательную стрижку, и моей открытой шее стало холодно. Радовало то, что вокруг не было ни одного зеркала, и я не мог видеть, какие ужасы Блитц сотворил с моей головой.
Алекс подбросила новую ветку в огонь.
- Мог бы уже спросить.
Я вздрогнул.
- Что, прости?
- Ты хочешь спросить меня о Локи, - пояснила Алекс. - Почему я ставлю его символ на глиняной посуде, почему у меня татуировка. Ты хочешь знать, не работаю ли я на него.
Эти вопросы таились в глубине моего сознания, но я не понимал, как Алекс могла их узнать. Я подумал, уж не возымело ли мое исцеляющее прикосновение какой-то обратный эффект. Может быть, я позволил Алекс заглянуть в мою голову.
- Пожалуй, это меня беспокоит, - признал я. - Такое впечатление, что ты не любишь Локи...
- Так и есть.
- Тогда зачем его символ?
Алекс обхватила руками шею.
- Тот рисунок, две переплетенные змеи? Их обычно называют змеями Урнеса в честь какого-то места в Норвегии. Так или иначе, это не обязательно символ Локи, - она сцепила пальцы и покачала ими из стороны в сторону. - Змеи символизируют перемены и гибкость. Состояние изменчивости. Люди стали использовать змей, изображая Локи, и Локи был этим доволен. Но я подумала... почему Локи присвоил себе такой крутой символ? Он мне нравится. Я сделаю его моим. Он будет владеть символом превращений не больше, чем он владеет мной. Плевать на то, что люди думают, провались оно в Хельхейм.
Я смотрел, как еще один кусок дерева распался в огне и сноп оранжевых искр взметнулся над костром. И вспомнил, что мне приснился Локи, обернувшийся рыжеволосой женщиной в номере Алекс. Стало понятно, отчего та запнулась, упоминая Локи в качестве своего родителя.
- Ты как та восьминогая лошадь, - догадался я.
Алекс нахмурилась.
- Стэнли?
- Нет, самая первая восьминогая лошадь. Как там ее звали? Слейпнир. Мэллори Кин рассказала мне историю, что-то о том, что Локи превратился в прекрасную кобылу, чтобы соблазнить великаньего жеребца. А потом... Локи забеременел. Он... она родила Слейпнира, - я покосился на Алекс, прекрасно зная, что гаррота сейчас лежит на её бедре. - Локи не твой отец, правда? Он твоя мама.
Алекс молча уставилась на меня.
Я подумал: «Ну, сейчас будет проволока. Прощайте, конечности! Прощай, голова!»
Меня удивил ее горький смех.
- Думаю, стрижка улучшила твои мыслительные способности.
Я подавил желание пригладить свои обкромсанные волосы.
- Значит, я прав?
- Да, - она затянула свои блестящие розовые шнурки покрепче. - Хотела бы я видеть лицо своего отца, когда он узнал. Локи превратился в женщину того типа, какой нравился моему отцу. Отец уже был женат, однако это его никогда не останавливало. Он привык получать то, что хотел. У него был роман с той рыжей красоткой. Через девять месяцев Локи появился на пороге отцовского дома с маленьким ребенком в качестве подарка.
Я попытался представить Локи в его обычном эффектном виде, возможно, одетого в зеленый смокинг, звонящего в дверь какого-нибудь престижного дома в пригороде. "Привет, той леди, с которой ты завел роман, был я. А это наш ребенок".
- Какой была реакция твоей смертной матери? - спросил я. - Я имею в виду, жены твоего отца... то есть, твоей мачехи...
- Сбивает с толку, да? - Алекс кинула в огонь еще одну ветку. - Моя мачеха не была рада. Я росла с двумя родителями, которые меня ненавидели и воспринимали, как позор семьи. Потом был Локи, который продолжал появляться время от времени, пытаясь меня воспитывать.
- Чувак... - сочувствующе сказал я.
- В настоящее время - чувиха, - поправила Алекс.
- Нет, я хотел сказать... - я осекся, осознав, что она меня дразнит. - Что произошло? Когда ты в итоге ушла из дома?
- Два года назад, около того. Что произошло? Многое.
Теперь я распознал предупреждающие ноты в ее голосе. Более подробные расспросы не приветствовались.
И все же... Алекс стала бездомной примерно в то время, когда умерла моя мама и я оказался на улице. Такое совпадение меня не устраивало.
Прежде, чем я успел пойти на попятную, я выпалил:
- Локи просил тебя пойти с нами?
Она встретилась со мной взглядом.
- Что ты имеешь в виду?
Я рассказал ей о своем сне: она бросает горшки в своего отца (вернее, мать), а Локи говорит: «Это такая простая просьба».
Уже совсем стемнело, поэтому я не успел понять, когда именно это произошло. Лицо Алекс, казалось, меняется, искажаясь в свете костра. Я пытался убедить себя, что это не частичка Локи только что проявилась в ней. Просто перемены и гибкость. Эти переплетенные змеи на ее шее были совершенно безобидны.
- Ты неправильно понял, - сказала Алекс. - Он отговаривал меня идти.
В ушах появился странный пульсирующий звук. Я понял, что это был мой собственный пульс.
- С чего бы вдруг Локи тебя отговаривал? И... что вы с Сэм обсуждали прошлой ночью? Какой-то план?
Она начала накручивать на руку гарроту.
- Может, когда-нибудь ты узнаешь это, Магнус. И кстати, если ты еще когда-нибудь станешь шпионить за мной в своих снах...
- Ребята! - крикнул Блитцен со стороны горы Сумка-Для-Боулинга. - Идите-ка сюда, взгляните!