Последняя надежда человечества

Часть 4. На пути к свободе. Глава 7

Драко лежал на нарах, отвер нувшись лицом к стене, стараясь не принюхиваться к вони, исходившей то ли от полного ведра в углу камеры, то ли от его собственного, давно немытого тела. Он находился в карцере уже вторую неделю. Благодаря лечебным мазям шрам от кесарева сечения уже почти не беспокоил его, превратившись в нитевидный, еле заметный след, пересекавший низ живота. Иначе обстояло с душевной болью, порой терзавшей его столь сильно, что он беззвучно выл в тонкий вонючий матрас.

Сын! Их с Асторией долгожданный ребенок был десять дней назад передан в приемную семью. Инспектор Уинслоу лично сообщил об этом Драко, а затем не преминул напомнить, что в начале следующего месяца, после того как пленника отмоют и приведут в человеческий вид, собирается провести новую Церемонию оплодотворения.

Малфою понадобились все его душевные силы, чтобы не плюнуть в лицо мерзавцу. Его останавливала лишь перспектива сексуального насилия, неизбежно последовавшая бы за подобным оскорблением. Вспоминая, что сотворили с Роном Брикс и его подручные, он от ужаса покрывался липким холодным потом. Для него это было куда страшнее пыток и хуже смерти. Драко понимал, что элементарно не выдержал бы изнасилования, лишившись рассудка. Возможно, именно поэтому стоически переносивший все издевательства Уизли теперь выглядел в его глазах чуть ли не героем. Еще со школы он привык считать Рона натуральным придурком и слабаком, а тот на поверку оказался настоящим героем, не свихнувшимся под ударами жестокой судьбы.

Несмотря на то, что до самых родов Драко удавалось держаться довольно мужественно, сейчас, в одиночке, практически без пищи — не считать же таковой кусок серого подмоченного хлеба раз в сутки! — он ощущал, как с каждым днем все глубже проваливается в бездну отчаяния. А тут еще эти проклятые охранники, ежедневно напоминавшие пленнику о том, что до Церемонии осталось четырнадцать... тринадцать... двенадцать... дней.

Лежа без сна на своей вонючей подстилке, Драко представлял, как Уинслоу станет раздевать его, и с трудом сдерживал рвотные позывы. Он прекрасно осознавал, что его не просто так отправили в карцер и почти не кормили. Уинслоу был здравомыслящим и прагматичным человеком и не собирался убивать способного забеременеть после единственного полового акта волшебника. Однако он великолепно понимал, что совокупление — еще не залог успеха. Без желания самого Драко ничего путного не получилось бы. И именно поэтому его пытались заставить во что бы то ни стало захотеть выбраться из карцера. А цена за весьма сомнительную свободу была только одна: забеременеть от Уинслоу. В противном случае он так и остался бы гнить здесь или еще хуже — попал бы в лапы Брикса. Чем больше Драко думал об этом, тем яснее осознавал: у него нет никакого выхода. Или практически добровольный секс с Уинслоу и девять месяцев относительного покоя, или — Брикс и его подручные.