Грехопадение святых

Глава 28: Словно очищаясь, мир оденется в лёд, чтобы ещё раз вернуться к началу.

Всё наше существование представляет из себя бесконечную войну за выживание.

***

Очень часто случается так, что сделанный выбор приводит не к самым предсказуемым результатам. Жизненные пути разветвляются, пересекаются и побуждают принимать на ходу множество специфических и не всегда правильных решений. Спешка в таких делах — главный враг. Враг, сразить которого практически невозможно. Всё эти нехитрые переплетения-манипуляции чем-то напоминали Чимину этакое путешествие по длинным мрачным коридорам первозданного хаоса. Какой же выбор для него изначально был правильный? Тот, что он сделал или же хотел сделать? Сложный вопрос. Прямо-таки риторический. Особенно в случае одного конкретного нестабильного омеги. Вновь старые двери отворяя, по кругу блуждая, новую стезю средь стен знакомых маниакально отыскать желая{?}... Так о чём это он? А, да, о выборе. Или нет? Опять дурман в голове. Чёртова течка!

Чимин так устал. Устал систематически забывать, откуда он начал свой непростой тернистый путь и какой цели жаждал достигнуть. Почти пустой безликий белый лист. Почему он так глуп и слаб? Почему постоянно допускает одни и те же ошибки, беспрерывно блуждая по кругу? Осталась ли ещё в нём надежда вырваться из этого сопряжения стен и коридоров? Нет? Он будто застрял в собственноручно возведённом лабиринте Минотавра и всё не может найти оттуда выхода. А что, если источником этого треклятого лабиринта являются его собственные мысли-сомнения? Попахивает безумием, да? Но если всё так, то невольно можно и навечно застрять в этих стенах, пусть и поступь внутри них кажется удивительно свободной. Безумие... Опять безумие. Но в нём есть смысл. Безумие и есть главный строительный материал для данных коридоров, что сооружает собою неприступные стены, так хорошо скрывающие взор их узника от объективной реальности и эфемерной истины. Истина... что Чимин знает об истине?

Только то, что истина никогда не бывает предопределенной, так как ее формирование очень тесно связано с происходящим здесь и сейчас. Чтобы понять, что истинно, а что нет, нужно найти в себе силы и внимательно вслушаться в мертвую тишину, исходящую из самого хаоса, и аккуратно восполнить ее необходимым смыслом и доступными словами, приправив всё этой толикой собственных приятных воспоминаний. Но что, если в случае неудачи все его самые сокровенные воспоминания окажутся погребены за темнейшим покровом, сотворенным амнезией и мраком? Будет ли ему под силу ощущать себя также, как и ранее? Возможна ли в принципе жизнь без воспоминаний? Для него — нет.