Грехопадение святых

Глава 49: «Я навсегда буду предан тебе», - говорил тихо снег холодной земле.

Это наши небеса и наши аномалии.

У Господа нет для нас автокефалии*.

***

«Открой врата в свои сны, тебе покажут небо мертвецы», — голос в голове Чимина непривычно чёткий, но при этом совершенно незнакомый. Это странно. Обычно все его кошмары имеют вполне себе узнаваемые формы и образы. Отец, Сокджин, с недавних пор Намджун... но сейчас что-то определённо не так. Где он? Почему так холодно? Где Юнги? Он бредит. Определённо бредит. Этот мир нереален. Здесь всё эфемерно и до абсурдного хрупко. Так не бывает. Бред. Бред — исток всего его «я». Нужно быть предельно осторожным, иначе есть шанс слишком глубоко уйти в пучины своего морока, откуда обратной дороги уже не будет. Проверено. Расслабиться. Да, хорошо бы попытаться хоть немного расслабиться и медленно отпустить себя. И тогда, вполне возможно, его сознание, наконец, прояснится. Только вот как это сделать, когда даже пошевелиться сложно? В теле непривычная нега, кости и плоть будто и не весят ничего вовсе, раны на ногах... а были ли они вообще? Были, омега это точно помнил. И боль от них тоже помнил. Похоже, первая зацепка, ведущая его к реальности, найдена. И это — Боль.

Боль — он всегда испытывал ее всю, а сегодня ночью — еще больше. Огонь — он разъедает кожу, но сердце все еще холодно. Это сердце бьется само по себе. Так и должно быть. Но... Одно неуверенное движение и в голове Чимина вновь эхом звучит тихий хриплый шёпот. В словах тех — лишь пустота из глубины погребённой души. Не его ли? Он вновь, сам того не желая, падает в бездну противоречий и, словно некогда огромная Антарктида, начинает медленно таить под палящим солнцем ядовитых иллюзий, пока его привычный мир содрогается от наводнения. Приговор приведён в исполнение? «Этим судом ты обвиняешься в ереси и колдовстве. Ты признаёшь свою вину?». «Я ничего не сделал!». «Виновен! Виновен! Виновен!». О чём это он? Очередной сбой? Связь с реальностью потеряна. Всё по новой. Ну и пусть. Ему не привыкать. Семена сомнений уже посеяны, и только это имеет значение, но всё же! Что из них вырастет в результате? Созидание или разрушение? Ответ, увы, очевиден.

Орлиные крылья имеем за плечами, сами же узами прикованы к земле**. Грустно это. Расправить бы сейчас свои крылья. Да кто же даст? Густая тьма, сгущаясь, клубится над омегой, подобно хищным птицам, и тяжестью своей прижимает к промозглой земле. Его тело бледное и холодное. Молчаливый цветок в ожидании «рассвета». Что, если он больше никогда не окажется в объятиях Юнги? Пора бежать отсюда. Бежать, плотно закрывая за собой все тяжёлые двери и резные врата этого Ада. Только уйти — только прочь — никогда не возвращаться! Врата к свободе, он вышел! Или нет? Нет. Всё вокруг по-прежнему покрыто плотным ватным одеялом тумана, несомым куда-то вперёд шепчущим ветром. Голоса. Они везде. Понять бы ещё, о чём идёт речь. Слушай, слушай, слушай!