Грехопадение святых

Глава 53: Снежинки - призраки опавших листьев.

Семена его терновых шипов рождены объятиями Бога.

***

За окном поезда — вьюга. Сильная и свирепая. Некогда мягкие и пушистые хлопья ажурного снега, сейчас хаотично кружась в только им понятном танце, непривычно тяжёлыми камнями опадали на стекло с такой яростью, будто желали не украсить собой всё вокруг, а безвозвратно поработить каждый клочок промозглой земли. Но есть ли тут ещё что порабощать? Этот мир давно уже прогнил до самого основания. Кругом лишь холод, одиночество и серость души. Чонгуку очень не по вкусу быть единственным вменяемым свидетелем бесконечной ночи, но разве у него есть выбор? Как говорится: земля ответила, в слезах привстав с ледяной постели — лишь тьма и страх в ее очах, и волосы поседелиУильям Блейк.. Такими темпами и он скоро поседеет. Будет белым и бледным, как их милый Цаца. Цаца... вот же чёрт! Эта непогода просто сводит его с ума! Снег, снег, снег! Белый снег. Вот сколько можно? Когда там их уже ждёт затишье?

В любой другой ситуации Чонгук был бы рад снегу, ибо там, где есть снегопад — не видно следов. Но сейчас, когда от него зависели жизни двух слабых хрупких существ, буря как-то неожиданно начала восприниматься им чем-то негативным и даже враждебным. Это странно. Снег ведь друг видоизменённого. Но, похоже, далеко не лучший. Краем глаза заметив знакомый поворот, ведущий к нужной им развилке, Чонгук, устало зевнув, начал лениво обдумывать свои дальнейшие действия. От железнодорожной станции до «Кванджу-1» не больше двадцати минут ходьбы. Это не много и вполне себе под силу людям. Пусть и не без усилий, но они всё же справятся. Проблем возникнуть не должно. Не должно... если, конечно, их кто-то не заметит и не попробует остановить. В противном случае бежать придётся через лес, а это глубокие сугробы, голодные хищники и ещё плюс тридцать-сорок минут к общему времени на морозе.

Тэхён с такой нагрузкой может и справится, а вот девчонка — не факт. И это проблема. От её жизни зависит и жизнь Юнги. Вот же! Юнги... как же неспокойно на душе! Всё нутро так и вопит об опасности. Нужно взять себя в руки. На далёком берегу, затерянном во времени, потоки настоящего разверзают Небеса, постепенно искажаясь. Чонгуку бы очень не хотелось вновь услышать в своей голове те хриплые незнакомые голоса, которые уже однажды предостерегали его. Предостерегали от себя самого. Бред? Да, это он. Кто-то умный однажды сказал: яркое солнце будет терзать ослеплённых. И сейчас он чувствовал себя тем самым ослеплённым. Окровавленный и облаченный в лохмотья, которые некогда были его единственной защитой, он упрямо полз по искалеченным телам, которые сам же и нашел среди осколков своей реальности. Осколки те оставляли после себя глубокие раны на теле, безжалостно наказывая его за гордыню. Боль.