Грехопадение святых

Глава 66: Воспоминания с ветром по миру плывут, мальчишку к истокам...

Глава 66: Воспоминания с ветром по миру плывут, мальчишку к истокам вернуться зовут.

Ибо всё вокруг меня, что чувствую, хладно и мертво.

***

Сокджину почти не больно. Почти… Хмуро глядя на то, как его люди, без лишних слов, отдав дань уважения, бережно опускают непривычно неподвижное тело Намджуна в промозглую ледяную землю, омега как будто не здесь. В его голове — совершенно пусто, зато перед глазами — извращённая до предела обратная эволюция мира. Вся та красота, что ещё вчера так сильно радовала его взор, сегодня неожиданно потеряла все свои краски и неумолимо начала поглощаться огромным прожорливым древним червем, вылезшим прямиком из-под земли, облачённый в острые осколки, похищенные у разбитых раздробленных зеркал. Ему бы тоже к лицу был подобный «плащ». Он бы с такой радостью в нём ходил, на нём спал, жил… и, быть может, даже со временем из всей тысячи осколков стал бы самым большим и запоминающимся. Запоминающимся для всех, но не для Намджуна. Увы и ах, его альфа оказался безумным почитателем безвкусно нарисованного «пейзажа», на котором под толстым блеклым слоем «снега» была скрыта сама суть грязи и морального разложения. Мерзкий, мерзкий, мерзкий альбинос! Забрал то, что должно было принадлежать другому, забрал то, что должно было принадлежать ему! Такое не прощается. Никогда.

Сокджин в могилу ляжет, но «любимому» братцу с лихвой отомстит за всю боль и слёзы. Увековеченный на погосте, на пути к кладбищенским вратам, курган, придавивший альбиноса, потонув в реке, что течёт в подземный мир, на веки вечные станет предостережением для всех, кто сдуру посмеет пойти против него или же памяти о нём. Да, он монстр. Монстр, которого создало само общество! Он — то, что челядь обычно привыкла обвинять в упадке и социальных проблемах, он — козел отпущения! А почему? Потому что имел власть. Потому что был той самой властью. Только вот если люди его так сильно не хотели и презирали, зачем тогда создали? Зачем столько лет терпели? Бунт ведь дело нехитрое. Полумертвый, в пустошах из стали и цемента, как неудачный эксперимент, загнанный городом без солнца, который никогда не спит, он принял уже своё первое поражение. Южнокорейский сектор о нём ещё вспомнит, но будет уже поздно. Боль от воспоминаний давно уже превратилась в зловещую Тьму в его сердце. Окончательно убив свет в себе, его душа теперь разорвана на части. И с этим уже ничего не поделать. Ну и пусть. Ему ещё не долго мучаться осталось.

— Жди, Намджун, я скоро буду рядом. И в этот раз навсегда.