Грехопадение святых

Глава 31: Ибо среди этих зим есть одна настолько бесконечная зима...

Глава 31: Ибо среди этих зим есть одна настолько бесконечная зима, что только перезимовав ее, сердце выживет.

Я есмь живый, и был мертв, и се, жив во веки веков!*

***

Сокджин прекрасно осознавал то, что проклят. Проклят этим чёртовым миром, собственным, лишённым цвета братом, родными и близкими тех, кого он убил. Для всех них он был той самой Утренней звездой**, самим Фосфором***, сияющим прямиком откуда-то из недр огненного священного Эмпирея****. Так помпезно и бессмысленно, что аж блевать тянет. Хотя это и вполне себе в духе слабой, ничего нерешающей челяди. Сам же омега предпочёл бы называть себя этаким параклетом*****, коротающим свой досуг в промёрзлых пустошах Шеола******, но, увы и ах, права выбора ему тут никто не предоставил. И это весьма иронично на самом деле. Он тот, кто одновременно состоит из огня и льда. Он первый, кто убил «грешника» за ложь. Он — архангел, который пал с небесного царства и без лишних слов перешел на тёмную сторону. Он — рука, что ловко играет со злом и нечестивым желанием. Он — чёрный лорд не-света, которому все вынуждены поклонятся. Его имя будет записано в историю кровью зарезанных ангелов.

Не пройдёт и года, как Сириус******* отдаст ему весь свой свет и все кругом добровольно преклонят перед ним свои головы. Чума за чумой! Искупление придёт к нему в черных нарывах на чужих телах. В этом море голодных крыс Сокджин собственным потом и кровью возведёт свой трон на самом видном месте и будет править вечно, с улыбкой сжимая в руке череп проклятого самой жизнью альбиноса. Да, его нимб будет из мух, но и что с того? Лишь огонь достаточно чист, чтобы коснуться его души. Этого момента не избежать. Даже ему не под силу приручить бессмертие. Но так ли это плохо? Жить вечно... звучит, конечно, красиво, но на деле — скука смертная. Всё, чего он жаждет — это пережить Чимина. Всё, чем он бредет — это искалеченное мёртвое тело брата под его ногами. Настанет день, и он пройдёт по бледной плоти, как по красной ковровой дорожке. Тонкую белую кожу неизбежно испачкает ярко-красная кровь и тогда он, наконец, выдохнет!

Великая Месса Смерти. Великая Месса Молчания...

— И зачем мы сюда приехали? — негромко спросил Намджун, тем самым невольно вырвав Сокджина из мрачного марева своих мыслей.