Грехопадение святых

Глава 37: Лёд убивает не хуже, чем огонь.

Бог сна, вечная тьма, костюм шьет изо льда.

***

«Скажи мне, кем ты хочешь быть, и я освобожу тебя», — именно эти незатейливые, но при этом такие глубокие слова с мягкой улыбкой на пухлых губах сказал Чимину Хичоль ещё при их первой встрече на закрытых похоронах Велиала. И я освобожу тебя... Вот так просто. Без лишней мишуры и предисловия. В тот момент красивый длинноволосый омега в странном красном платье на китайский мотив, показался Чимину своеобразным всемогущим Джином. Потри лампу, и все твои желания тут же исполнятся. До чего же заманчиво! Заманчиво и ещё самую капельку подозрительно. Разве так бывает? Разве может обычный альбинос стать «хозяином лампы»? Сокджин бы с уверенностью сказал, что нет, не может. И Намджун, возможно, даже поддержал бы его в этом вопросе. Но на их беду, Чимину давно уже нет дела до чужого мнения. Если он хочет, значит можно.

Выползший из ада, павший от чужих «молитв», у него больше нечего было забрать, всё осталось там, в глубокой могиле собственных стремлений и преданных чувств. Тогда, стоя напротив незнакомого омеги у гроба некогда такого родного человека, Чимин чувствовал себя единственным, способным понять самого себя. В его эбонитовых мечтах больше не было места другим людям. Там царили лишь мрак и злоба. Омега, сам того до конца не понимая, был практически в шаге от отчаяния. Отца рядом с ним больше нет, как и иллюзии эфемерной защиты. Сокджин убьёт его в любой момент. Быть может, даже этой ночью. Сбежать бы, да смысл? Его всё равно тут же найдут. Не брат, так другие торгаши живым товаром. И что из этого хуже, так сразу и не ясно. Тропа ночи, где тьма — это свет, единственное пристанище для его очерствевшей души. Ему так сильно нужна была помощь. Ему так сильно нужен был персональный Джин. Он не мог ответить отказом...

«Я хочу то, что мне принадлежит по праву рождения», — он сказал это совсем тихо и так несмело. Но Хичоль его услышал. И ответ принял. В ту самую секунду Чимин, словно блаженный, без раздумий и даже некого подобия на сопротивление, отдал сам себя в руки Дьяволу. В руки такого незнакомого и приторно ласкового Хи-нима, которого при жизни боялся даже Велиал. Теперь Дьявол был в его крови, в его жизни, в его нестабильных мыслях. Зло — пуля, он — пистолет. А прицел аккурат на спине у Сокджина. Бежать некуда. Ни компромиссов. Ни слёз украдкой. Ни повторения. Ни обмана. Ни болезненных воспоминаний из прошлого. Сокджин, Намджун и им подобные отбросы — главная причина, по которой Чимину так долго приходилось чувствовать себя ненормальным. И этому нет прощения.