Грехопадение святых

Глава 47: Медленно начал падать снег. Закружились первые хлопья.

Глава 47: Медленно начал падать снег. Закружились первые хлопья. Казалось, это кружатся души умерших.

***

В своем несчастье одному я рад, что ты — мой грех и ты — мой вечный Ад.

***

Юнги никогда не признается об этом вслух, но он устал. Чертовски устал! Десять дней, проведённые в клинике, дались ему куда сложнее, чем он предполагал изначально. Постоянные анализы, уколы обезболивающего, обработка ран, непрекращающиеся капризы Чимина, отсутствие Чонгука рядом и весьма ощутимые минус два в палате — выпили из него все соки и вконец истощили и без того неустойчивую нервную систему, которая сейчас всё больше походила на высокий шаткий мост, по которому сдуру зачем-то решил проехаться тяжёлый товарный поезд. И вот его локомотив едет, едет, едет, упрямо прёт вперёд, не жалея себя, тянет по ржавым рельсам доверху заполненные камнями вагоны, а массивные железные опоры под ним, такие надёжные на вид, ломаются одна за другой и с грохотом падают вниз, туда, в самый мрак. Ещё немного и он сам сломается. Не поезд — Юнги. Не нужно быть гением или же дипломированным врачом, чтобы понять, что его организм уже на пределе своих возможностей.

Все симптомы на лицо. В теле — уже привычная, почти родная усталость, в голове — туман и полная неразбериха. Ему бы поспать немного, да бессонница вот уже как три дня одолела. И если бы только бессонница, с ней легко можно было бы справиться всего несколькими таблетками, так ещё же и повышенная тревожность на пару с навязчивыми мыслями и нервным тиком в гости «на чай» заскочили. Весь его организм сейчас один сплошной сигнал S.O.S, который очень неразумно игнорировать. Но разве у Юнги есть выбор? Он сам во всё это ввязался. Сам! Никто не просил его ехать с омегой в клинику и слепо потакать всем прихотям белокурой бестии. Чимин-и не хочет, чтобы укол ему ставил медбрат? Не вопрос, Юнги всё сделает. Чимин-и не нравится, как перевязку делает пожилой бета? Ничего страшного, Юнги и с этим разберётся. Доктор слишком больно разрабатывает суставы? И это Юнги по силам! И не суть важно, что он совсем не массажист. Что там сложного? Главное же знать, куда и как нажать.

Он всё сделает сам. И капельницу поставит, и в туалет на руках отнесёт, и тазик, когда тошнит, принесёт. Чимин сейчас само воплощение зависимости, так ловко управляющей им. Омега — сама слабость. Его прекрасный ядовитый цветок Дурмана. Он до краёв отравлен чужим цветочным запахом, и бороться с этим бессмысленно. Да и не хочется ему. Зачем? Какой в этом смысл? Иланг-иланг давно уже ему под кожу въелся и тягучим вязким эфиром заполнил собой всё пространство воспалённого до предела сознания. Всё это так похоже на олафактофилию*. Внять бы очередным тревожным звоночкам. Но Юнги всё равно. Новоявленный фетиш — явно наименьшая из его проблем. Минуты жизни привычно плавно проходят мимо него, рисуя незамысловатый орнамент на стене, но Юнги его впритык не видит. Он вроде и здесь, а вроде и нет. Это как ночь без надежды проснуться. Истина потеряна и, возможно, никогда не найдётся, как и тени его бездарной пантомимы. Нужно выдохнуть. Выдохнуть и взять себя, наконец, в руки. Совсем скоро они будут дома. Совсем скоро они…