Грехопадение святых

Глава 8: Зима превращает падающую с неба воду и сердца людей в камень.

Ты подрезаешь мои корни. Я не заплачу никогда.

***

Стараясь не акцентировать своего внимания на громких жалобных всхлипах двух связанных омег, Чонгук медленно подошёл к нараспашку открытому окну и облокотившись локтями о пыльный подоконник, без особого интереса принялся наблюдать за тем, как его парни хоронят убитых сегодня шавками Намджуна ребят. Жертвы, жертвы, жертвы... Как-то многовато потерь с его стороны в последнее время. Так и авторитета лишиться можно. А без авторитета ни он, ни Юнги долго не протянут. Слишком много врагов кругом. Слишком многие хотят пустить ему кровь. Гук тоже хочет пустить кровь. Только не себе, а Намджуну. Да так мощно, чтобы весь пол в питомнике этой мрази злило. Чтобы красная вязкая жижа во все щели затекла. Чтобы кишки кругом и кости переломанные. Чтобы... так нужно успокоиться. Не время сейчас для эмоций.

О чём бы таком приятном подумать? Может о Юнги брезгливо наблюдающим за тем, как он ест полусырой холодный стейк? Да! Это зрелище воистину прекрасно! Только ради этого Чонгук постоянно мясо и недожаривает. Кровь всё равно вкуса не портит, а вот недовольное личико его ручного человека, весьма приятный бонус к вкусной трапезе. А если мясо ещё и запивать ледяным пивом, то вообще лепота! Для него, не для Юнги. Для Юнги один глоток такого светлого нефильтрованного равносилен больному горлу. В прошлый раз — это была гнойная ангина. Эх, лечение людей так дорого обходится. Не сдержав довольной улыбки, Чонгук сделав себе мысленную пометку по дороге домой купить немного мяса, устало поднял взгляд к небу и невольно засмотревшись на хрупких изящных снежных суицыдников, совершенно беззвучно разбивающихся о ледяную землю, неожиданно для себя вспомнил, насколько сильно любил снегопад в детстве.

Тогда после бури выбегая во двор, Чонгук испытывал некое своеобразное волнение перед свежим, никем нетронутым покровом снега. Ему на абсолютно серьёзных щах казалось, будто наступая грязной подошвой тряпочных кед на белые тропы-ковры, он соприкасается с чем-то чистым, нетронутым, неоскверненным. Так наивно, если честно. Наивно и глупо. Да, быть может, снег в такие моменты пока ещё и не осквернён ничем, но вот то, что скрывается под ним... оно полностью гнилое, полностью разложившееся. Так похожее на их мир и моральные устои. Плоть. Кости. Внутренности. Прочая грязь... Сверху волшебство, снизу суровая реальность. Отвратительно. Мерзко. Мерзко, но при этом так рутинно. Так обыденно и привычно.