Грехопадение святых

Глава 72: Лишь снега под луною блистают.

Каждый из нас танцует вальс, с собственной тенью по кругу, по кругу…

***

Находится в отчем доме странно и муторно. Ещё самую малость больно. Там, наверху, во мраке второго этажа, его комната-тюрьма-пыточная. Комната, в которой он когда-то был действительно счастлив, комната, которая в деталях познала все виды его боли и отчаянья, комната, которая впитала в паркет и недавно покрашенные стены — кровь и последний вздох Намджуна… его кровь там тоже есть, но сейчас это почему-то не казалось Чимину важным. Дурно. До чего же дурно! Может открыть окно? А поможет ли? Ещё совсем недавно, человек, которого он любил больше жизни, бродил здешними коридорами-лабиринтами, с нежной улыбкой называя хрупкую тишину его тайным именем — Мини, попутно собственноручно украшая мёртвый лес сверкающим инеем. И всё это было лишь для него одного. Всё это было… словно в какой-то другой жизни. Ибо в этой он и Намджун теперь громоздкими глыбами лежат спиною друг к другу, всё глубже погружаясь кто под толстый лёд, кто под холодную землю. Координаты потеряны, связь разорвана. Не так он себе представлял конец их истории.

В небе — прекрасная яркая звезда, которую видно даже через грязное стекло, покрытое разводами, но полететь к ней и мысленно искупаться в мягком свете сможет только Чимин. И от этого выть в голос хочется. Он и Намджун… они должны были поговорить нормально. Должны были! Но не стали, и вот он результат: Намджун на веки-вечные погряз в самом сердце им же искусственно созданной тьмы, а он слепым котёнком до конца своих дней обречён плутать там, где бродят тени с причудливыми глазами, где восстают демоны, окружённые чёрной, траурной лунной дымкой и глазами порождений мрака. Пока в склепах извечных глубин не наступит рассвет, ему не избавиться от своей скорби. Горькие воды его жизни теперь текут в жутких и полных страха пещерах; он, сам того не желая, познал тьму чернее той, что знавал прежде.

Оторвав крылья мухи и прибив их к своей спине ржавыми гвоздями, он, желая, наконец, освободиться, только сильнее привязал к себе демона, который теперь будет эхом отдаваться в каждом слове произнесённой им молитвы. И то, что у его сердца теперь новый господин, мало чем поможет. Истинность — это не благословение, а клеймо, свести которое никому не под силу. Можно, конечно, попытаться отпустить все свои обиды и стереть из памяти высеченный в мнимом граните образ Намджуна, упрямо навязав себе новую удобную «правду», в которой альфы никогда не существовало, но тогда есть шанс сойти с ума. Лгать себе — не выход. Чимин давно это понял. В любой ситуации нужно оставаться честным с самим собой. Да, это сложно, зато побочек нет. Переболит и перестанет. Переболит и… да что это с ним? Расклеился, словно дешёвая обувь при первом дожде, и скулит внутри себя побитой собакой. Пора с этим заканчивать. Причём срочно. Долой все репрессии, депрессии и декомпрессии.