– Ты хотел меня видеть?
Апа-хан вошёл в сопровождении немалого количества стражников. Это были его земли, поэтому вне зависимости от того, сколько людей он хотел взять с собой, ему не нужно было искать чьего-либо одобрения.
Толпа выглядела устрашающе, волна её разгорячённого дыхания хлынула во внутреннее пространство юрты. Едва уловимый аромат, витавший там до этого, исчез, от него не осталось и следа.
Цуй Буцюй кивнул:
– Я хотел вас видеть.
– Говори, – Апа-хан имел вид человека, который держит победу в руках, и взирал на Цуй Буцюя словно с высокого пьедестала. Трудности жизни кочевого племени добавляли морщин его лицу по сравнению с рядовым жителем Центральных равнин. Взгляд, которым он смотрел на Цуй Буцюя, утратил радушие и теплоту, которые он демонстрировал ранее, и на смену им пришли холод и насмешка, позволяющие почувствовать, что убить Цуй Буцюя для него было бы так же просто, как раздавить муравья.
– Второй принц только что скончался. И всё же, почему мне кажется, что хан ничуть не расстроен? – внезапно спросил Цуй Буцюй.
– Как хан тюрков, я навсегда отдал сердце своему народу. Смерть сына не должна отвлекать меня от обязанностей, – холодно ответил Апа-хан.
Услышав такие благородные слова, любой тюрок почувствовал бы себя тронутым, и стоявшие сейчас возле хана охранники не были исключением: выражение их лиц сразу изменилось, на мгновение они забыли все ошибки, которые он совершал в прошлом. Если бы они были на Центральных равнинах, они немедленно преклонили бы колени в знак уважения.
Но Цуй Буцюй расхохотался, как будто услышал какую-то шутку. Он смеялся до тех пор, пока охранники не разозлились так, что уже еле сдерживались, чтобы не наброситься на него с кулаками.
– Я хотел бы поговорить с ханом наедине, – сказал он, сделав ударение на последнем слове. – В противном случае, если другие услышат то, чего не следует, пеняйте на себя.
Оба уставились друг на друга. Трудно было сказать, был ли Апа-хан в ярости или был доволен, но он махнул рукой и позволил охранникам уйти, приказав к тому же завесить вход толстым ковром, поглощающим все звуки, которые могли просочиться наружу.
– Что ты хотел сказать?
Цуй Буцюй хранил молчание.
Апа-хан рассмеялся и спокойно произнес:
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Повесть о лысом павлине и больной лисе: ветеринарные хроники
FantasyИными словами: Несравненный! Несравненные. Оба два! Два несравненных клоуна к вашим услугам!)) Вольная вариация не знающей китайского языка компании на тему Мэн Сиши ==== Аннотация: На третьем году эпохи Кайхуан, когда Великая Суй пришла на смену...
