Чёрные вены

3. Кресты на запястьях.

Когда Антон наконец открывает глаза, первое, что он чувствует — это пульсирующую боль в висках и озноб во всём его худом теле. Когда юноша отрывается от подушки, он тут же падает назад, потому что голова просто адски тяжёлая. По ощущениям, словно из титана. Руки и ноги ломит. Но кое-что приятное всё-таки есть. Запястья совсем не болят, вены нормального голубоватого цвета. Антон делает глубокий вдох и, несмотря на плачевность общего состояния его организма, улыбается. Юноша, в ожидании медсестры, начинает вспоминать второй сон, который, как он предполагает, тоже связан с прекрасным голубоглазым брюнетом. Его, кстати, Арсений зовут, как выяснил наш герой. Шастун помнит каждую деталь этого видения. Часы с чёрным кожаным ремешком, сигареты и рисунок, вернее, его собственный портрет. Антона удивило то, что на портрете стоит подпись «Любимый» и дата. Двадцать второе декабря семнадцатого года. То есть, рисунок в его голове был создан чуть больше, чем через год. И Антон прекрасно помнит «Анну Каренину» с потрёпанной обложкой.
Мне кажется, я скоро умру, так и не увидев тебя.
Парень надеется, что все эти намёки на смерть его родственной души только сны, но это пугало юношу. А вдруг у него есть всего год до того, как его родственная душа умрёт? Такие мысли появлялись у него в голове. И, как бы то ни было, парень принял решение, что, как только он выпишется из больницы, отправится на поиски этого мужчины. Как Антон будет его искать, он не понимал, но у него были некоторые догадки. Допустим, фенечка, которую он нашёл. «Стоило бы отправиться на старую квартиру. Может откопаю чего?» — мысль галопом пробежала в голове Антона.
В этот момент в палату вошла медсестра, женщина лет пятидесяти с короткими светлыми волосами и множеством морщин, и начала отчитывать парня за его проделки с подоконником.
— Декабрь на дворе, Антон! «Ты решил заработать осложнения на свою юную голову?» — строго говорила женщина.
— Просто невероятно хотелось курить. — выдал Шастун.
— Ах ты ещё и курил! — женщина повысила голос. — Где ты достал сигареты?
— В тумбочке нашёл... — опустив голову, ответил Антон. — Вы не знаете, кто их там оставил? Мне очень нужно знать. — он взглянул щенячьими глазами на медсестру.
— Не имею понятия. — она пожала плечами и, дав парню необходимые лекарства, удалилась из палаты.
Антон чертыхнулся и начал теребить кольца на пальцах, сильно нервничал. Как ему искать этого загадочного Арсения? Он надеялся, что мужчина окажется новым жильцом его старой квартиры. Но этого Антон не узнает ещё как минимум неделю, потому что своим сидением на подоконнике он не добился ничего, кроме осложнений от гриппа.

***
Вскоре Антона пришёл навестить Дима, чем неимоверно обрадовал друга. Тот принёс с собой шоколадные пирожные, которые так любил Шастун, и улыбка юноши стала ещё шире. Тот не ел уже третий день, только курил и пил обычную воду, потому что, к сожалению, коньяка или хотя бы чая в «волшебной» тумбочке, как назвал её Антон, не нашлось. Антон долго думал, говорить ли Позову о своих странных снах или стоит повременить, пока он сам не разберётся, есть ли в них смысл. И парень выбрал второе. Дима рассказывал о Маше, о том, что они собираются на лыжный курорт после Нового года, который должен наступить уже через двадцать три дня.
Антон любил этот праздник, но, пока был студентом, не уделял ему внимания. Была куча хлопот и без всяких новогодних приготовлений и прочей чепухи. И, как чувствовал Шастун, в этом году с бесконечной работой он тоже просто выпьет в полночь, вот уже пятый год подряд загадав найти свою родственную душу. Это уже было его своеобразной традицией. С того момента, как парню исполнилось двадцать, и все его друзья уже отыскали свои пары, он стал белой вороной среди них. Одинокой белой вороной.
Распрощавшись с Димой, парень думал лечь поспать, но снег, белым пухом летящий с неба и покрывающий всё вокруг, от шумных улиц и умиротворённых неподвижных деревьев до людей и красивых расписных зданий, заставил его застыть, наблюдая за мягким полётом снежинок. Первый снег в этом году превратил весь город в белое полотно, от которого рябило в глазах. Вскоре глаза юноши стали закрываться, и он уснул, заинтригованный будущим сном, который, Антон был уверен, точно ему приснится.

***
— Антон!
Громкий шелковистый голос звал Шастуна, который от этого резкого крика дёрнулся, оглядываясь вокруг себя. На мокрой после дождя дороге никого не было. Ни единой души не было вокруг, только незнакомцы под зонтиками, которые куда-то спешили, не обращая внимания на происходящее в радиусе метра от них. И тем более на высокого худого парня, который стоял по центру дороги и в страхе озирался по сторонам.
— Антон... Прошу, Тоша, помоги мне. — раздалось у Шастуна за спиной.
Он повернулся и увидел фигуру в тёмном пальто, промокшем насквозь. Мужчина сидел на холодном асфальте и держался за руку, откуда хлестала кровь. Когда он повернул голову к Шастуну, тот ужаснулся, когда увидел исцарапанное избитое лицо и всё такие же прекрасные, хоть и потухшие синие глаза. Чёрные, как пепел, волосы Арсения прилипли к его лбу. Из его носа и уголка рта текла алая кровь, а на щеках и скулах выделялись множество синяков. Антон бросился к мужчине и опустился на асфальт рядом, не жалея своих коленок.
— Мы это исправим. Слышишь, любовь моя? Мы это переживём, я клянусь тебе. — дрожащим от наступающих слёз голосом, проговорил Шастун.
Он положил руки на щёки мужчины и повернул его голову к себе, заставляя взглянуть ему в глаза. Они угасали, теряли свою яркость. «Это моя вина», — промелькнуло в голове у юноши. Запястья просто адово щипало. Именно щипало, кололо, словно тысячи иголок вонзались в его кожу. Он взглянул на свои руки, но чёрных вен на них не нашёл. Только шрамы в виде крестиков.
— Хотел бы я сейчас забрать твою боль. — стараясь контролировать свой голос, говорил Антон. — Скорая скоро приедет, прошу, только немного потерпи.
Арсений взглянул на него с какой-то благодарностью во взгляде, а потом прижался к его плечу. Рука Шастуна оплела его туловище, прижимая к себе. Неподалёку стояла разбитая машина. Арсений иногда вздрагивал в объятиях Антона, и тот шептал ему: «Скоро, совсем скоро, Ангел, потерпи ещё немного». Спустя десять минут ожидания, юноша посмотрел на Арсения, но его глаза стали стеклянными, словно глядели сквозь предметы. Антон немного потряс любимого, но тот не пошевелился. И тут на Шастуна накатила паника, слёзы потекли из глаз, всё, что он мог сделать это продолжать говорить:
— Арс, не время умирать. Арс, я люблю тебя. Арс, только попробуй меня оставить. — он плакал навзрыд.
Боль в запястьях загорелась с новой силой, и крестики медленно превращались в полоску, пересекающую руки.
— Нет, нет, нет! — крикнул Антон. — Арс, ты помнишь свои обещания? Живи ради них. Живи ради нас с тобой, ради меня, пожалуйста.
Послышался вой сирен, мысли у Шастуна забегали, тараторя и перебивая одна другую.
«До последнего удара твоего сердца, у нас всегда будет надежда, и даже после этого самого последнего удара она всё равно будет, Арс. Потому что можно воскресить мёртвых, можно, если вовремя. У нас ещё есть время. Я клянусь, у нас ещё есть время».
Антон видит, как на носилках медики заносят его любовь всей жизни в машину. И он едет с ним, держа его холодную руку. Потому что в душе у Антона ещё была надежда, даже, когда первый удар электрошокера не сработал и не запустил сердце Арса. Даже когда не сработал второй.

***
Антон подскакивает на больничной койке, просыпаясь в холодном поту. Его передёргивает. Он молится, чтобы этот сон не оказался вещим. Потому что он не знает, чем всё кончилось. Смогли ли запустить сердце Арса? Он этого не знает, но очень постарается выяснить все мельчайшие детали, и спасти брюнета с глазами цвета моря во время шторма. И Антон теперь уверен, что, если судить по снам, мужчина — его пара, родственная душа. Он помнит кресты на руках и хочет видеть их вживую, как и самого Арсения. Пару секунд спустя юношу скручивает от боли в запястьях. Опять всё по новой. Он делает глубокий вдох и закусывает губу до крови, только бы сдержать крик.