Чёрные вены

12. До кончиков пальцев.

В квартире было подозрительно тихо. Антон, до одури не выспавшийся и уже заранее уставший, вышел из комнаты. Дверь в спальню Серёжи была открыта, а в квартире спокойно и как-то пусто. Он заглянул в комнату к другу, но никого там не обнаружив, отправился на кухню в поисках чего-то съестного. Ноги немного заплетались от недосыпа, по крайней мере, так думал Антон. В холодильнике было только пару яиц и майонез. Хватит, чтобы хоть немного перекусить перед собеседованием. Чтобы найти утюг, они потратили весь вчерашний вечер, ведь костюм был как будто из-под грузовика. Но они всё-таки обнаружили прибор на верхней полке шкафа. Им давно никто не пользовался, но работал он неплохо. Поэтому Антон спустя полчаса стоял у зеркала в узком коридоре, выглядящий богато, словно сошёл с обложки Форбс. Он улыбался своему отражению в зеркале, разглядывая руки в браслетах и кольцах. Также кивнув пустоте, он схватил сумку и выбежал из квартиры.
Город встретил его обыденной спешкой, в которую сегодня смог влиться и Антон. Он также, как и многие жители города, сбежал по эскалатору вниз, не в силах подождать, пока его доставят к перрону. То и дело поглядывал на часы и телефон, проверяя то время, то наличие пропущенных от Матвиенко, ведь причина его отсутствия дома с утра парню была неизвестна. Не мог же он после того, как они оба легли спать, в четыре утра убежать в какой-то клуб, чтобы напиться? Хотя, Шастуна тоже довольно часто посещали такие идеи. Но он старательно гнал их от себя, ведь бухать в первую же неделю в городе не входило в его планы. Вскоре уже послышался шум подъезжающего поезда, который в одиннадцать был почти пуст, и юноша вбежал в него, с выдохом плюхаясь на жёсткое сиденье.
Антон не успел ни музыку послушать, ни подумать ни о чём даже, потому что ехать надо было всего одну остановку. Его немного передёргивало, как он думал, от нервов. Вялость сковала всё тело, поэтому до кафе он дошёл далеко не так энергично, как бежал до метро. Внутри пахло корицей, а девушка за прилавком мило улыбнулась ему. Антон смог лишь слабо поднять уголки губ. Самочувствие, ровно так же, как и настроение, стремительно падало вниз. Знал же, что заболеет от этих ночных прогулок. И эта самая болезнь нагрянула в самый неподходящий момент. Его начало немного знобить, а голова неприятно пульсировала. «Ехал в метро, всё нормально же было, что за пятнадцать минут случилось?» — думал Шастун. Но изменить ничего он в данную секунду не мог, поэтому он постарался нацепить на себя максимально жизнерадостную улыбку, на которую только был способен.
Девушка проводила его к неприметной двери, где висела табличка: «П.А. Добровольский, директор» Аккуратно постучав, Антон замер в ожидании. Из кабинета послышалось тихое: «Войдите». Юноша глубоко вдохнул, стараясь успокоить свои нервы. Дверь со скрипом открылась, и парень прошёл внутрь. За небольшим столом сидел худой мужчина. Он оглянулся на пришедшего и улыбнулся, произнося:
— Ну что ты зажался, проходи давай! Будем тебя пытать. — он сделал по максимуму ехидный вид.
— Чт... Что? — в испуге замер на пороге Антон.
— А ты что хотел? Сначала съешь немного битого стекла, походишь по углям, а потом уже будем думать, брать тебя или нет. — непринуждённо продолжил директор, как будто это было обыденным явлением.
Антон выдохнул, понимая, что руководитель всего лишь шутит. Он улыбнулся и присел в кресло, стоящее рядом со столом.
— Меня Павел Алексеевич зовут, но можешь просто Паша. Я ещё не настолько стар. — усмехнулся мужчина.
— Окей. — Шастун кивнул.
— Ты у нас, как я понял, Антошка Шастун. Резюме я твоё читал, можешь свои Воронежские истории не рассказывать. У меня к тебе только один вопрос. — Добровольский напрягся и нервно теребил ручку в руках.
— Слушаю. — нервозность директора передалась и Антону.
— У тебя есть любимый человек? Ну, родственная душа. — он, немного стыдясь за это, опустил глаза.
Юноша лишь поджал губы и покачал головой в ответ. Соль на рану, Павел Алексеевич.
— Что ж... Антон. Я бы и рад взять тебя на работу, потому что, признаюсь, ты — единственный претендент на эту должность, но... Что будет, если твои запястья начнут болеть прямо во время смены? Ты же можешь и себя покалечить, и людей. — было видно, как Добровольскому было тяжело говорить, ведь Антон ему и правда понравился, а ведь человек ещё и с огромным опытом работы.
В комнате на пару секунд наступила гнетущая тишина, полная напряжённости. Юноша тяжело дышал, но он предполагал, что подобный вопрос прозвучит. Все его задавали. И все, надеясь на положительный ответ, его не получали. Так ему отказали в пяти должностях. А за эту было бы особенно обидно, ведь, казалось, это было место его мечты. Ему нравилось работать официантом в том кафе в Воронеже, ведь там было всегда тепло и приятная атмосфера, там он был, как дома. А это место, оно выглядело почти так же. И если из-за этих дурацких родственных связей, которые только и делали, что мешали ему жить, он снова окажется на грани бедности, юноша издерёт запястья к чертям, не заботясь о человеке на другом конце провода. Хотя, сейчас он, возможно, не смог бы навредить Арсению. Себе бы сумел, а ему — никогда. Парень сделал вдох, складывая обрывки мыслей в слова.
— Павел Ал... — начал было Антон, но директор прервал его.
— Паша.
— Паша. Ты читал моё резюме, но это лишь малая часть того, что тебе обо мне известно. Потому что если бы ты знал меня лучше, то имел бы полное представление о моей жизни. Я весь прошлый год жил с буквально не прекращающейся болью в запястьях, постоянно, она заканчивалась только в редкие и безумно счастливые для меня моменты. У меня бывали жуткие приступы, но я работал, учился, писал диссертацию, я как-то жил. Я получил диплом, ходил на пробы, я же актёр по профессии. Кажется, моя пара чуть не умерла там, раз такое было. — он сделал акцент на этом слове. — Я справлюсь с болью. Не впервой.
Добровольский улыбнулся и кивнул, а потом тихо произнёс:
— Прости, просто такие ситуации уже были и...
— Нормально всё, не переживайте. — отмахнулся Шастун.
— Когда готов приступить? — спросил мужчина, глядя на бледневшего на глазах Антона.
— Да хоть завтра. — произнёс Антон, поднимаясь к кресла.
— Окей, вот завтра и...
Директора прервал сдавленный рык юноши, который схватился за голову и прижался к стенке, как к спасительному плоту. Секунду назад было нормально. А вот сейчас...
— Эй, ты как? Точно всё хорошо? Шастун, не молчи! — выпалил руководитель, подбегая к парню.
А Антону было даже близко не «хорошо». Тело знобило всё сильнее, вены начали наливаться чёрным, а голова неприятно зудела.
— Просто я тут прогулялся недавно, ночью, на морозе. Видимо, опять подхватил что-то... Только месяц назад из больницы выполз, а вот опять. Я лучше домой пойду, отлежусь пару дней, а потом выйду на работу, хорошо? — протараторил он быстро, чтобы мысли не успели разбежаться.
— Ладно, ладно. Может тебя до дома подбросить? — спросил Добровольский, а потом взглянул на руки юноши, — Ебать... — охнул он, беря кисти рук парня в свои ладони, и начал разглядывать их.
Вены были густо чёрными от сгиба локтя до самых кончиков пальцев. Такое случалось с Антоном только один раз, ещё в универе. Сейчас юноша уверенно хотел сдохнуть, но Судьба решила, что парню рановато, поэтому он просто помучается лучше.
— Я сам, правда, я переживу, честно. Такое было, я уже... — юноша делает глубокий вдох и продолжает, — Я чувствовал такое. Дайте просто присесть минуты на три, и воды. Или коньяка. Скоро пройдёт. Он же живой, он ведь ещё живой...
Шастуна трясло, и он просто шептал что-то неразборчивое даже ему самому. Мобильник в кармане парня завибрировал, сообщая его владельцу о входящем вызове. Дрожащими руками он вытащил гаджет и принял звонок.
— Алло.
— Антон, ты как там? — бодрый голос Серёжи прозвучал в трубке.
— Херово, очень херово, но это бывает, это ладно. Он ведь жив, правда? Он ведь жив, я же не зря приехал в Питер, я приехал не на его похороны, ведь так? — Антон говорил и говорил, как будто в приступе паники.
Перед ним появился стакан с каким-то алкоголем, а Добровольский нервно тряс ногой рядом с юношей, который бормотал что-то про глаза, океаны и аварию. Руководитель не на шутку был напуган, потому что такие приступы видел впервые. Но если парень сказал, что справится, значит, он справится. В крайнем случае, ему ничего не стоит уволить Антона. Наверное.
— Тох, ты о ком? Антон, ответь. — спросил Серёжа друга.
Но Антон сбросил звонок, откидываясь на спинку кресла. Сложно было уловить суть его действий. Он взял в руку стакан с алкоголем и залпом осушил его весь. Через пару минут стало немного легче. Чернота ушла с пальцев, занимая своё привычное место, у основания запястья. Он часто дышал. Голова всё ещё зудела, но это уже было скорее симптом простуды. Парень встал и, посмотрев на испуганного Добровольского, протянул ему руку.
— Простите за это. Я лучше домой поеду. В понедельник выйду. Спасибо вам. — юноша постарался улыбнуться, но получилось у него это криво и неправдоподобно.
— Подвезти? — спросил Паша.
— Нет, не волнуйтесь.
— Мы же на «Ты». — директор ухмыльнулся, пожимая руку парню.
— На ты, точно. — Антон кивнул и вышел из кабинета.
До дома он добрался без приключений.

***
Стоило ему только войти в квартиру, как слабость окончательно охватила его худое тело, и всё, что смог сделать юноша, так это переодеться в футболку и пижамные штаны, а потом рухнул на кровать в полном беспамятстве. Ему снился бессвязный бред, который даже сложно было назвать снами. Он часто дёргался и просыпался, тут же проваливаясь назад в темноту. Ему было безумно холодно, и тёплое одеяло, которое выделил ему Серёжа по приезде в Петербург, не спасало худого Антона. Парень и так всегда мёрз, а в смеси с температурой это оказывало ещё более сильное влияние. Шастун слышал сквозь пелену сна, как пришёл Матвиенко. Но больше ничего. И только один более-менее разборчивый сон был в голове у юноши, в котором сидящий рядом с ним Арсений шептал своим сладким тянущимся голосом, так тихо и приятно:
— Ты только дыши, Тоша. Ты будешь в порядке. Я тебе обещаю, нет, я тебе клянусь. — он улыбнулся парню, но в глазах цвета аквамарина стояла непреодолимая грусть.
Ты только дыши, Тоша. Ты будешь в порядке.

***
Проснулся Антон только когда на улице было уже темно. Всё тело ломило, а голова гудела, но он нашёл в себе силы дойти до кухни, чтобы выпить немного воды. Он жадно осушил стакан, держась за стол, чтобы не упасть от слабости. Только потом он заметил сидящего в темноте Серёжу, который с беспокойством поглядывал на соседа. Шастун приземлился на стул, немного резко плюхнувшись на сиденье, отчего перед глазами протанцевали звёздочки.
— Ты как, Тох? Странный был какой-то. По телефону вообще какой-то бред нёс. — взволнованно спросил друг.
— Это не бред, кажется. Хотя, я не знаю. Когда-нибудь я поведаю тебе эту историю, но явно не сегодня. Я слишком хочу сдохнуть, чтобы ещё и целые истории рассказывать. — выпалил из себя Антон. — У тебя градусник есть?
— Есть, сейчас найду.
Матвиенко начал копаться в кухонных шкафах, уронил что-то, а потом, минут пять спустя, протянул Шастуну термометр. Тот откинул голову на стену и прикрыл глаза, стараясь хоть немного собраться с мыслями.
— Спасибо. — просипел он. — А сколько времени вообще?
— Четыре пятнадцать, кажется. — не медля ответил Серёжа.
Глаза Антона полезли на лоб, и ещё тучу вопросов свалилось на голову парня. Он запихнул градусник под руку и начал их задавать.
— А ты чего не спишь? Сколько я проспал? — тараторил он.
— Я жду звонка от друга, он в больницу поехал, там сложная история. — он опустил взгляд, — А сколько ты спал, я не знаю. Я пришёл только к вечеру от Попова, у него там проблемы. Как-нибудь я вас познакомлю. — он замолк на секунду, решая, стоит ли говорить едва ли знакомому парню или нет, но выбирает первое, — Болен он, серьёзно, а лечиться не хочет. Я уже не знаю что с ним делать, Антох, понимаешь? Только вроде всё пошло хорошо в конце того года, как вдруг всё по кругу, снова. — он выдохнул, роняя голову в ладони, — Не забивай голову.
Тишину прервал тихий писк термометра. Антон вытащил прибор и взглянул на экранчик, который показывал «39,4»
— Бляяять. — протяжно провыл Шастун, — У тебя жаропонижающее есть?
— Может быть, сейчас гляну. — Матвиенко встал и снова начал ползать по шкафам руками. — О, нашёл! Почитай сам, как его принимать.
Он включил тусклый светильник. Антон зажмурился. Свет неприятно бил по глазам. Прочитав инструкцию, он проглотил пару таблеток.
— Спасибо, ещё раз. Я, пожалуй, спать пойду. Сон лечит, как говорят. — Антон уже было собрался уплыть с кухни, как вдруг обернулся и произнёс, — Надеюсь, с твоим другом будет всё хорошо.
— Будет, если найдётся человек, который ему поможет со всем этим разобраться. Потому что я не смогу. Я тут уже бессилен. — разочарованно проговорил Матвиенко.
— Найдётся, обязательно. — бросил Антон и удалился в комнату, где через пару секунд спал, как убитый.