Чёрные вены

18. Кто меня такого полюбит?

— Арс, расскажи сказку? — слова Антона растворились в тишине.
Арсений удобно расположился на груди парня и уже почти уснул, когда неожиданная просьба вырвала его из лап дремоты. Он вздохнул, но открыл глаза. Шастун и сам почти спал. Попов чувствовал его размеренное дыхание прямо у своей макушки и улыбнулся. Он не хочет прекращать это, всё, что окружает его: любовь, счастье и зеленоглазый юноша, который стал его парнем, любимым и всем миром всего за одну неделю. Не было больно, ведь по сей день никто из них не поднимал тему прошлого, всё также боясь чего-то. Хотя сами не знали, чего так страшились. Были только чувства.
— Тош, может как-нибудь потом? Сам же уже вырубаешься, — ответил Арс.
— Нет, давай сейчас.
— Ладно. Хоть тысячу сказок, если ты попросишь, — мужчина улыбнулся и продолжил: — Когда-то давным-давно, когда люди не были такими злыми, а судьба не играла с душами, заставляя их бороться за недостижимое, жили двое бедных парней. Они были абсолютно одни в этом мире, их родители давно умерли. Один жил в крохотной каморке на окраине города, а другой в самом его центре в подвале театра. Им не суждено бы было встретиться, если бы младший юноша не пошёл в один из вечеров прогуляться. Он шёл, минуя улицы и бульвары, парки и аллеи, совсем не замечая, как темнеет небо, которое уже к полуночи было всё в звёздах, как мороженое в обсыпке. Он забрёл в неизвестный ему двор. Там несколько богатых парней, совсем хмельные, решили, что имеют право вредить юноше. В тот момент совсем неподалёку показался другой наш герой, который заметил происходящее. Он решил, что стоит вытащить парня из лап богатых негодяев. Не драконы, конечно, но всё же. Он смог помочь юноше и был награждён прекрасным поцелуем. И жили они долго и счастливо, — закончил Арсений и взглянул в глаза Шастуну.
Тот лишь улыбался какой-то своей мечтательной улыбкой, глядя в потолок. На пару минут в комнате воцарилась тишина. Антон о чём-то размышлял, а Арс начал снова погружаться в сон, ведь на часах время перевалило за пять утра. Было самое начало марта, и в эти часы на улицах ещё совсем темно. Шаст же думал о драконах, замках и счастливых сказках, которые всегда кончались удивительно хорошо. И мечтал, чтобы и с ними было так же. Он так не хотел отпускать от себя Попова, когда тот, быстро целуя его в уголок губ, убегал на работу, когда ему самому приходилось оставлять его одного в постели, чтобы пойти на свою. Они много разговаривали и находили общий язык буквально во всём, вступали в споры относительно музыки и книг. И Антон наконец понял значение этих сладких слов «родственная душа», потому что Арсений на все сто процентов ей был. Хотелось верить, что такое безусловное счастье станет вечным. Но Шастун прекрасно знал, Судьба любила поиздеваться над парнем любыми возможными способами.
— Спасибо. Красивая история. — голос Шаста снова пробуждает Арса, уткнувшегося в шею любимого.
— Не за что, — коротко отвечает он и чувствует, как длинная костлявая рука Антона обвивает его талию, притягивая мужчину ближе.
— Обещай, что никуда не денешься, — проговорил в полусне Антон минут пять спустя.
— Обещаю.
Оба заснули почти мгновенно, окутанные этим бесконечным счастьем, или, по крайней мере, кажущимся таковым.

***
Антон открыл глаза и понял, что лежал один в постели. Он настолько привык видеть тёмную макушку Арсения по утрам, что стало как-то грустно, что он не рядом. На часах ярко светились неоново-жёлтым цифры: 8:43. Обычно Арс в такое время ещё глубоко спит, а Антон уже вовсю пашет на работе. Но у Антона выходной, а Попов загадочно исчез, не оставив ни записки, ни смс. И это безумно расстраивало и волновало парня.
На календаре расцветало пятнадцатое марта, а на улице наблюдалась всё такая же непонятная погода из разряда не-то-зима-не-то-осень, хоть, в теории, и должна быть весна. Антон нехотя выполз из кровати только часам к десяти и побрёл на кухню. Серёжа только вчера вернулся из Москвы, поэтому отсыпался в соседней комнате. В квартире стояла полная тишина, что доставляла удовольствие парню, который не любит шум и компании. И вот уже через пару минут Антон пил кофе из любимой кружки. На его коленках мурлыкал Дырсик, который заметно подрос за последний месяц. Животное уставилось на Шастуна своими огромными зелёными глазами.
— Что надо, негодяй? Я тебя уже кормил, и так на дрожжах будто растёшь. Больше не дам, — сказал питомцу юноша.
Тот лишь недовольно мяукнул в ответ и спрыгнул на пол. Вскоре на кухню вплыл Матвиенко, взглянув на Антона.
— Привет, Тох. Как дела твои? Арс где?
— Да нормально дела. Арс — не знаю. Я проснулся, а его уже не было, — ответил парень.
Серёжа принялся рассказывать о работе, про своих надоедливых соседей в поезде и всякой чепухе, отчего всё волнение, которое с самого утра ощущал Шастун, улетучилось.
— Слушай, я пойду дойду до работы, я там оставил кошелёк вчера, хочу забрать. Если от Арса вести будут, ты мне звони, ладно? — сказал юноша, когда время на часах перевалило за два, и все эти часы они просидели с Матвиенко на кухне, как в старые-добрые.
— Да всё у него нормально, я думаю. Просто, может, на работу срочно вызвали. Иди, — отмахнулся Серёжа.

***
Антон шёл по улице, минуя множество прохожих, что совсем не удивительно для воскресенья. Внутри волнение обжигало внутренности, отчего парень потускнел. Не мог Арс просто так уйти, даже не оставив записки. Увидев неподалёку место работы, юноша ускорил шаг. Почти влетев в кофейню, он натолкнулся на Добровольского, стоящего прямо на входе и крича на кого-то по телефону. В кафе, слава Богу, никого не было и эти крики никто не слышал. Шастун проскользнул за спину начальника, поздоровавшись с Ирой, его коллегой, и быстро забежал в комнату для персонала. В маленьком помещении была вешалка для верхней одежды, полка для личных вещей, один стул и старые обои, лохмотьями свисавшие в некоторых местах. Прямо-таки место для съёмок какого-нибудь малобюджетного ужастика. Ещё и свет тусклый. Антон взял с полки свой кошелёк, и собрался уже выходить, как вдруг крестики на запястьях впервые начало щипать. Не было больно, а просто неприятно, как сигнал, от которого внутри у юноши всё перевернулось, а волнение усилилось сразу в триллионы раз. Антон успел представить все возможные варианты происходящего с Арсом, от самых простых, типа удара о тумбочку, до ужаснейшей автокатастрофы. Паники прибавил взволнованный голос Паши из зала:
— Чёрт... Окей, я позову его сейчас. Тоха только пришёл как раз. Антон! — резкий крик заставил парня отпрянуть от двери.
В мгновение оказавшись рядом с начальником, тот протянул ему телефон. На экране светилось «Антон-чернокровкакрестоцветный». Кто-то позвонил Паше с его собственного номера. Значит, мобильный Антон благополучно забыл.
— Алло?
— Тох, тут такое дело... — произнёс Матвиенко на другом конце провода.
Фоном прозвучала фраза, произнесённая таким родным голосом, который, как показалось Шастуну, был каким-то яростным и напуганным: «Не звони ему, Серёг, пожалуйста!». Где-то рядом с Серёжей находился Арсений, которого друг всё-таки нашёл.
— Попову... — начал было Матвиенко, но Антон перебил его.
— Знаю. Где вы? — бегло произнёс Шаст.
— Можешь приехать? Я на этот номер адрес кину смс-кой. — друг отключился.
Сообщение пришло мгновенно. Через секунду в кофейне и ноги юноши не было. Он уже почти бежал в сторону метро.

***
В небольшой пятиэтажке пахло сыростью. Стены были неприятного грязно-зелёного цвета, лестница местами сколота, а лампочки не работали. Окна были грязными, а пыль летала в воздухе. Дом был явно старее того, в котором жил сам Антон. Своими длинными ногами ему понадобилось всего секунд десять, чтобы долететь до третьего этажа. Дверь в квартиру номер восемьдесят шесть была приоткрыта. Шастун аккуратно вошёл в тесную прихожую, которая скорее представляла из себя узенький коридорчик. Прислонившись к косяку, на вошедшего не без тени волнения глядел Серёжа, нервно дёргая ногой.
— Что с ним? — почти шёпотом спросил Антон.
Серёжа не ответил на вопрос и лишь махнул рукой в сторону комнаты. Боязливо сделав пару шагов, Шастун сделал глубокий вдох. Он не знал, чего ожидать и какого Арса увидит, если откроет эту дверь. Страх цепями сковывал мысли, руки тряслись, а дыхание то и дело сбивалось. Что-то изменится между ними после этого шага в неизвестность. Может, парни станут ближе, Арсений наконец доверится юноше полностью. А может с точностью да наоборот. Но не было даже лишней секунды об этом подумать, о чём напомнили запястья, которые щипало, как после ожога. Антон нажал на ручку и зашёл в комнату, оставляя Матвиенко позади себя.
Полная темнота в комнате пугала, а гнетущая тишина прерывалась лишь всхлипами Арсения, который забился в угол, сидя на кровати. Он уткнулся лицом в свои руки, его плечи трясло, как после удара током. Он, казалось, не замечал никого и ничего вокруг себя, что, возможно, и к лучшему.
— Уходи, Серёга, уйди только, — проговорил Попов, всхлипывая снова.
Голос любимого вывел Антона, стоящего у самой двери, из ступора, и парень смог сделать пару шагов вперёд, всё ещё с лёгким страхом и безумным волнением поглядывая на мужчину. Сердце разрывалось на куски от созерцания его страданий, а душа рвалась куда-то в пятки. Тишина резала мысли, как бумагу острые ножницы, отчего становилось дурно. Прошло всего пару секунд, прежде чем юноша смог взять себя в руки, но, казалось, что тысячи лет.
— Я не уйду. — прошептал парень, присаживаясь на край кровати.
Он боялся напугать его, сделать что-то не то, совершить хоть одно резкое движение, не зная к чему это может привести. Арсений оторвал руки от лица и взглянул на Шастуна, который смотрел прямо ему в глаза. Антон видел в них шок, страх и слёзы, застывшие в них.
— Антон? — дрожащим голосом вымолвил, наконец, Попов. — Ты не должен... Быть здесь, не должен был узнать эту мою сторону. Ты убежишь, как они все, — голос подводил Арса, дрожа и срываясь почти на каждом слове.
— Я — не все. Что случилось, ангел? — с лёгкой улыбкой сказал Антон.
Он придвинулся ближе, но мужчина даже не дёрнулся, поэтому юноша потянулся своими длинными руками к нему, вовлекая в объятия. Шастун зарылся носом в шею Арсения.
— Я... Я не верю тебе. Ты же бросишь меня. Кто меня такого полюбит? Сломанного, побитого и проблемного, — плача, говорил мужчина, пока Антон только сильнее сдавливал его в своих объятиях.
Вскоре он отстранился и повернул к себе лицо Арса, который старательно отводил взгляд, боясь посмотреть на юношу. Слёзы катились из его глаз, а Шаст утирал их большим пальцем.
— Я полюбил, уже полюбил, знаешь? Запомни это, ладно? — сказал он совсем тихо и оставил лёгкий поцелуй у Попова на губах.
Тот покачал головой. Его руки тряслись, а губы дрожали, но Арсений ничего не мог с собой поделать.
Он уже давно не контролировал себя целиком. Доверие к людям стало огромной проблемой, когда почти все отвернулись от него. А те, кто остался, не смогли ему помочь. Значит, и Антон тоже не сможет, как думал Попов. Страх потерять этого человека жил в нём и всё разрастался с каждым днём, потому что Арс прекрасно знал, что однажды юноша всё-таки увидит его разрушенную часть. Руины из нервной системы и психики. Но он не думал, что этот день наступит через три недели после их знакомства. Он не то чтобы не хотел довериться ему, а просто не мог. Это было бы броском наудачу. Арсений любил всегда всё держать под контролем, а тут он даже не знал, чего ожидать.
— Что мне нужно сделать, чтобы ты мне доверился? — продолжил говорить Антон.
— Ты ничего не сможешь сделать, — внезапная ярость накатила на Попова, — потому что я такой, меня не исправить! — крикнул он, напугав Шастуна, но тот быстро вернул себе спокойное выражение лица, — Меня не вылечить, потому что я болен, и это, чёрт возьми, не лечится, Антон! Я не могу контролировать ничего внутри, не то что доверять людям после всего! Потому что меня все бросили, и ты не станешь исключением. Они испугались, прямо как ты сейчас, и ты тоже исчезнешь, как с белых яблонь дым, — Арс вскочил с кровати и встал у занавешенного окна, наконец замолчав и опустив взгляд.
Он хотел уменьшиться до размеров пылинки, и уже был готов услышать звук захлопывающейся двери. Но его не последовало. Антон находился на том же месте, ни разу не шевельнувшись.
— Но ты почему-то до сих пор здесь сидишь... — голос Попова прозвучал растерянно.
— Арс, расскажи мне, что произошло? — опасаясь собственных слов, сказал Антон.
Мужчина сполз по окну на пол, приземляясь на колени. Его взгляд не мог сфокусироваться на чём-то одном. Глаза просто бегали по комнате, ища ответы на этот вопрос, хотя они крылись в голове у него самого.
— Просто... Я... — он снова всхлипнул, — я искал свой скетчбук, там было письмо, мысли, да всё там было... Я снова наткнулся на её вещи, на платье, которое я не смог выкинуть, и несколько Лизиных любимых игрушек. Я думал, что пережил это, но такое, оказывается, невозможно пережить, Тош, особенно, если у тебя остались следы на теле и в памяти. Я просто не справлюсь один, Тоша... Я...
Антон не дал ему договорить и притянул к себе, приземлившись на пол рядом.
— Ты не один. Ты никогда не будешь один, — проговорил он Попову в макушку.
Арсений вскоре уснул на плече у Шастуна. Он так мирно спал, в нём не было беспокойства, как будто событий последнего получаса не происходило никогда. Но Антон даже рад этому. У него в голове вились множество вопросов, но он не собирался задавать их Арсу напрямую. Что-нибудь утаит, что-нибудь не расскажет. Спина затекла от сидения на полу, но Шаст терпел, чтобы Попов отдохнул. Юноша знал, что Лиза не была его сестрой, ведь она явно была маленькой. Мысль об этой девочке давно сидела в подкорке у парня, с того момента, как он прочитал записи в блокноте, который он напрочь забыл вернуть любимому.
Антон бережно поднял Попова на руки и опустил на кровать, прикрывая одеялом. Прошло часа четыре, а сил сидеть в позе «банана» больше не было, и он молился, чтобы мужчина не проснулся. Но этого, к счастью, не случилось. Выдохнув, юноша думал лечь рядом, но боялся разбудить Арса, поэтому аккуратно наступая на ламинат, он вышел за дверь. На кухне горел свет, а в душном помещении сидел Матвиенко с лицом, полным беспокойства, и нервно постукивал пальцами по столу.
— Тох, ну как он? — оживился Серёжа, заёрзав на стуле.
— Спит сейчас. Серёг, — парень сглотнул, думая, как правильно начать разговор, — что с ним произошло? Он явно психически нездоров. Он сначала плакал, потом впал в какую-то прострацию, начал кричать... И всё это за пару минут.
— Присядешь? Я чай сейчас заварю. Тебе какой? Есть зелёный. Говорят, успокаивает, — произнёс друг в ответ.
Антон кивнул и сел на стул у квадратного столика, больше похожего на журнальный. Вскоре перед Шастуном появилась чашка с кипяточным напитком, а Матвиенко сел, тяжело вздыхая.
— Я ему клялся, что не скажу тебе, но я так не могу, Тох. Я не смог ему помочь, может быть, хоть ты... — с запинкой произнёс армян, — Он боится, что ты бросишь его, но ты же не будешь этого делать, правда?
Парень уверенно кивает несколько раз, как болванчик.
— Где-то в конце января того года, он и Лиза попали в страшную автомобильную аварию. В них на большой скорости врезался какой-то пьяный водитель. Лиза умерла, причём на месте, а Арс получил черепно-мозговую травму и компрессионный перелом позвоночника. Дальше всё очень темно и больно, хотя я думаю, что ты и сам это прекрасно ощущал. Реабилитация, долгая физиотерапия и весь этот ужас. Он провёл два с половиной месяца в инвалидном кресле. Его накрыла с головой депрессия, начались проблемы с психикой. У него целый перечень заболеваний: неврастения, невроз навязчивых состояний, психоорганический синдром и ещё несколько пунктов. Его нервы буквально разрушены, как и он сам, но Арсений живёт, как видишь. Я остался единственным, кто был рядом и помогал ему из этого выползти. В себя он пришёл более-менее только к концу ноября. Арс был убит морально. Только, кажется, все эти сны, связанные с тобой, вытащили его из состояния амёбы. Он говорил что-то про «Ангел, я пошутил» и другую чепуху. С твоим появлением он словно ожил, вот я к чему, — проговорил на одном дыхании Матвиенко.
Антон с раскрытым ртом и ужасом в глазах слушал соседа, представляя себе все эти картины. Его охватило чувство вины за то, что он пытался резать себе вены и проклинал человека на том конце провода, а жизнь и так мучила его.
— Серёг, кто такая Лиза? — выдавил Шастун, наконец задав самый интересующий вопрос.
— Он тебе вообще что-нибудь говорил?
— Мы не поднимали таких тем. Хорошо и без этого жилось. — юноша тяжко вздыхает, ожидая ответа.
— Лиза — его приёмная дочка.
Дочка. Антон задержал дыхание на мгновение и взглянул на Матвиенко с сожалением, который, в свою очередь, уткнулся взглядом в кружку с чаем.
— Мне очень жаль. — прошептал Шаст.
— Мне тоже. Она была весёлой. Девочке было всего четыре, когда... — Серёжа громко сглотнул. — Ну, ты понял.
В кухне воцарилась тишина. Тикали часы над плитой, за окном шумели машины, всё как обычно. Только в голове у Антона всё перевернулось.
— Я вытащу его, Серёг, обещаю тебе. Если ему можно хоть как-то помочь, я это сделаю, — уверенно сказал Антон.
— Помочь-то можно, только он не принимает эту помощь.
— С этим мы разберёмся, — заключил Шастун.
Потому что не было того, чего бы Антон не сделал, чтобы вытащить Арса из ужаса, в котором тот находился.