Чёрные вены

20. Два ангела под одной крышей.

«Вы нам не подходите». Антон привык слышать эти слова, потому что ему ни разу не сказали ничего другого. Но намного проще принять отказ, когда у тебя есть дома любимый человек, к которому ты можешь прийти. Уткнуться ему в плечо и пожаловаться на несправедливое решение, сказать ему, что любишь. И услышать в ответ то же самое. Из-за нехватки времени Антон не успевал ходить на пробы, но ему нравилось жить с осознанием того, что у него всегда есть поддержка.
Антон снова услышал отказ, и это заставляло закапываться в себе, размышляя, что он снова сделал не так. Юноше всё говорят и говорят, что он недостаточно эмоционален. Хотя на самом деле парень всего лишь витает в облаках поглощённый счастьем. На работе его не доставали придирчивые клиенты, у Арсения больше не было припадков, он даже начал пить таблетки, чтобы немного заглушить симптомы своих болезней. И они пока помогали. Так что Шастун был бы окружён безусловным счастьем, если бы не одно «но». Дома было пусто, ведь Серёжа всё ещё был в Москве, в которую ездил всё чаще, а кот то спал, то ел, став полностью ленивым пирожком. Юноша не хотел идти к себе, чтобы сидеть рядом с телеком в пустой квартире. Поэтому он направился в другую пустую квартиру, которая принадлежала Арсу, ведь у Антона появился от неё ключ почти сразу после припадка.
Сам хозяин квартиры был на работе в это время, поэтому Шаст не ожидал никого увидеть внутри. Он открыл дверь, и она тут же захлопнулась за его спиной с неприятным грохотом. Всё вокруг было, как всегда, вещи лежали на своих местах, нигде не было пыли. От привычной чистоты вокруг Антон и сам начал чаще убираться в их с Матвиенко жилище. У юноши настроение было ниже плинтуса, мысли о собственной ничтожности одолевали голову, и одиночество, которое вроде бы перестало быть его постоянным спутником, вернулось. Он откинулся на дверь позади и сполз по ней вниз, уткнувшись лицом в колени. Ещё и курить хотелось просто неимоверно, нехватка никотина в организме вызывала лёгкую ломку. В голове роились мысли и воспоминания о детстве и юности, которые, отнюдь, были совсем не приятными. Регулярные избиения со стороны отчима, множество суток в полиции за мелкие кражи и сигареты, много сигарет. А ещё Настя. Мрачная история, которую юноша никому не рассказывал, о девушке, которую он погубил. Он вообще много событий хранит в себе, за что чувствует вину перед Арсением, ведь знает о любимом почти всё, а Попов о нём лишь бессвязные факты. Но поведать ему о своей жизни он не мог, тогда это бы вылилось в литры пролитых слёз и сочувствие, а именно оно не было нужно парню. Антон смог пережить всё это, а вспоминать не хотелось совсем. Хотя разум его и не спрашивал.
Шастун просидел в таком положении минут десять, прежде чем смог подняться. Он сделал глубокий вдох. В голове появилась дурацкая идея приготовить ужин, чтобы отвлечься, хотя он не владел этим умением совсем. Тем более пытаться что-то сделать в чужой, хоть и своего парня, квартире, не было хорошей затеей, но Антон свой мозг решил не слушать. Стащив с себя куртку, он прошёл на кухню, которая была оформлена в серых тонах. В холодильнике было совсем немного еды, но хватит на салат и омлет. Ведь это было всем, что юноша вообще умел делать. Дальше всё пошло как по маслу. Он не спалил омлет, не порезался ножом. Живой, здоровый и даже немного гордый за свои старания он поставил еду на стол и ушёл в комнату.
Разглядывая уже знакомые стены, он увидел за дверью несколько рамок, не замеченных им раньше. Это были несколько фотографий. На одной из них Арс был с девушкой, молодой и красивой. У неё так же были чёрные волосы и голубые глаза, но не такие яркие, как у Попова. Антон улыбнулся, разглядывая брата и сестру. Они были настолько схожи, что не оставалось сомнений в их родстве. На следующем снимке Арсений стоял с Серёжей на Красной площади. Матвиенко смотрел в камеру с таким отвращением, словно его насильно заставили сделать это фото. Хотя, возможно, так и было. А на последней фотографии был его любимый с маленькой девочкой. Ей на вид года три. Она была полной противоположностью Арса, блондинка с зелёными глазами. Но сомнений не было, это — Лиза. Она была приёмной дочерью Арса, из-за этого сильные различия во внешности. Антон присел на корточки, чтобы получше рассмотреть фото. Девочка улыбалась, прижимая папу ближе за шею, а он целовал её в висок, поглядывая в камеру. На глаза навернулись слёзы, и юноша закрыл рот ладонью. Вдруг голос позади заставил его дёрнуться и вскочить.
— Лизе тут три с половиной года. Мы с ней тогда в парке аттракционов были. — с грустной улыбкой сказал Арсений, которого Антон не заметил, погружённый в мысли. — Единственное фото с дочкой, которое у меня осталось. Остальные я в порыве гнева разорвал и сжёг.
Антон резко прижал Арса к себе за плечи, поджимая губы, и отвёл взгляд, чтобы тот не заметил в них слёз. Попов сначала опешил, а потом ответил на объятия.
— А как она у тебя дома оказалась? — выпалил парень, не подумав. — Прости... Я там ужин приготовил, пошли.
— Ты? Ужин? — Арсений вскинул брови и, взяв Шастуна за руку, повёл за собой.
— Да. — юноша слабо улыбнулся. — Не французская кухня, конечно, но тоже должно быть съедобно.
Арсений тихо захихикал.
— А в ответ на другой вопрос, был у меня в жизни период, когда я остался совсем один. Мне было не о ком заботиться. Многие в такое время заводят котят и щенков, а я сразу радикально решил. Тогда я пошёл в детдом и решил взять малышку. Ей было четыре месяца. Я так её полюбил, что потеряв её, чуть с ума не сошёл. Она была моим ангелом-хранителем. — сказал Арс, стараясь скрыть волнение.
— Теперь я им буду. — проговорил Антон негромко.
А в ответ Попов лишь ярко улыбнулся и притянул парня к себе за ворот толстовки, вовлекая в долгий сладкий поцелуй.
Чуть позже они лежат на кровати Арсения в обнимку. Ужин оказался действительно неплохим, а идти домой Шастуну не хотелось совсем, поэтому он, как часто делал теперь, остался у Арса. Тишина расслабляла. Рядом с домом не было дорог, поэтому машины не мешали наслаждаться ей. Антон игрался с чёлкой любимого, а тот лишь тихо хихикал. Юноша сам широко улыбался, освещая комнату лучше, чем светильник из «Икеи», лампочка в котором почти погасла.
— Как работа? — спросил он.
— Много и долго. — с выдохом ответил Арсений.
— А мне опять отказали. На пробы ходил. Говорят, мол, не достаточно эмоциональный. — прошептал Антон.
— Всё ты у меня достаточно. Не слушай их, я уверен, ты — хороший актёр, Тош.
— Просто это уже пятнадцатые, и везде говорят одно и то же. — разочарованно произнёс Шастун.
— Значит они все неправы. — твёрдо заявил мужчина. — У нас в театре скоро пробы, я могу тебя записать, если хочешь.
— Чтобы снова услышать «нет»? Больше не хочу. Мне и официантом нормально. Нервотрёпки меньше. — отмахнулся Антон.
Арс пожал плечами и обвил руками талию парня, прижимая его ближе, чтобы чувствовать запах ромашки. Именно в этом запахе теперь скрывалось счастье Арсения.

***
— Мы будем бухать! — восторженно воскликнул Серёжа, едва ли переступив порог собственной квартиры два дня спустя.
Арсений и Антон, стоящие в узком коридоре, посмотрели на него, как на идиота. Ни у кого не было желания пить в середине недели, но понимали, что если Матвиенко что-то решил, то так и будет. На минуту повисла тишина. Серёжа старался разглядеть в глазах друзей хоть какую-то реакцию, а мужчины пытались найти выход из сложившейся ситуации, из которой не было спасения. Арс среагировал первый, оставив Шастуна одного на поле боя.
— А мне нельзя! — победно завопил он, чуть не подпрыгнув. — Я же таблетки пью от невроза и прочей чепухи, вы же не хотите меня в кому вогнать?
— Но присутствовать при трапезе никто не мешает. — хитро улыбается Серёжа.
Арс опускает взгляд, тихо чертыхнувшись себе в ноги.
— А, собственно, какой повод? — выдавливает Шастун.
— У меня коллега в город на пару дней приехал, надо же отметить. — больше вопросительно говорит Серёжа.
— А... — открывает на свой страх и риск рот Арсений, — А ещё же тебе роль опять не дали. Можно же залить это парой бокалов. — пожимая плечами, продолжает он.
— Точно! — кричит Матвиенко. — Вот тебе целых два повода напиться. А их не бывает много.
Антон взглянул на любимого испепеляющим взглядом, говорящим: «Тебе же меня бухого до дома тащить» Но Арсений лишь тихо ржёт. Его смех больше похож на скрип старой двери.
— Да ладно тебе, Тош. Расслабься, проветрись немного, не вылезаешь из моего дома и работы. — шепчет Арс ему на ухо, а потом оставляет на его губах лёгкий поцелуй.
Юноша, чувствуя поражение, выдыхает и уходит в комнату, даже не пожав Матвиенко руку.
— Какие вы, ребята, милые. — протяжно говорит Серёга. — Тох, сегодня в семь выезжаем в клуб. Можешь позвать кого-нибудь своего, если хочешь.
Антон вдруг вспоминает о Дарине, которую с конца февраля не видел, и вот она, отличная возможность. За стенкой слышится смех и какие-то разговоры друзей. Шаст набирает номер и прикладывает горячий телефон к уху, когда в комнату вплывает Арсений.
— Кому звонишь? — очень тихо шепчет он.
Антон лишь загадочно улыбается. Тогда Арс аккуратно тянется к животу Шастуна, коварно ухмыляясь, и начинает щекотать юношу, только чтобы он улыбался больше. Ведь Попов влюблён в улыбку парня, в его глаза и во всё в нём. А его таинственность пугает и испытывает одновременно. Он никогда не рассказывал мужчине о своём детстве, только обрывочные фразы, по которым можно было понять, что у него мама умерла от рака, а отчим избивал. Больше ничего не было известно. И Арсений хотел знать больше, но не стал бы давить. Терпеливо ждал, пока Антон сам ему расскажет всё. И кто бы знал, что этот вечер наступит сегодня. Антон смеётся от щекотки отпихивая Попова в сторону. Из трубки слышится: «О, Антоха! Что хотел?» А Шастун не может перестать смеяться от щекотки, а Арс, наблюдая за этой картиной, улыбается сам. И в сотый раз понимает, насколько любит своего мальчика.
— Алло, Дар... Сука! — он продолжает смеяться и пихать Попова ногами, — Дарин... Ты... — прерываясь на дыхание и смех продолжает он.
— У тебя там всё точно нормально? — отвечает девушка.
У Антона наконец получается спихнуть Арса на пол, и тот изображает убитого мечом рыцаря. От этого юноша смеётся ещё звонче. А Арсений просто разглядывает лицо парня, такого красивого, когда смеётся. Да и вообще красивого. Шаст затихает и улыбается, глядя на мужчину, но вспоминает, что на том конце провода выжидает ответа Дарина.
— Привет, Дарин, тут просто Арс дурит. Не хочешь сегодня в клуб сгонять? — наконец переходя к сути дела, говорит он. — Они меня силком заставили.
— Да, почему бы и нет? У Стаса ночная смена, а я думаю, смогу. Адрес кинь смс-кой. И передавай Арсу «привет» и подзатыльник. — она отключается.
Антон легонько заезжает Арсению по затылку ладонью, отчего тот съеживается.
— За что? — с возмущением и притворной обидой говорит Попов.
— Тебе от Дарины «привет». А подзатыльник тоже попросили передать, а за что — не знаю.
Шаст заваливается на кровать и утягивает мужчину следом.
— У нас есть немного времени, чтобы просто полежать. — шепчет Антон.
— Ты на кота похож. Ешь, пьёшь и лежишь. — бормочет мужчина в ответ, за что получает локтем в бок.
Юноша хихикает и чмокает Арсения в щёку, и тот не может сдержать улыбки.
— Я тебя люблю.
— И я тебя, Ангел. — с уверенностью отвечает Арс.
Два Ангела под одной крышей, где царит любовь.

***
Антон входит в клуб, а позади плетётся Арсений, едва касаясь рукой пальцев Шастуна. Громкая музыка долбила по ушам, да так, что проходила вибрацией через всё тело. Пахло потом и алкоголем, а ещё каким-то ароматизатором в воздухе. Приторно-сладкий запах клубники витал в воздухе, не давая нормально дышать. Вокруг танцевали люди, к бармену подкатывала какая-то совсем не трезвая девушка, кто-то смеялся или обсуждал что-то с коктейлями за столиками. В неоново-синем свете в помещении Антон не мог разглядеть место, где были их друзья. Дарина ещё не успела приехать, но написала, что будет минут через десять. Кто-то толкнул юношу в плечо, отчего тот пошатнулся и чуть не упал, но Арс вовремя подхватил его.
— Аккуратнее, солнце. — почти прокричал Попов ему на ухо.
Антон улыбнулся и наконец увидел друзей. У столика, за котором они расположились, было немного светлее. Серёжа приветливо помахал им рукой, а потом показал на своего коллегу. Антон взглянул на мужчину и замер в лёгком шоке, так же, как и сам «незнакомец».
— Знакомьтесь, Дима Позов. — проорал Матвиенко, стараясь перекричать музыку.
Шастун и Позов смотрели друг на друга не моргая, а потом их разобрал дикий смех. Их ржач был слышен на весь клуб, а их друзья лишь удивлённо смотрели на них. Лёгкие Антона уже грозились свернуться в трубочку, отчего он начал кашлять. Десятилетний стаж курильщика ни к чему хорошему не приводит. Дима же уже плюхнулся на стул и вытирал глаза от выступивших от смеха слёз. Арс с тревогой смотрел на кашляющего Шастуна.
— Тош, ты как? — взволнованно проговорил Арсений.
— Но... — его снова пробрал кашель, — Нормально... Буду через минутку в порядке. Просто курить меньше надо было. — выдавил Антон.
Когда лёгкие наконец отходят, Шастун подошёл к Диме и похлопал его по плечу, а потом пожал руку.
— Почему не сказал, что приехал? Я ведь так и обидеться могу.
Серёга всё ещё глазами по пять рублей наблюдал за происходящим, как и Арсений. Вдруг к ним подскочила Дарина, которая закричала:
— Димка! Вот это встреча. — и бросилась к другу на шею, чтобы обнять коротышку.
И глаза Матвиенко стали в три раза больше. Пока три воронежских приятеля обменивались любезностями, объятиями, двое питерских не шевельнулись ни одной частью тела. Вокруг грохотала музыка, люди всё ещё танцевали, а двое фигур просто стояли в полнейшем шоке.
— Итак, — начал Антон. — Ребят, это Арсений. Да, тот самый Арсений. Да, у него были причины. Да, мы любим друг друга. Ну, я его, по крайней мере. — протараторил Шастун.
Попов, услышав своё имя, отмер, и протянул руку сначала Дарине, а потом Диме.
— Я тебя тоже очень люблю, Ангел. — сказал Арс любимому, а потом быстро поцеловал его.
— А теперь для Матвиенко. Дима и Дарина мои друзья из Воронежа.
— Лучшие друзья. — в унисон проговорили оба.
Антон захихикал, а потом потянул Арса на диван, увлекая в объятия.
Антон успел заметно накидаться за несколько часов времяпрепровождения в клубе, хоть Арс и пытался его контролировать. Поэтому язык у Шастуна был развязан, как и у Серёжи, тело не слушалось, но пить он как-то ещё умудрялся. Они сидели на диване, и только половина из компании была абсолютно трезвой. Дима и Арс ни гроша не выпили. Позов всё это время поглядывал на Арсения с неким презрением, которое Попов заметил. Тот явно хотел что-то сказать мужчине, но не находил удобного случая. Антон то был слишком трезвый, то лежал на коленях у Арса. Но когда юноша под ручку с Серёжей побежали на танцпол, клятвенно обещая никого не клеить, Дима показал в сторону двери, и Арсений незамедлительно встал и пошёл следом за мужчиной. Чутьё внутри подсказывало ему, что разговор будет не из приятных, но явно необходим. Арсений вышел на тёплую улицу, где веял прохладный ветер, который освежал после душного и шумного клуба. На город уже опустились сумерки, и всё приобрело какой-то оттенок усталости и спокойствия. В домах рядом горели окна, многие люди уже спали. Попов и сам был бы не прочь, но он вряд ли бы смог сейчас забрать Шастуна домой. Дима молчал минуты три, складывая мысли в предложения. Но потом, сделав глубокий вдох, он всё же начал:
— Арсений... Я вижу, как ты на него смотришь. Влюблённо, безумно, с огромным желанием уберечь. И мне правда хочется верить, что у тебя были причины, чтобы он страдал так, как это было. Но посмей только заставить его снова мучиться. Только попробуй сделать то, что его убьёт. Он — мой лучший друг, и почему-то именно самому светлому в мире человеку на голову свалился проблемный ты. Антон говорил, что у тебя есть какие-то психические заболевания, но ничего такого, чтобы могло принести вред. Но, благодаря пьяному и очень болтливому Серёге я знаю о твоих проблемах с агрессией. — Позов смотрел на него в упор, — Первая заповедь врача — не навреди. Ты, может, не врач, но прошу тебя, не делай ему больно. Он очень много пережил, чтобы приехать сюда. Да и в принципе много чего было. Береги его. У него много шрамов, как моральных, так и на теле. Ты увидишь все когда-нибудь. Прошу, убереги его от новых. Иначе я тебе лично разобью лицо. — закончил он.
— Обещаю. Нет, клянусь. — проговорил Арс в ответ не подумав ни секунды.
Дима кивнул и вернулся в клуб. Попов же ещё минут пять стоял и вглядывался в окружающий мир. Смотрел, но не видел. Впервые внутри поселилось сомнение. Точно ли он знает Шастуна так же хорошо, как думает, что знает? И только сейчас он понимает, что он знает всё о его привычках, увлечениях, но ничего о том, кем он был до него. Кем он был до Попова.
Через ещё минуты три на улицу заплетающимися ногами выбредает пьяный Антон, который на воздухе казался немного менее бухим. Он улыбался, так ярко и свободно. А ещё к нему вернулась способность говорить разборчиво и логично.
— Арс, ты чего тут? — он подходит ближе к любимому и тянет его на себя, обнимая.
— Воздухом решил подышать.
— Давай потанцуем, там как раз медляк. — Антон взял в свою руку ладонь Арсения, а вторую положил ему на талию.
Они начали раскачиваться в такт мелодии, доносящейся из клуба. Антон смотрел в голубые глаза Арса, которые почему-то потускнели. Улыбка слезла с лица Шаста.
— Тебе что-то Дима сказал? Он просто волнуется, Арс. — выговорил Шастун.
— Правда было очень больно? — выпалил Попов.
Юноша на секунду впал в замешательство, но ответил:
— Было. Но в том-то и суть, что это было. Ты просто не представляешь, как я с тобой счастлив. Боль стоила вот таких моментов. — он закружил Арса вокруг своей руки. — А ещё он сказал тебе про шрамы, верно?
Мужчина удивлённо смотрит на Шаста.
— Я стоял за дверью, слышал всё. Да, Арс, шрамов на мне больше, чем на запястьях, но поставлены не мной. Некоторые только недавно зажили. Я упал на стекло, это бывает. — отмахнулся он.
— Я не задаю вопросов... — начал было Арсений, но был прерван.
— Спасибо тебе за это. Но, по правде говоря, основное ты уже и так знаешь. А что ещё? Могу только рассказать, как я погубил девушку. — он говорил так, словно ни грамма не пил, так серьёзно, без запинки.
— Что? — с непониманием взглянул на него Попов.
— Была у меня одноклассница, Настя. Её родственная душа умерла. Она влюбилась в меня. Я же знал, что моя половинка жива, поэтому всячески игнорировал её. Она добивалась моего внимания, но... — Антон опустил глаза, — Я ни разу не сказал ей «да». Хотя мне ничего не стоило, пойти с ней погулять хоть разок. — последовал тяжкий вдох, — Она совершила самоубийство ровно девять лет назад. В этот день. И это только моя вина. — заключил он.
Антон ожидал увидеть что-то вроде злости и неприязни, но Арс смотрел на него с волнением и нежностью, которую Шастун уж точно не ожидал.
— Ты не виноват... — он замер на секунду, — Ты же не знал о ней ничего. А вдруг родители плохие? А вдруг что-то ещё? Не вини себя, если не знаешь всю картину. Я старался простить себя за смерть Лизы, ведь авария, отнюдь, не по моей вине, но не могу. Я должен был что-нибудь сделать. Так хоть ты прости себя. — сказал он, даже не думая. — Пошли домой лучше, любовь моя.
Антон улыбнулся, смахивая слёзы с глаз.
— Я не обещаю, но я постараюсь. Мне нужно об этом подумать.
Арсений кивает и протягивает свою руку.
— Держи моё сердце, давай свою руку. — с улыбкой произнёс Попов.
Они брели по ночным улицам пешком. Никто не горел желанием ехать на метро или брать такси, оба хотели проветриться. Клуб был далеко от домов парней, но им совсем было не в тягость идти три часа до них. Они держали друг друга за руку, Антон поведал полную историю своей жизни, в которой были и смешные моменты, от которых парни смеялись на всю улицу так, что от них шарахались даже кошки, а какая-то бабушка даже пригрозила полицией. Арсений неустанно смотрел ему в глаза, находя в них всё новые и новые оттенки. Они целовались, сидели в обнимку на лавках и скамейках, изредка встречающихся на их пути. А потом дальше шли, забыв о боли в ногах, усталости и немного не трезвом состоянии Антона. Друзья писали им смс-ки, звонили, но ни один не ответил на них. На пару часов они хотели быть только друг у друга. На пару часов или на всю жизнь. Тут оба варианта верные. Они были абсолютно счастливыми, хоть это и казалось затишьем перед бурей, что ей и окажется, но это другая история. Но знали на все миллиарды процентов, что любили и будут любить всегда, даже если всё пойдёт под откос. И спасут друг друга из бездны, какой бы глубокой она не была. А сейчас они идут по пустым улицам Петербурга
И нет никаких правил...