Чёрные вены

49. Представь меня.

— Представь на секунду, что сейчас Новый Год. Представь меня, бегающего по всей квартире с украшениями и отдирающего Дырсика от ёлки. Представь, что мы только что проводили Серёжу с Машей домой и сидим тут, на нашем любимом подоконнике. А шампанское даже представлять не надо, — покачал бокалом парень, — Представь всё это так, как будто за окном не конец августа и ты не молчишь совсем. Просто слушаешь мои истории, — проговорил совсем негромко Антон.
Они действительно сидели на подоконнике и вглядывались в окна в доме напротив. Свет, льющийся из чужих квартир, делал глаза Арсения алмазами, светящимися в темноте. Только на дворе цвело лето, отчего в квартире было совсем не холодно. Антон задумчиво разглядывал мужчину, пристально смотрящего на улицу. Ухмылка едва касалась его губ, но Шастун чувствовал тепло, исходящее от голубоглазого. Парень отставил бокал с игристой жидкостью очень вовремя, потому как в следующее мгновение Арс переплёл их пальцы и притянул Антона к себе резко, отчего юноша дёрнулся и чуть не свалился с подоконника. Благо, он был достаточно широким, чтобы уместиться на нём в обнимку. Попов обвил крепкими руками родные плечи и легонько поцеловал висок любимого. Тишина больше не убивала Антона. Тишина медленно становилась им другом, соратницей.
— Говорят, в Новый Год сбываются желания. Как будто вся вера человечества в чудеса сосредотачивается именно в этом дне. Но это всё ведь условности, правда?
Арсений в ответ уверенно кивнул, не отрывая глаз от вида за окном. Антон глубоко вздохнул и устроил голову на груди брюнета. Как бы он хотел сейчас слышать любимый бархатный голос, как бы он этого хотел. Но после двух суток, проведённых в своих мирах, оба парня не делали всё вокруг отчаянным, совсем безбожным и безнадёжным. Они просто стали жить дальше, учась понимать друг друга без слов. Никто не говорил, что будет легко, но они справлялись так, как с этим не справлялись другие. Серёжа друга понять не мог, да и никто, собственно, не мог, кроме Шастуна. Они с Арсом разговаривали часами, пускай мужчина не произносил ни звука. Они сидели так, как сейчас, и заглядывали в туманные окна других. Арсений мог писать что-то в заметках на телефоне, наспех коряво выводить что-то на бумаге или отвечать одними губами, Антон всегда его понимал.
Арсений, несмотря на всё это, видел в парнишке того самого Антона, которого некогда встретил. Улыбчивого, активного, счастливого, несмотря на все свалившиеся на них проблемы. Анорексия отступила, бессонницы больше не было, разве что кашель до сих пор его беспокоил. Шастун пообещал ему разобраться, и намеревался это обещание исполнить в ближайшее время. Арсений больше не переживал за его душевное состояние, потому что знал — парень всё теперь выдержит. И он не любил его меньше оттого, что тот стал немым на неопределённый срок. Просто любил и всё. Всегда.
— Чудеса ведь случаются, наверное. И у нас случится когда-нибудь, обязательно. — шептал он.
Арсений вдохнул прохладный летний воздух и поцеловал его снова. И целовал до бесконечности долго, припадая губами к щекам, шее и вискам. Любил его всего без остатка последующей ночью, проводил пальцами по его впалому животу и острым плечам, рисовал ими сердечки на бледной коже. Целовал его так, словно в последний раз, но прекрасно понимал, что совсем не в последний. Что этот юноша с чистыми глазами цвета первой травы навсегда теперь его, потому что прошёл огонь, воду и медные трубы с ним, держа за руку. А потом они лежали в обнимку под праздничными гирляндами, которые не снимали вот уже полторы недели. Разглядывали мерцающие огоньки, как что-то волшебное, внеземное, разгоряченными телами прижимаясь друг к другу.
Чёрт, он же настолько прекрасен был для Арсения, этот Шастун. Он был прекрасен для него любым. Он любил эту детскую радость в его глазах, которые, словно зеркало, отражали весь мир, эту поддержку и понимание в нём.
Он любил его всему миру назло. Пускай судьба дальше строит им козни, Попову всё равно, пока в его руках ютится это светловолосое чудо по имени Антон Шастун.
Самый большой подарок его жизни, пускай и не под Новый Год.
Ведь это всё условности, правда?