Чёрные вены

13. Не извиняйся за эту боль.

Антон открывает глаза с большим трудом. Два дня прошло, а состояние всё такое же дерьмовое. Голова неприятно гудит, тело немного знобит, а слабость такая, словно он грузил вагоны всю предыдущую ночь. Он пил какие-то таблетки, которые ему торжественно вручил Серёжа ещё вчера утром, а потом благополучно свалил на сутки. Где же работал Матвиенко, Антон не выяснил, но прекрасно знал, что тот иногда будет исчезать на несколько дней, а то и на неделю. Серёжа сам Шастуна об этом предупредил. Поэтому уже второй день Антон сох от скуки в пустой квартире и курил, как паровоз. Иногда по скайпу созванивался с Димой, который уже был в Москве для съёмок того самого шоу, о котором рассказал им на Новый год. Но времени у Позова катастрофически не хватало, и он быстро завершал звонки, оставляя Антона куковать в одиночестве. Сны ему не виделись, поговорить было абсолютно не с кем.
Одно радовало юношу — вены не болели с того случая в кабинете Добровольского. И ещё, завтра понедельник, а он обещал руководителю быть на работе. Но Шастун по своему состоянию понял, что, хоть температуры у него и не было, выйти на новое место он не сможет, как бы ни хотел. Он набрал номер начальника и приставил горячий от постоянного использования телефон к уху. Спустя пару гудков в трубке послышался голос директора:
— О, Шастун! Случилось чего?
— Да, Павел Алексеевич. — сказал парень в ответ, но тут же осёкся, — Паша.
— Слушаю. — бросил собеседник.
— Ну, я не выздоровел, вряд ли смогу появиться на работе. — с разочарованием произнёс юноша, — Можете увольнять, если хотите, я пойму. — добавил он с не меньшей досадой.
— Температура есть? — поинтересовался руководитель.
— Нет.
— Ломит?
— Нет.
— А что тогда? — немного ехидно проговорил Добровольский.
— Слабость, голова болит.
— Да это не болезнь, ты просто сохнешь от скуки. Ты хоть с кем-нибудь разговариваешь? — спросил он, словно читал мысли парня.
— Нет. Сосед работает, друг тоже, остальные все в своих заботах. Да какое тебе дело до бедного Антона Шастуна? — спросил он язвительно.
— Просто ты мой работник, а ещё пытаешься откосить от первого рабочего дня. Это верх наглости! — воскликнул он прямо в трубку, отчего у Антона задребезжали перепонки.
— Я не пы... Да что вы... Ты... — Антон, полный возмущения, задыхался от количества слов, которые хотелось произнести.
— Короче, через час будь готов, поеду тебя по культурным центрам северной столицы катать. — радостно произнёс Добровольский, — И «нет» не принимается. Адрес продиктуй.
Парень неуверенно назвал место жительства, а потом директор отключился. Антон пожал плечами, немного удивлённый реакцией работодателя, ведь другие уже бы его уволили за такое. Но, как бы то ни было, он всё-таки собрался и через сорок минут, после долгого душа и не менее протяжного поедания яичницы, которой он питался каждый день с момента приезда, был готов.
Под «культурными центрами» Санкт-Петербурга Паша подразумевал совсем не музеи и парки, а ночные клубы. Но Антон даже был рад, что вместо скучных походов по городу он оказался в каком-то баре, где оглушительно громко играла музыка, и почти не было света. Лишь светодиоды и диско-шары распространяли разноцветные линии и пятна по всему окружающему. Из колонок лилась какая-то неизвестная иностранная песня, под которую куча людей в центре зала тряслось, по-другому это нельзя было назвать. Но, потеряв из виду Добровольского, Антон пристроился к этой толпе, дёргаясь в такт. Его сложно было не заметить, он был выше всех здесь. Вялость куда-то улетучилась, и вот уже через пару минут парень вовсю отдался музыке, прыгая вместе со всеми. Ему невероятно хотелось пить, поэтому он пробился к бару, где какой-то среднего роста парень за стойкой мешал коктейли для девчонок, сидящих рядом с Шастуном. На бейджике красовалось имя «Стас», переливаясь в свете светодиодов разными цветами. Мужчина выглядел очень уставшим.
— Стас, налей мне чего-нибудь, на твой вкус. — бросил юноша и начал разглядывать окружающих.
Вскоре перед ним оказался стакан, наполненный чем-то мутным, с долькой лайма на бортике, и Антон, даже не задумываясь, выпил его залпом. Горло приятно обожгло алкоголем. Он очень давно не пил ничего, что было бы сильнее пива. Бросив на стойку пару купюр, парень вскочил и махнул рукой замученному бармену. Тот слабо улыбнулся в ответ. Юноша вновь вернулся к сотрясению пола вместе с толпой, под дурацкую иностранную музыку.
Антону внезапно стало так хорошо, он уже ни о чём не думал. Он забыл о своём одиночестве и просто двигался вместе с толпой. Пустота в его голове переливалась разноцветными пятнышками, как, собственно, и всё вокруг. Нервы успокоились, и сейчас он, кажется, вообще ничего не чувствовал. Оно и к лучшему, как решил парень. В чувство его смог привести резкий толчок в спину, из-за которого он полетел бы на пол. Но, к своему везению, он успел схватиться за стойку. Два бугая позади него устроили потасовку, разнося всех и вся. «Видимо, из-за девушки» — подумал Антон, взглянув на сжавшуюся в углу блондинку, и встал ровнее. Не хватало ему ещё и быть задавленным двумя крепкими парнями, которые были, как четыре Шастуна вместе. Он двинулся в сторону немногочисленных столиков в другом конце зала, как вдруг его руки пронзила боль. Снова. Он согнулся пополам, не в силах стоять, и тут же получил по рёбрам и бокам чьими-то ногами. Лежачих ногами бьют. Этот урок юноша прекрасно помнил от своего отчима, который его регулярно избивал. Этот и ещё много разных, которые хоть чему-то, но научили юношу. Держись на ногах, несмотря ни на что. Потому что всё, что ты можешь, это попытаться закрыть руками лицо и стоять, стоять, пока не станет совсем худо. И он этому последовал. Не без труда, но парень всё-таки встал, не давая себе ни секунды на передышку, и рванул к туалету.
Яркий свет внутри отделанного белым кафелем помещения почти что ослепил парня. Он упёрся руками в раковину и взглянул на своё отражение, сощурившись. Антон был до одури бледным мешком с костями. Он приподнял серую толстовку, и посмотрел на рёбра, где багровело пятно от удара. Вдруг за ним захлопнулась дверь, и в комнате появился взволнованный бармен, который держал у уха телефон, видимо, ожидая, пока кто-то ответит на звонок.
— Ну давай, давай, возьми трубку, скажи мне, что всё нормально. — его голос дрожал.
Мужчина часто потирал брови, а потом взглянул на Шаста, который смотрел на него, на секунду оторвавшись от созерцания собственных вен. Но в трубке послышался голос, и Стас дёрнулся.
— Дарина, Господи Боже, ты что, с ума сошла, любовь моя? — выпалил на одном дыхании он. — Я уже самое худшее представил.
А глаза Шастуна медленно ползли в направлении лба. Всё сходилось. Когда Стас прекратил разговор, он оглянул Антона ещё раз. Тот стоял, замерев, и, не моргая, разглядывал бармена, пока в голове роились вопросы.
— А Да... Дарина, случаем, не Васильцева? — выдавил из себя парень, чтобы подтвердить свои предположения.
— Ну, допустим, она, а что? Вы знакомы? — настороженно ответил мужчина.
— Да, — юноша расслабленно выдохнул, — Я её воронежский друг, Антон Шастун. Переехал в Питер только неделю назад.
— А, да, она что-то о тебе говорила. Это тот, кто ринулся в неизвестность, чтобы искать родственную душу из-за снов? — юноша кивнул. — Безрассудно. Но это не моё дело. Стас Шеминов, — мужчина протянул руку Антону, — Будем знакомы. Мне работать надо, но ты приходи ещё. Бывай. — мужчина улыбнулся.
— Погоди! — окликнул его Шаст, когда бармен уже хотел выйти из туалета. — Если увидишь худого мужчину в синем костюме, скажи ему, что мне фигово стало, домой поехал.
— Ты про Пашку что ли? Он тут частый посетитель. Хорошо, скажу. — бросил Стас и удалился.
«А судьба не такая и сука, оказывается» — подумал Антон и открыл кран с холодной водой.