Чёрные вены

19. Я потеряюсь в твоих глазах.

Голова неприятно пульсировала, а тело напрочь отказывалось шевелиться вообще. Для Арсения это состояние после такого рода приступов было абсолютно нормальным. Чувство апатии, огромное желание умереть и беспричинное волнение. Мужчина настолько привык, что уже даже перестал обращать внимание на все эти «побочные эффекты» своих болезней. Он просто открыл глаза, чувствуя холод, несущийся из приоткрытой двери, ведущей на балкон. С ним рядом никого не было. Серёжа, наверно, уснул на кухне, как часто происходило в плохие для Попова вечера. А Антон, который вчера был здесь, но сейчас казался чем-то вроде сна или галлюцинации, наверно, ушёл. Оставил Арса одного бороться со своими демонами, хотя обещал, что никогда этого не сделает. Мужчина совсем потерял веру в людей. Мысли одолевали его, но он не шевелился, глядя в стенку перед собой. Не было злости или бесконечных обвинений в сторону Шастуна, только тяжёлое, грузное разочарование. Арсений хотел думать, что понимает, почему очередной близкий человек оставил его. С ним было сложно, никто не выдерживал долго, кроме Матвиенко, конечно. Он был верхом стойкости. Потому что Попов был списком болезней, которые не приносили любимым людям ничего, кроме нервотрёпки и литров слёз. Он боялся, что увидит слёзы Антона, пролитые по его вине. Арс заточил бы себя в башне из собственных мыслей и укоров в свою сторону. Он боялся сломать его бледного, обычно светлого и улыбчивого мальчика, которого он любил сильнее всего существующего в этом мире. Но ни разу по сей день тому об этом не сказал.
Прошло минут двадцать, прежде чем, собрав все силы в кулак, Арсений встал с кровати. Голова закружилась, отчего мужчина пошатнулся. Он вообще был похож на липу, трясся всеми частями тела. Попов огляделся. В комнате, как он и ожидал, никого не было. На кресле в углу не спал его парень, он не сидел на подоконнике. А ведь Арс знал, что это любимое место парнишки. Он сидел на нём так часто у себя дома и курил в форточку. Арс вспомнил, как они смотрели фильмы, валяясь на жёстком диване Шастуна, и невольно улыбнулся.

***
— Ангел, ты плачешь, что ли? Да ладно тебе, знаешь же, что они будут вместе в конце, как это всегда и бывает, — с ухмылкой произнёс Попов.
- Не плачу я, отстань, - резко ответил Шаст.
Арсений чмокнул парня в щёку, а потом в подрагивающий подбородок. Юноша изо всех сил старался не лить слёзы над дурацкой драмой, которую именно сегодня им приспичило посмотреть.
— В том-то и дело, что только в конце, — севшим отчего-то вдруг голосом промолвил Антон.
— Антош...
— А вдруг с нами так же будет? Счастье только в конце истории, — юноша взглянул в глаза любимому.
А Арсений не смог ничего ответить, потому что знал, что как только всё откроется, тот сбежит, и у них даже в конце не будет счастья. Потому что Судьба жестока, как бы он не хотел, чтобы это было не так, тем более с ней мужчина был вообще не в ладах, ведь она постоянно издевалась над ним самым жестоким образом.
— Арс? Ты в порядке? — проговорил Антон.
— Я пойду подышу, — бросил он и вышел из комнаты.
В комнате у Серёжи была лоджия, на которой было холодно, как в Арктике, но это мало волновало Арсения. Холодный воздух обдал его лёгкие. Он приоткрыл окно и опёрся на раму. Изо рта валил пар, ведь в самом начале марта почему-то холоднее, чем в принципе было зимой, но Попов к этому привык, ведь жил в Питере с рождения. Вскоре он услышал скрип старого ламината позади, и рядом с ним появилась высокая фигура Антона. Парень какое-то время стоял молча, но потом всё-таки решился заговорить.
— Я не хочу спрашивать. — он запнулся, подбирая правильные слова. — Я прекрасно знаю о том, что жизнь бывает совсем ужасной в некоторые моменты, но я буду рядом, что бы не случилось. Даже, если окажется, что ты болен чем-то серьёзным, неизлечимым или смертельным. Я ведь понимаю, что я сгорал от боли не просто так. Я тут, чтобы помочь. — юноша взглянул в глаза Арсу, в которых бушевали моря и океаны. — Знаешь, я даже боялся, услышать, узнать, что же с тобой. Потому что не могу думать, что потеряю тебя рано или поздно. Я слишком долго тебя искал, чтобы ты просто умер от дурацкого рака.
Арсений улыбнулся, и посмотрел на любимого, на лице которого читалось волнение.
— Что ты улыбаешься? — с возмущением выдавил Антон, но сам не смог сдержать ухмылки.
— У меня нет «дурацкого рака», как ты выразился. Да, неизлечимо, да, серьёзно, но это не смертельно. Это безумно сложная история, которую я не хочу тебе рассказывать, но, в любом случае, когда-нибудь ты узнаешь сам. — Арс поник и опустил взгляд.
Но Шастун не расстроился, ничуть, а продолжил улыбаться, ведь ему сказали кое-что очень важное и такое прекрасное. Это не смертельно. Он притянул Попова за плечи к себе и сжал так сильно, что у того выбило из лёгких воздух.
— Я так сильно тебя люблю.
Юноша не ждал ответа, он просто хотел, чтобы Арсений знал об этом. Эта мысль уже давно перебивала мысли и была, наконец, озвучена.
— Я тебя так сильно люблю. — повторил Шастун, утыкаясь носом в шею Попову.

***
Попов громко сглотнул, продолжая стоять в центре комнаты, погружённый с головой в воспоминания. Неужели эти слова ничего не значили? Получается, что так. Арс глубоко вдохнул и решил немного проветриться, очистить разум и продолжить своё одинокое существование. Снова просыпаться одному, одному заваривать себе кофе, не получать поцелуев и объятий, прикосновений, которые так нужны иногда. Забыть о существовании юноши вообще, словно сладкий сон, длинной в три недели. Хотя раньше он действительно был сном, что так иронично и мерзко со стороны Судьбы. Именно до таких мыслей накрутил себя Арсений, делая шаг на балкон.
Он краем глаза заметил худую фигуру в худи, которая была больше парня в раза четыре, не меньше. Антон глядел вдаль, натянув капюшон кофты на голову, и курил. Он даже и не увидел вошедшего на балкон Попова, погружённый в свои мысли. А Арсений с удивлением во взгляде разглядывал любимого. Всё такой же бледный и красивый, только замёрзший и грустный. Он никуда не убежал, вот он, тут, совсем рядом. Живее всех живых, парень стоял прямо перед мужчиной, но тот не мог поверить, уже попрощавшись с ним раз и навсегда. В этом, собственно, и был весь Попов.
— Тоша... — почти прошептал Арс, — Ты же замёрз совсем, ты что, заболеть хочешь? — уже более громко произнёс он.
От неожиданности юноша дёрнулся, а сигарета выскользнула из его тонких окольцованных пальцев, падая с балкона.
— Чёрт! — пискнул он, — Если ты будешь заботиться обо мне, то я могу и поболеть. — добавил парень.
— Я всегда буду о тебе заботиться. — с выдохом произнёс Попов.
И это было самой правдивой вещью, сказанной мужчиной за всю жизнь. «Ведь ты остался со мной» — но эта мысль осталась в голове у Арса. Он подался вперёд и обвил руками талию юноши, зарываясь в его шею. Он пах ромашками, и теперь это был любимый запах Арсения. Антон на секунду замер, а потом ответил на объятия.
— Я тебя люблю... — прошептал Шастун, прикрывая глаза.
Они простояли так минут пятнадцать, совсем околев от холода. Но никто не решался шевельнуться, боясь разрушить этот момент и чувство спокойствия, которое и так было редким.