Чёрные вены

41. Немного о лёгких наркотиках.

— Не полезу! Отстаньте! — вопил Арсений, прижавшийся всем телом к стене коридора.
Так начиналось десятое июня. Впереди — три выходных и огромная туса в каком-то особняке, снятом Макаровым. Илья был хорошим другом и по совместительству коллегой Серёжи, который и решил закатить вечеринку за городом. Антон сия события ждал с предвкушением, потому что безумно хотелось выпить чего-нибудь покрепче вина и расслабить мозги. Но прежде, чем поехать к берегу Финского залива, перед ними встала одна малюсенькая проблема — панический страх Арса перед машинами. Как оказалось, легковушки издавна не любили Попова. Он не раз попадал в ДТП, сначала когда был ребёнком, а потом сам. Поэтому сейчас мужчина, вцепившись в косяк двери, старался слиться со стеной. Весь процесс представлял собой попытки отодрать Арсения от дивана, шкафа, множества дверей и стен, и напоминал мытьё кота. Метод уговоров и обещаний, что всё будет хорошо, и Илья будет ползти со скоростью 30 километров час, не помог. Силы стремительно покидали бодрствующего прошлой ночью Антона, не спавшего отнюдь не из-за жаркого секса. Режиссёр отредактировал сценарий, а юноша должен был выучить новые отрывки. Поэтому глаза у него закрывались, и желания бороться с Арсом не было.
— Арс, ну давай, чё ты ломаешься, как девчонка? Полтора года прошло, а ты за километр машины обходишь. — бубнил Матвиенко.
— Я пешком дойду! — продолжал пищать Арсений, — Всего сорок километров, сущий пустяк!
Антон же обессиленно стоял у стены и тёр руками глаза, под которыми красовались синяки. Не мешки, а рюкзаки для ночных путешествий по сценарию. Пока Серёжа с Арсением ругались, он уже успел подремать у косяка, заварить себе чай, выпить его, пробежаться глазами по тексту разок и ещё чуток подремать. Уже час, как они должны были выехать, но попытки усадить Арсения в машину оставались безуспешными. В конце концов, он устал слушать монотонный гундёж Матвиенко и вялые тявканья (по другому и не назовёшь) Попова.
— Хватит. — простонал Антон, — Серый, спустись к Илье и извинись за задержку, а мы скоро подойдём. — сказал он негромко, на что Матвиенко кивнул и удалился.
Арсений хотел было возразить, но Антон заткнул его мягким поцелуем в краешек губ. Брюнет смущённо улыбнулся и потупил взгляд. Парень обнял его за плечи, притягивая к себе и заставляя уткнуться в плечо. Он чувствовал мелкую дрожь по телу Арса. Мужчина часто дышал и сжимал края толстовки юноши. Вдыхая родной запах, Арсений старался успокоить разбушевавшиеся нервы. Он сам ненавидел ситуации, как эта. Чувствовал себя неуравновешенным психом, шарахающимся от машин. Но страх на то и был страхом, чтобы мешать жить. Антон понял, что вряд ли он вообще может помочь Попову. Пока мужчина не переборет сам себя, они не сдвинутся с мертвой точки. Он накрыл губы Арса своими, утягивая в новый, ещё более чувственный поцелуй. Он долго смаковал его губы, которые всегда имели привкус кофе, а потом углубил поцелуй, переплетя их языки. Кислорода не хватало, дышать было уже буквально нечем. Жар по всему телу заставил их остановиться. Антон лукаво улыбнулся, когда понял, что Арс всё-таки немного расслабился. Юноша был его личным транквилизатором, лёгким наркотиком, который утихомиривал всё внутри. Он коснулся его лба своим и замер, всё ещё жадно хватая воздух.
— Сень... — прошептал парень прямо в губы Арса, — Пожалуйста, поехали. Я так устал, я надеялся уже давно спать на заднем сиденье. Всё будет хорошо, правда. — он молчал секунду, прикрыв глаза, — Давай бороться со всем этим, как с моей никотиновой зависимостью — резко и без путей отступления. Помогло же? — он усмехнулся.
Антон действительно не курил уже две недели, и не особо хотел. Арсений лишь кивнул в ответ. Парень отпустил его и схватил с пола сумку. Но вскоре он взял его руку и потянул в сторону выхода. Тело Арса подводило его, и он не мог с места сдвинуться, а пульс снова стал стучать в ушах. Он поджал губы и виновато взглянул на Антона. Тот проговорил одними губами: «Пожалуйста», — и этого хватило, чтобы сделать пару шагов в сторону двери. Вскоре они действительно сели на заднее сиденье автомобиля, что сильно удивило Серёжу. Конечно, Арсений поломался немного у двери машины, но только из желания получить ещё один поцелуй. Стоило им залезть внутрь, Арс стал похож больше на струну, потому что напряжение в теле не отпускало. С ними поздоровался крупный парень с доброй улыбкой, который так задорно смеялся, что этот смех перехватывали остальные. Стоило им двинуться в путь, размеренный ход машины убаюкал Шаста, и он отрубился под шум радио и шутки Матвиенко.

***
За окном одной сплошной зеленой полосой проносились леса. По окнам постукивал мелкий дождь, ещё больше смазывая вид за стеклом. Эта атмосфера создавала уют в тёплой машине даже для Арсения, который старался думать об авариях как можно меньше. Убеждал себя, что прошло уже много времени, и пора бы перестать так дёргаться. Это не помогало, но вера в то, что боязнь победить можно, в нём появилась. С Антоном всё было проще, как ни крути. Он вселял надежду в его глупое сердце так же, как поселил там любовь когда-то. Его болезни словно подчинялись ему. Припадки стали настолько редким явлением, что Попов постепенно забывал эти чувства беспочвенной злобы, страха или слёз. Тревога, сопровождающая его последние полтора года, притупилась. Мир заиграл новыми красками. И причиной этому ушастое светловолосое чудо, что сейчас посапывало на коленях у Арса. Антон комочком свернулся на задних сиденьях, положив голову на ноги Арсению, и тот не стал его будить. Он запустил пальцы в его волосы и перебирал пряди, изредка улыбаясь тому, как мальчишка забавно фыркает и говорит во сне. Смотря на эту картину, сидящие спереди Илья и Серёжа лишь усмехались и продолжали тихо разговаривать.
Арсений разглядывал профиль Антона с этими мягкими чертами, его руки, тонкие пальцы, на которые он навешал кучу колец, даже больше, чем обычно. Мужчина вновь поймал себя на мысли, что на них не хватает одного, которое бы безупречно смотрелось на безымянном пальце правой руки. Вообще, с тех пор, как они узнали о свадьбе Дарины, воображение обоих частенько стало строить картинки их собственной. Но никто об этом не говорил. Они всё время боялись спугнуть своё счастье. Но Арсению очень нравилось представлять, как парень произносит своё робкое «да», «согласен», их первый медленный танец в качестве женатой пары. Танцевать с ним Арс очень любил, и всё вспоминал, когда они в кафе кружили под какую-то незамысловатую песню о любви. Всё волшебство рассеял Добровольский, появившийся на пороге. В этих мыслях Арсений прикрыл глаза и не заметил, как начал засыпать тоже, но из лёгкого полусна его выдернули шебуршания Антона.
— Ещё не приехали? — сонно спросил он.
— Нет. Спи, солнышко. — ответил Арс.
Эти слова снова вызвали смешки спереди. Арсений продолжил гладить его по волосам, чтобы парень расслабился и ещё немного поспал. Вся нервозность куда-то исчезла, и мужчина, наконец, окончательно успокоился. Может, и правда всё получится? Нет ничего, чего бы они не преодолели. Ничего.

***
Парни, переступая корни, шли через узкую полосу леса к огромному двухэтажному дому, который был виден за километр. Стены, выкрашенные жёлтым цветом, выделялись на фоне тёмных елей. Сложно было не заметить такое строение. Илья с Серёжей ушли вперед и уже скрылись за дверьми здания, пока привыкшие к маленьким квартиркам Арсений с Антоном оглядывали громоздкий особняк. Мимо них прошествовала шумная компания человек из десяти, которые тащили с собой много ящиков с алкоголем. Среди них было пару девушек, которые совсем не стеснялись коротких юбок и топиков, и парни, которые пытались их соблазнить. Таких шаек прошло еще три, и Арс начал сомневаться в решении поехать сюда. Хотя, куда он денется — не оставлять же Антона одного с таким количеством спиртного. Он боялся, что с парнем что-нибудь случится. Бог его знает, что в этом алкоголе.
— А он решил нехилую тусню закатить. — проговорил Арсений, провожая людей взглядом.
Юноша же просто стоял и задумчиво смотрел на здание. Что-то в нём казалось ему знакомым, хотя он, определённо, раньше здесь не был. Как будто эти окна и двери он уже видел, как и облупленную жёлтую краску стен. Он судорожно пытался вспомнить, почему ему знаком этот дом, но всё безуспешно.
— Антон? — позвал Арс, — Идём внутрь.
— Да, идём. — очнулся Шаст и, взяв мужчину за руку, побрёл ко входу.
Стоило парню войти в особняк, его прошибло сразу же. Картина на стене прямо над камином и тот же самый книжный шкаф всплыли в памяти. Он видел это место в его самом первом сне, только дом был сожжён. Улыбка заиграла на лице юноши. Здесь впервые он увидел Арсения. Тогда он казался незнакомцем, каким-то бессмысленным образом, а теперь стал чуть ли не смыслом жизни. Невольно Антон сжал руку Арса, продолжая завороженно разглядывать эти стены.
— Эй, Ангел, ты чего застыл? Пойдём выберем себе спальню. Их тут штук пятнадцать, наверно. Хотя в ней, скорее всего, кто-нибудь потрахается по пьяни. — с усмешкой сказал Арс.
— Здесь я в первый раз встретил тебя. — прошептал Антон, пропустив мимо ушей слова мужчины.
Арсений в непонимании изогнул бровь, но не стал спрашивать. Знал, что Шаст просто так ничего не говорит. Юноша отпустил его руку и подошёл к книжному шкафу.
— В моём первом сне я стоял тут и разглядывал томик «Марсианских хроник», а потом появился ты со своим обаянием, волосами цвета пепла и голубыми глазами. Пообещал больше больно не делать. Не сдержал слово, конечно, ну да ладно. Я всё это помню, как будто вчера было. А прошло полгода. — он улыбнулся снова и заключил Попова в объятия, — А сейчас ты - мой любимый человек, и живее всех живых. Я думал об этом ещё в больнице в декабре, когда свалился с гриппом. Можно все мои сны будут так сбываться?
Арсений тихо засмеялся и повёл парня на второй этаж по изогнутой лестнице. В этом доме всё было настолько вычурно, что вызывало неприязнь. Позолоченные перила, роскошные украшения на стенах и изысканная мебель, которая, без сомнений, будет заблёвана завтрашним утром. Они зашли в последнюю дверь на втором этаже в надежде, что никто бухой сюда не доберётся. Комната оказалась небольшой, но им не привыкать. Антон вообще никогда не понимал, как можно жить в таких огромных домах. Совсем никакого уюта. В помещении стояла кровать с массивным изголовьем, пара тумбочек с ажурными ручками, так же золотыми, и кресло в углу. Из широкого окна почти до пола открывался вид на лес. Они бесцельно бродили по комнате, оглядывая роскошь вокруг. Снизу был слышен шум, кто-то смеялся и разговаривал. В особняке находилось человек сорок. Арс даже не был уверен, что этот дом мог вместить столько. Когда Антон из чистого интереса откинул покрывало и увидел под ним голубые шёлковые простыни, обоих парней разобрал дикий смех. Вычурность этого дома доходила до абсурда. Они чуть ли не катались по полу, настолько всё внутри казалось дурацким. Антон, сквозь смех, произнёс:
— Арс... Не хочешь, кхм-кхм, — он действительно закашлял из-за нехватки воздуха, — на шёлке?
— А это можно. — ответил Арсений с хитрой ухмылкой.
Он подошёл к двери и повернул защёлку. Кажется, он говорил серьёзно.

***
Вокруг грохотала музыка, ударяя по перепонкам так, что в ушах звенело. Арсений сидел на диване с бокалом вина, пока повсюду происходило что-то. Точно определить, была ли это дискотека, бордель или притон, казалось невозможным. Вокруг все эти сорок человек либо откровенно сосались, напившись до беспамятства за сорок минут с начала вечеринки, либо танцевали толпой в центре зала под какие-то песни Элджея и Коржа, которые бесили Попова.
Выгоняем алкоголь...
«Ну да, выгоняй тут в таких-то количествах», — думал он. Брюнет веселья не чувствовал, но ему в удовольствие было наблюдать за тем, как Матвиенко, заливая в себя очередную стопку какого-то пойла, с кавказским акцентом орёт что-то вроде: «Эщкере!». Антон то и дело терялся в толпе, но найти его было легко, потому что он был выше всех здесь и его голову легко было заметить над другими. Арс старался следить, чтобы тот не натворил делов. Попов был единственный почти что трезвый человек в радиусе километра. Шастуну хватило рюмки водки, чтобы его развезло. Не пейте, дети, на пустой желудок! Теперь же он колбасился в самом центре толпы и, кажется, был всем доволен. Орал что-то вместе с другими, подпевал песням, трясся в такт этого подобия музыки. В общем, наслаждался молодостью. Арс не получал кайфа от происходящего и лишь старался не быть задавленным какой-нибудь потрахаемся-здесь-и-сейчас парочкой.
Время текло катастрофически медленно. Попов думал, что оглохнет после этой вечеринки, потому что от громкого звука уши были, словно в вакууме. Разобрать какие-то разумные слова стало невозможным то ли потому, что мужчина не слышал уже ничего, то ли потому, что ничего кроме пьяного бубнежа вокруг не слышалось. Краем глаза Арс следил за Матвиенко, другим — за Антоном, и был уверен, что к концу вечера или ночи он заработает косоглазие. Они перемещались по дому быстро, но так и норовили упасть или навернуться через перила лестницы. Арсений пытался увести любимого и положить его спать, но попытки не возымели успеха. Завидев, что Серёжа собрался бомбочкой падать с барной стойки, которая стояла у дальней стены под неоновой надписью, он метнулся к другу. Тот стал вешаться ему на шею и клясться в вечной любви. Рядом сидел, шатаясь, как дерево на ветру, Антон и что-то бормотал под нос.
— Я Серёгу отведу наверх и вернусь, сиди тут, — проговорил он строго, как учитель нашкодившему ученику.
Шастун лишь кивнул и прилёг головой на столешницу.
— Пойдём, пьянь. — сказал Попов и закинул руку Матвиенко себе на плечо.
Им предстоял долгий путь наверх по кривой мраморной лестнице.
***
Мозг Антона не выносил более и одной-то рюмки водки, ещё и выпитой на пустой желудок. Перед глазами всё плыло так же, как он плыл по течению толпы. Биты ударяли по ушам и заставляли забываться. Он дёргался в такт музыке и совсем не чувствовал усталости. Обычно он терпеть не мог подобные композиции, вроде «Розового вина» или «Рваных джинс», но бухому Антону было всё равно. Он получал дикое удовольствие от происходящего, несмотря на то что в глаза светили мигающие лампы, от запаха алкоголя, да ещё и не самого дорогого, выворачивало. Он чувствовал себя студентом, который отрывается в конце учебной недели. Изредка он поглядывал на явно скучающего Попова, который лишь улыбался ему и иногда подмигивал. Вскоре он и вовсе отдался музыке и спиртному в организме, ни о чём больше не думая. Народу было слишком много, девушки то и дело намеревались поцеловаться с ним, но Антон их тактично отодвигал. Повсюду жарко, даже на улице, и Антон едва ли что с себя одежду стаскивать не стал, как делали, кстати, многие. Когда толпа бросалась на поиски приключений, он бросался следом, когда все пили — он пил. Ему не хватило этого в студенчестве, потому что из-за работы от буквально не бывал нигде, поэтому он отрывался сейчас.
— Детка, ты любишь рваные джинсы! — кричал он, размахивая руками над головами других людей.
Через какое время Матвиенко потащил его пить, а сам забрался на барную стойку. Он уже не держался на ногах, как и сам Антон, который бесформенным мешком плюхнулся на стул. Перед глазами мир смазался и стал, словно клякса на холсте, однообразным. Шастун перестал что-либо вообще соображать и не мог и слова выдавить. Рядом парень прижал девушку к столешнице, оставляя засосы на её шее и груди. Антон лишь захихикал. Он отвернулся и взял в руку одну из рюмок, которая стояла рядом. Он не особо разбирал, что это было и кем намешано. Матвиенко незаметно для Антона забрал Арсений. Парень больше не разбирал даже текстов песен и мир в целом перестал существовать для него. Он дрожащими пальцами опрокинул в себя рюмку какой-то выпивки, и почувствовал небывалый кайф от того, как жгло горло. Так было первые три минуты. Он бездумно смеялся с дурацких шуток, которые даже не разбирал, говорил что-то бессвязное, полностью опьянев. Юноша встал, чтобы продолжить танцевать, но стоило ему сделать один шаг, и резкое болезненное пищание в голове перекрыло мысли.
Антону стало нечем дышать, он шёл куда-то. Непонятно было, куда и с какой целью даже ему самому. В голове пищало так, что чувствовалось, будто череп вот-вот расколется напополам. Вокруг было жарко, свет стал, словно нож, резал по зрачкам. Мир вертелся глобусом, а потом резко становился медленным. Люди двигались, словно в замедленной съёмке. Парень испуганно озирался по сторонам, ему казалось, что он куда-то бежал, но на деле стоял на месте. Он взмок, рубашка стала противна липнуть к телу, и он вмиг её сбросил. Вокруг появлялись вещи, которых быть не могло, люди, которых он также не мог встретить. Галлюцинации, миражи играли с юношей, как с собакой, бросая из одного края дома в другой. Первые минут пять Антон шатался по помещению, его то и дело сбивали бухие люди, он падал, поднимался. Голову сжимало в тисках. Ему мерещились насмешливые улыбки других, их злобный смех. Парень и сам, кажется, кричал. А потом стало больно.
Тело начало ломать так, словно его костями били по батареям. Сердце билось, словно умалишённое, стараясь сломать рёбра, а гудение в голове убивало. Он больше не мог выносить ни музыки, ни людей, ни этой жары. «Арсения... Надо найти Арса, он мне поможет, он объяснит, что происходит», — думал он сквозь писк. Хотя у него и у самого догадки были, но мыслить становилось всё сложнее. Мозг по ощущениям постепенно превращался в желе. Парня били по плечам, о него спотыкались, пока он пытался найти вход в ванную. Шастун, к счастью ли, к сожалению, наткнулся на Макарова. Сказал ему что-то, что его мозг не смог разобрать. Тот кивнул и убежал наверх, а Антон завалился в ванную. Было плохо, страшно, и очень сильно больно. Он дёргался и рвано дышал, в попытках успокоить нервную систему, которая била тревогу. Вода не помогла, только мерзкими каплями скатываясь по лицу и шее. Он присел у кафельной стены, что казалась горячей батареей и упал лицом в ладони, чтобы скрыться от всего. Хотелось выть волком от боли. Вскоре хлопнула дверь, вызвав дрожь по телу, а потом его за руку подняли с пола.
— Что ты принял? — рявкнул Арсений так громко, что Антон его даже услышал.
Шастун не мог ответить, он будто забыл, как говорить. Он со страхом смотрел на Арса, который был полон ярости и испепелял его взглядом. Желваки у мужчины ходили ходуном. Он ждал ответа, которого Антон дать не мог и продолжал трястись, как загнанное в угол животное. Его бросало из смеха в слёзы. Он бил руками по стенам и сжимался в комочек. Тело не поддавалось контролю, а с каждой секундой становилось всё хуже.
— Я спрашиваю, что ты принял?! — вскрикнул Попов.
— Я... Я не... Знаю. — каждое слово лезвием резало по связкам, — Меня всего ломает, Арс, я умираю, кажется... Не кричи, пожалуйста, не кричи. — молил его Антон.
Арсений сжимал его предплечье, не давая вырваться. Он сжал челюсти, чтобы не наговорить лишнего. Его пробирала злость, насквозь пронизывала всё тело. Антон боялся его, трясся, то ли от страха, то ли от наркотиков в организме. То, что это были именно наркотики, Арсений прознал сразу, когда увидел дрожащего юношу, сидящего на холодном мокром полу. Тот не находил себе места и жалобно скулил. Попов сам через такое проходил в молодости, когда его было легко взять на «слабо». Он знатно в тот период похерил здоровье из-за различного алкоголя, дури и прочего дерьма, которое ему предлагали «друзья». Арс не хотел кричать, но сдержать себя не мог. Он дышал так же часто, как и Шаст, в попытках успокоиться. И у него получилось.
— Иди сюда. — он прижал его к себе, — Пойдём наверх, всё будет хорошо. Эта дрянь пройдёт, и с тобой всё будет нормально. Можешь мне поверить, я знаю, что это такое.
Он осознавал, что навряд ли Антон принял наркоту осознанно, а если она вызывает такую реакцию — это смесь выпивки, наркотиков и анорексии, как бы с последним они не пытались бороться.
— Прости... Прости, я-я не хот-тел. — надрывно говорил парень.
— Я знаю, знаю, тише. — Арс гладил его по спине.
Они вышли из ванной, направляясь к лестнице. Арсений чувствовал, как быстро бьётся сердце его любимого, и как сильно его трясёт, но сделать с этим ничего не мог. А очень, очень хотел. Антон пару раз споткнулся и чуть не разбил себе подбородок, но был ловко пойман мужчиной. С трудом они добрались до лестницы, распихивая пьяных и обходя уже лежащих. Силы стремительно покидали Шаста, который повис на плечах брюнета, морщась от боли. Антон остановился и пытался прийти в себя. Головокружение доводило до тошноты. Спустя, может, минуту, парень почувствовал тёплую струйку крови, потёкшей из носа, увидел взволнованные глаза Арсения, а потом провалился в холодную, пустую темноту, теряя сознание. Внезапно, без предупреждений. Изнеможённый организм наркотика не вытерпел, даже в небольших количествах. Тьма, завлекающая к себе, действительно манила, потому что боли в ней не было.