Марионетка аристократа

Глава 28. Ты не знаешь меня (1)

Тонкие бледные пальцы неспешно скользили по аккуратным строчкам на пергаменте, на котором был прописан общий план действий, самый краткий, доступный каждому обзор предстоящих событий. Его он знал наизусть, являясь ключевым автором. Составленный не без помощи советников ещё в их первые вылазки по городам, он содержал в себе краткие, но чёткие инструкции. Всего пара пунктов, которым они следовали безукоризненно уже который месяц, и которые каждый шакал из их отряда знал назубок.

На первый взгляд всё было до безобразия просто: пробить магический защитный купол; избавиться от толпы идиотов, которых он неизменно называл пушечным мясом; пробраться в сам город, переполошить местных жителей, заставив тех отступать; разрушить наиболее значимые архитектурные объекты, в особенности символизирующие единство и равноправие социальных слоев магического общества, в том числе рас, а также ключевые правительственные здания и сооружения. Для устрашения и подавления мирного населения по исходу основной битвы публично с особой жестокостью истребить или заколдовать порядка пары десятков горожан. В случае же особо отчаянного и агрессивного сопротивления, представляющего угрозу жизни членам их отряда, количество жертв могло быть приближено даже к сотне и более. Итоговым, заключительным пунктом, всегда являлось сдать захваченный город старшей группе Пожирателей Смерти. Однако он не вызывал у аристократа особого энтузиазма, в отличие от предыдущего.

Агрессоры. И хотя, по сути, агрессорами являлись они сами, отдельных своих врагов он именовал для себя именно так ввиду их отличительного поведения. Таковых Малфой уже давно научился различать в толпе без посторонней помощи и особых усилий: всё было написано на их лицах. Взгляд исподлобья, напряженные скулы, порой постукивающие отнюдь не от страха зубы, либо же едва заметно подрагивающая верхняя губа. Но всё это было мелочью в сравнении с их взглядом. В нём можно было прочитать всё: ненависть, ярость, готовность противостоять до конца, даже если финалом истории для такового «героя» станет погибель. Для них значимым являлся уже сам факт того, что они пытались противостоять. Они ставили на кон всё, что имели. Зачастую, несмотря на нескрываемый, либо же с трудом замаскированный гнев, подобные личности действовали на удивление изворотливо, руководствуясь преимущественно холодной логикой. Такого рода противники чаще всего ассоциировались у него с когтевранцами, пусть и выдававшими собственные эмоции, но ведь они находились на войне... Таковые персоны всегда были ему интересны, несмотря на ту угрозу и опасность, что они представляли. С немалым удовольствием Малфой следил за ходом их действий, стараясь просчитать их как минимум на несколько вперед, что даже при совещаниях и детальных обсуждениях со своими советниками не всегда получалось. Такие воины не давали ему скучать, отчасти он их даже уважал. В отличие от тех глупцов, кто лез на рожон сразу же после разрушения магической защиты.

«Ебаные гриффиндорцы», пушечное мясо, глупые людишки, которые чаще всего напоминали ему таких, как Рональд Уизли. Нередко крича, даже скорее издавая откровенный рев, они бежали к своим врагам, явно забывая, что для магов расстояние – не помеха. Исключительно единицы из них выживали, остальные же уже за первые полчаса, если не меньше, падали замертво, пораженные смертоносными заклинаниями молодых Пожирателей. Уже один их ор заставлял Драко презрительно кривиться. По собственной же глупости за неумением контролировать эмоции они привлекали к себе излишнее внимание, чем и навлекали на себя, а порой и тех, кто оказывался поблизости, скоропостижную смерть. А ведь они могли бы жить дольше. Могли забиться в подвалы домов, закрыться на десяток замков и применить защитные чары, а позже волей-неволей сдаться, но выжить. Их поимка уже не волновала Малфоя, в обязанности его отряда входило лишь подкосить город: сломить защиту, включая магический барьер и избавление от передовых бойцов. Как только угрозы миновали и основная часть населения была готова капитулировать, они передавали город в руки более опытных Пожирателей, которые окончательно уничтожали в сердцах горожан последнюю надежду на спасение. Постоянные пытки, запугивания, шантажи. Методы той группы Пожирателей были элементарными, и их было более чем достаточно, чтобы поставить на колени весомую часть загнанного в угол населения. Остальных же, кто лез на рожон, но до чьих страхов и слабостей было не так просто добраться, чаще всего убивали. Иные же, единицы, жаждущие в этой битве продолжения банкета, отправлялись в процессе «естественного отбора» сильнейших среди таковых борцов за правду и справедливость в замок Лестрейнджей. Где немалая часть новобранцев уже в первые дни встречала свою смерть.

- Война уродлива. Жизнь страшна своей неизведанностью, лишь смерть приносит в темные времена безмятежность и покой, - эту мысль в последние месяцы он стал повторять себе всё чаще, наблюдая за ходом сражений, принимая в них в последнее время пассивное участие, ибо его задача заключалась теперь чаще всего в ином. Но, даже несмотря на это, Драко продолжал являться ключевой фигурой в их отряде и в истории их битв в целом.

Вновь кинув взгляд на пергамент, он распрямился и шумно выдохнул. План действий был предельно четок и прост, он содержал в себе самые основные пункты. Ещё ни разу его бойцы не пошли наперекор им, все действовали четко по инструкциям. Хотя время от времени и возникали ощутимые сложности: изобилие раненных бойцов его отряда; заранее подготовленные «сюрпризы» от изворотливых и уже не менее кровожадных и безжалостных, чем они сами, противников. С городами, в которых велось агрессивное противостояние, было интересно противоборствовать, хоть это и было довольно опасно. Всегда имел место риск проигрыша и даже погибели. Однако при таком раскладе, в критической ситуации, они всегда могли вызвать на подмогу старшую группу Пожирателей. Но это им приходилось делать всего пару раз. Слишком много раненных тогда было со стороны Малфоевской группы, не говоря уже о его павших солдатах. Однако думать о былом фиаско сейчас ему хотелось меньше всего. Вскоре он должен был присоединиться к своему отряду и вступить в битву наравне со всеми, пробраться в город, самолично изучить обстановку изнутри. Вне сомнений, до этого момента оставались считанные минуты.

Стеклянным, невидящим взглядом в эту секунду он смотрел на строки. Пожелтевший пергамент с инструкциями вызывал в нём ощутимое раздражение и даже досаду. Чёткий план действий, простой и доступный, насколько это возможно. И ведь чаще всего его исполнение действительно шло по маслу. Чего нельзя было теперь сказать о жизни и планах самого Драко Малфоя. Всё шло наперекосяк!

Забини. Этот ублюдок ни в какую не соглашался раскрыть Драко тайну того заброшенного склада и те воспоминания, что он сокрыл от него. Ни дружеские просьбы, ни уговоры, до которых аристократ снизошёл, не возымели эффекта. Блейз был категоричен и непреклонен в своём стремлении утаить от друга часть того прошлого, которое, как выяснилось, Малфой самолично однажды решил стереть из своей памяти. Вот только сейчас они были ему нужны как никогда. Зная, что в мозаике воспоминаний не хватает определённых фрагментов, немаловажных, раз он сам решился на такой шаг, теперь Драко был словно одержим этой навязчивой идеей восполнить недостающую картину, вернув себе то, чего посмел лишить. Вот только без этого твердолобого ублюдка сейчас это было невозможно реализовать.

Удовольствие и наслаждение от жизни. Его теперь практически не было. Именно того, которое Драко желал бы для себя и к которому привык. Он не контролировал ситуацию, всё шло не так, как он планировал для себя, как расписывал, словно в этой четкой инструкции, только держа этот потайной список четких действий уже в голове. Отвлечься получалось с трудом. Всего шесть дней назад он устроил групповушку с двумя близняшками, усиленно стремившимися выжить в этой бойне. Они были пойманы его солдатами в лесу близ города. Сестрички не успели попасть под защиту купола, собирая, как ни иронично, яблоки на окраине территории города. Желающие сохранить себе жизнь любым способом, они были готовы торговать даже собственным телом. Чем усиленно и занимались. Ну а он... Малфой с удовольствием опробовал этих темноволосых кареглазых мулаток первым, ему хотелось расслабиться и отвлечься. А возвращаться за этим домой к своей прислужнице на тот момент хотелось меньше всего. Ему было необходимо побыть вдали от неё, переключившись на что-то иное, в первую очередь на захват города. Но искушенный в своих потребностях, отказываться от интимной стороны своей жизни он не собирался. Эти девушки как нельзя кстати появились в их лагере. Да и сама мысль о сексе с близняшками была интересной. Вот только в какой-то момент одна из них своим перепуганным взглядом, который так и не сумела скрыть, лёжа под ними и глядя прямиком в серые глаза, напомнила ему другую кареглазую... Блядь. Чёртова Грейнджер. После случившегося он уже не мог полностью расслабиться. Даже в такой момент, ведь уже давно одним из его порочных желаний было поиметь близняшек. Вот только, получив желаемое, он не сумел насладиться своей добычей в полной мере. Контроль отошел на второй, если не десятый план, сейчас им руководили эмоции. И ассоциации, либо же воспоминания, связанные с ней.

Грейнджер. Думать о ней и о случившемся поначалу он хотел в последнюю очередь, вот только эта чертовка раз за разом всплывала в воспоминаниях. Восхитила. Этого он не мог не признать. Её острый язычок и львиная решимость сыграли своё. Сдалась ли она, либо вышла победителем из той ситуации – сложно было ответить однозначно. Вот только его те действия зацепили. Слишком сильная, но такая хрупкая. Её глаза уже не горели как тогда, пару месяцев назад. Будучи наивной и не зная правил сложной и беспощадной игры в «жизнь в мэноре», она пыталась противиться всем его желаниям и прихотям, своей роли. Тогда в её глазах горел опасный, но такой пленительный огонь, они были живыми, а она – способной на многое, не имея ничего, кроме своей смекалки и отчаяния. Сейчас же они сделались погасшими, а сама она стала способной разве что на крайности, такие ненужные и губительные... И всё это происходило из-за его радикальных и жестоких действий. Не хотелось забивать себе голову собственными непростительными ошибками, теми поступками, где он не просто перегнул палку, скорее изничтожил её на миллионы частиц. Однако стоило мыслям вновь вернуться к тому дню, когда он насиловал Грейнджер, чем сломил окончательно, как что-то там, глубоко внутри, ощутимо и неприятно сжималось и щемило, напоминая ему о том, что как бы Малфой не хотел закалить себя и ожесточиться, он всё также оставался обыкновенным человеком. И чувство вины не было ему чуждо, не стало. Это мешало, иногда даже сводило с ума, в особенности по ночам, когда он оставался наедине с собственными мыслями. Однако пить зелья, притупляющие эмоции, он не собирался. Это было слишком простое решение, неимоверно легкое избавление от значимой проблемы, а он в своей жажде перекроить свои слабости и вытесать из себя совершенного бойца не искал легких путей. Это нужно было вынести, выдержать и пережить, подавив и сведя как помыслы, так и ненужные проявления эмоций на нет.

Исключением пока оставались лишь те, что он испытывал по отношению к самой грязнокровке. Сложно было признать факт того, что она стала ему небезразлична. Врать самому себе было недопустимо, да и не имело больше смысла: этот урок отец настойчиво преподавал ему в детстве, вдалбливая эту мысль в голову совсем юного отпрыска, и Драко выучил его сполна. Он мог никогда не признавать собственных ошибок перед другими, игнорировать любую вслух высказанную собеседниками мысль об их существовании, что чаще всего и делал, но никак не врать себе. Только признавая их наличие можно было найти способ решения проблемы, избавления от сопутствующих последствий, а также выучить для себя соответствующий ценный урок, чтобы не оступаться подобным образом в дальнейшем. Потупив голову, Драко невесело усмехнулся. Знала бы беспрекословно убежденная в его непоколебимом непринятии собственных промашек и фиаско Грейнджер, сколь сильно порой разрывалась его голова от изобилия размышлений о них. Как до беспамятства молодой аристократ напивался иной раз по ночам у себя в шатре, чтобы приглушить безостановочный поток мыслей и давящих губительных эмоций. Будь у него в изобилии свободное время, он бы посвятил его часть рассуждениям о тех или иных насущных проблемах, им же созданных. О своих ошибках, о способах их решений. Быть может, сделав верные выводы, даже заставил бы себя чаще поступать правильно, а в чем-то даже постарался бы искупить свою вину. Как минимум ради себя и собственного спокойствия. Вот только этого времени не было. Нельзя было позволить себе погрязнуть в этих помыслах: Темный Лорд и развязанная им кровавая гражданская война не ждали. Он был не рядовым бойцом, а руководителем армии, её командиром, и не мог позволить себе наделать ошибок на поле битвы, допустить роковых промашек. Не смел. Приглушая все иные чувства и помыслы, что могли помешать ему и сбить с намеченного пути, он заставлял себя сосредотачиваться на главном.

Лишь в родном доме, в мэноре, Малфой позволял себе расслабиться. Да и то ненадолго. Держать лицо перед обитателями замка и матерью с Грейнджер в первую очередь было нелегко. Тем не менее, необходимо. Нарцисса не должна была узнать о его терзаниях, переживаниях и провалах. Взяв за привычку лезть во все его дела и давать порой наивные, но настойчивые советы, ещё со времен, когда Люциус попал в Азкабан и Драко остался без поддержки, мать взяла на себя роль наставницы сына, его опоры. Не посчитав при том нужным поинтересоваться у Драко и оценить для себя, подходит ли ей эта роль, потянет ли она её, да и нужно ли это сыну. Женщина, далекая от того, что творилось в магической Великобритании, от всех ужасов войны. Ей никогда не приходилось убивать, её никогда не стремились пытать, сломить, унизить - она бы и не позволила. Нарциссе Малфой была неведома та ситуация, в которую попал её сын, оказавшись окруженным озлобленными последователями Лорда с ним самим во главе, жаждущими отыграться на мальчишке за непростительные ошибки отца. Одних наблюдений за происходящим со стороны было крайне мало, чтобы давать советы и лезть с поучениями. Через это для начала нужно было пройти, побыть в его шкуре. Да и, по правде говоря, большая часть того, что ему довелось пережить тогда, оставалась раньше за спиной матери, в тайне от неё. Что он, что Пожиратели Смерти и Беллатриса в первую очередь утаивали от Нарциссы львиную долю событий тех дней, связанных с жестоким наказанием её сына и его перевоспитанием под чутким руководством обезумевшей и беспощадной тетки. Ей и не нужно было этого тогда знать. Ввиду такого расклада её нравоучения были неактуальны для него, слишком малое из того, что леди Малфой пыталась донести до сына, было справедливым и уместным. А когда Драко всё же поставил перед собой цель стать подобным Беллатрисе: безжалостным и непоколебимым Пожирателем Смерти, который впредь станет достойным места в кругу фаворитов Лорда, в котором никто не посмеет сомневаться, скорее наоборот, будут принимать его, несмотря на разницу в возрасте, как равного себе - мать и вовсе заставила его забыть о покое, посвятив всё свое и его свободное время на философские рассуждения о добре и зле, о том, как легко сбиться с правильного пути и как сложно потом встать на путь истинный.

Не сдержавшись, Малфой рассмеялся, вспоминая, насколько настойчивой была эта неугомонная женщина в своих попытках «образумить» сына. Уж лучше бы обсуждала с ним рамки допустимого в сложившейся ситуации, чем лезла со своими запретами, плохо замаскированными под пищу для ума. Именно тогда, не найдя в матери и отголоска поддержки, он стал отдаляться от той, к кому когда-то готов был беспрекословно прислушиваться уже ввиду одного только проявления должного уважения. И чем дальше он заходил в весьма удачных попытках изменить собственную натуру, тем меньшее их связывало. Последней каплей стала попытка леди Малфой влезть в его личную жизнь. Её благие намерения не просто выводили отпрыска из себя - приводили в ярость, на которую после приходилось тратить немало времени и усилий, чтобы подавить в себе, ибо лишь с этой неимоверно сильной эмоцией он по сей день не всегда мог совладать. Срываться же на матери отпрыск аристократического рода считал по меньшей мере недопустимым, оттого и отдалялся, и с каждым разом все сильней. Итогом их конфликта стало безразличие сына к мнению матери, его постоянные попытки сокрыть от неё все то, что происходило в его жизни, ровно как и в его душе. С этой задачей с течением времени он стал справлять с каждым разом всё лучше. Мучила лишь обида от непринятия Нарциссой того, кем становился её сын, как и отсутствие даже толики столь необходимой поддержки в лице той, кто порой была нужна ему как никто другой. Именно из-за этого, в те нечастые моменты, когда Драко находился рядом с матерью, нередко его не покидало чувство подавленной обиды и даже одиночества. Она сама всё разрушила. Но и сторониться её постоянно он не мог. Мать скучала по нему, и как бы сильно сыну не хотелось избегать Нарциссу, он вынужден был уделять матери время, проводить его с ней... Раз за разом осознавая для себя, насколько чужими они стали друг другу. Однако он умело создавал видимость теплых дружеских отношений в адрес родительницы – это был его максимум, но он почти всегда держал лицо, в особенности перед посторонними... Лишь в исключительных случаях наедине с матерью не сумев сдерживать себя.

Рушила всё и Грейнджер. И в первую очередь его самого. Здесь Малфой также не врал себе, не лукавил – именно его несдержанность привела к тому, что он имел на сегодняшний день. Он был слишком жесток с ней, однако большинство его действий и поступков упирались в стремление приструнить неугомонную львицу. Он не мог выказать перед ней слабость. Никогда. Ровно как и позволить ей вольничать. Нередко его жестокость подмывало страхом того, что если он дарует бывшей гриффиндорке прощение за некоторые её проступки, не станет наказывать, проучать, поступит, черт подери, в кои-то веке по-человечески, постепенно у неё развяжутся руки и она натворит таких дел, ровно как и создаст таких проблем, которые в последствии придется разгребать всем семейством. Если и вовсе не придется за них горько поплатиться. И это при том, что сын и отец не без малых усилий добились, наконец, того, чтобы Лорд закрыл глаза на былые прегрешения их семейства и даровал их роду прощение. Во всяком случае, такую видимость в отношении Малфоев создавал с недавних пор их Хозяин. Но, несмотря на это, Люциус и Драко, как и прежде, скептически относились к этому показушному милосердию, хоть и не позволяли себе кроме как за приватными разговорами друг с другом произносить подобные мысли вслух.

Со стороны могло показаться, что жестокость Малфоя-младшего в отношении девушки была беспочвенной. Он даже был уверен, что поверхностно знающее его окружение, кто знавал о происходящем за его закрытыми дверями, придерживалось именно этого мнения. Однако пустить все на самотек и допустить очередную промашку перед Темным Лордом, способную навлечь на его род уже не просто гнев Хозяина, но даже принести его семейству погибель, он не мог себе позволить. Ставки были слишком высоки. Что бы было, если б он не стал наказывать её за попытку освобождения Артура Уизли? За попытку манипулирования им, использования в собственных целях его доверия? Ведь Драко не прятал тогда палочку, и именно это сыграло против него. Как бы поступила она тогда, окажись в мэноре очередной пленник, которого девушке стало бы неимоверно жаль, либо которого она знала бы лично? Он ни на мгновение не сомневался, что история бы повторилась, причем в другой раз может даже удачно для неё. Именно действия аристократа заставили Гермиону одуматься, и даже в тех случаях, когда палочка оказывалась в её руках, не позволять себе и малейших манипуляций с заклинаниями за исключением крайне необходимых для их спасения. Даже синяк на своей щеке после зверств Нотта: она не стала излечивать его, владея палочкой своего молодого хозяина в маггловском мире. Эта осторожность служанки не ускользнула от его внимательных глаз. И, тем не менее, даже по его меркам слишком часто он обходился с ней жесточайшим образом. А ведь как блять хорошо всё начиналось...

Красивая по его меркам, соблазнительная девчонка, которую он хотел сделать своей любовницей. Не шлюхой, несмотря на убеждения самой Грейнджер. Отличия в этих понятиях для него были, причем разительные. Просто ей не довелось побывать в той роли, которую аристократ изначально уготовил ей и в которой жаждал видеть объект своих желаний. Он бы раскрепостил её ровно настолько, насколько хватало бы их совместной пошлой фантазии, когда она осознала бы для себя истинное наслаждение от отсутствия рамок и ограничений в постели. Даровал бы ей своё покровительство. Она бы не знала нужды, грязной работы, которую ежедневно, несмотря ни на что, продолжала выполнять. Её задачей стало бы занимать его досуг, развлекать его, и они не ограничились бы одним лишь хорошим сексом. Ещё с первых дней, когда Лорд отдал им девчонку, после пары словесных перепалок Драко осознал для себя, что при желании они могут найти общий язык - молчание не их конек. У Грейнджер на всё имеется собственное мнение, и нередко оно было бы полезным ему. Она умна, с ней всегда нашлось бы о чем побеседовать. Он убедился в этом ещё тогда, двумя с небольшим месяцами ранее, когда знакомил Грейнджер с историей своего древнего рода. Со временем же, когда Малфой удостоверился бы в её преданности, он доверил бы ей и роль советника в военных делах. Нельзя было проигнорировать острый ум бывшей гриффиндорки, ведь именно эта девчонка была признана умнейшей ученицей Хогвартса за последнее столетие. Было бы сущей глупостью опустить этот факт и не использовать её способности в собственных целях. А если бы ему повезло, Гермиона бы даже влюбилась в него и стала беспрекословно преданной своему молодому хозяину. В его планах тогда не было применения в отношении Грейнджер жестокости, бесчеловечных и унизительных наказаний. Однако стоило ей не просто оступиться, а откровенно предать его тогда, как он не просто сорвался. Озверел, и эта ярость его ослепила. А дальше, совместно с её наказанием, незаметно последовало использование Грейнджер в качестве жертвы, подушки для битья, гребаного живого манекена, на котором он оттачивал мастерство бесчеловечного обращения, притупления собственных эмоций и дозволения себе окончательно развязать руки в отношении своей жертвы – всего того, что требовала от него родная тетка, его наставница. Но что бы было, не появись в мэноре Беллатриса с пленным в лице Артура Уизли? Вполне возможно, что всё сложилось бы иначе.

Не имело смысла прокручивание в голове альтернативных вариантов развития событий. Стоило отталкиваться от того, что было на сегодняшний день. А в нём он не видел ничего хорошего. Его паранойя по поводу её контроля, ровно как и постоянные срывы, выливающиеся в откровенную беспощадность, привели к тому, что ему пришлось заказать у колдомедика, обслуживающего их семью, сильнейшее зелье против депрессии, более того - экспериментальное, ибо иные по своему обещанному от их применения эффекту не устроили его, а за действенность приобретенного в итоге целитель ручался - статистические показатели от его применения были довольно хорошими. Для себя же ему пришлось уяснить одну простую истину: ещё пара подобных выходок с его стороны, и он всё же подтолкнет Грейнджер к самоубийству. А это, как выяснилось после в беседе с Беллатрисой, может аукнуться ему не просто душевными терзаниями, которых он вряд ли даже при наличии кратковременного чувства облегчения и решения многих сопутствующих хлопот сумеет избежать. Всё было куда масштабней. Главной проблемой становился для него теперь гнев, обуздать который у него выходило крайне редко. Дав однажды волю собственным негативным эмоциям в отношении неё, раз за разом, стоило им в дальнейшем появиться, он срывался. Мучил, терзал, унижал, истязал её по-своему. Казалось, стоило ей теперь допустить малейшую промашку, как для него словно загоралась красная лампочка, несшая служанке разрушение и боль. Не перевешивали эту чашу буйства и гнева даже те её заслуги, когда Гермиона приходила ему на помощь, либо же когда заставляла его проявить в отношении себя нежность и страсть. А ведь именно эти моменты с недавних пор лишили его покоя. Стоило ей оступиться – он жестоко наказывал, однако как только она просила или же хотела проявления от него иных, противоположных эмоций, когда он мог быть с ней не просто человечным, но даже нежным и ласковым, он становился таковым. Иногда и без её на то просьб.

Его слова, действия в библиотеке. Они выбивались из привычной картины поступков молодого аристократа. Малфой был с ней предельно ласков, и это доставляло им обоим неимоверное удовольствие. В такие редкие моменты, связанные отнюдь не с похотью, когда им обоим было хорошо вместе, казалось, её нежные губы становились ещё слаще, податливое мягкое тело делалось ещё более желанным и манящим - такой секс хотелось продлить на долгие часы, отрешившись от реальности. Он приносил куда больше наслаждения, дарил более яркие эмоции. И связаны они теперь были у него исключительно с ней, с Грейнджер. Даже после обоюдных попыток убить друг друга она разбудила в нём далеко не безжалостность, чего стоило бы ожидать как следствие подобной её выходки. Её потерянный взгляд после осознания, что убийство уж точно не её конек, она попросту не способна на это, дрожащее тело, потерянность, робость. И сразу после этого очередная вспышка гнева, уже с её стороны. Даже после всего пережитого она не переставала поражать его неиссякаемой силой духа. Казалось, уже не откуда было черпать силы на противостояние, как и на демонстрацию своей гриффиндорской натуры, которая не знает поражения и не способна быть загнана в угол. Однако она нашла их, сумела, словно феникс, не зря он однажды сравнивал её с этой удивительной птицей, возродиться. Пусть и ненадолго, но даже это поражало воображение. Подобной силой духа обладали единицы, среди гриффиндорцев в том числе. Большинство представителей львиного факультета могли отличиться лишь взрывным характером и преданностью своим друзьям и близким. «Храбрецы», которые в битвах приходились разве что на роль пушечного мяса. Она же была иной, но даже не подозревала о собственной уникальности. Любой другой, окажись на её месте, давно бы сломался, либо ожесточился, но не эта хрупкая девчонка. Этот всплеск её эмоций, демонстрация неиссякаемой силы воли, а позже, с точностью наоборот, бессилие, подавленность и неподдельная, ничем не маскируемая ранимость. Пожалуй, отчасти именно это и привлекало его в девушке – её искренность, естественность. Она была настоящей в отличие от большинства тех, кто попадался ему на пути. И в те редкие моменты, когда она ненамеренно, но обнажала перед ним свою израненную душу, как в доме родственников после распития с сестрой бутылки вина или в библиотеке после того, как все силы и эмоции резко иссякли, и на замену им пришло бессилие, она вызывала в Малфое желание отнюдь не продолжать её мучения. Скорее с точностью наоборот, пусть и ненадолго, но помочь забыть всю эту боль, прижать к себе и подарить ей эти столь сладостные моменты нежности. Такие редкие для них, но ни с чем другим не сравнимые. Но отнюдь не из жалости к ней. При том, что раньше, когда он помогал ей прийти в себя подобным образом, он руководствовался лишь собственными интересами, видами на неё. Тогда всё было иначе.

Нельзя было не признать, но ему и самому нравилось происходящее, оно казалось естественным, правильным и куда более сладостным, нежели пошлый или грубый секс. Было в этих моментах что-то куда более сильное... И это что-то называлось небезразличием к ней. Это и пугало аристократа. С такими темпами его игры могли зайти слишком далеко, а влюбиться в грязнокровку... За одну мысль об этом хотелось применить к себе же круциатус, максимально болезненный. Допустить подобного он не мог, не смел. Только не он... И самым правильным было дать ей убить себя в библиотеке. Это, пожалуй, был самый оптимальный выход из сложившейся ситуации. Её смерть можно было обыграть даже перед Лордом, выйдя максимально сухим из воды и обойдя, насколько это возможно, его гнев стороной. Однако как только его служанка стала оседать на пол, он понял для себя, что не хочет её отпускать. Мысли о ней теперь терзали, о том, какие эмоции и чувства Гермиона вызывала в нём - порой сводили с ума. Ровно как изводили и размышления о том, к чему в итоге могут привести его игры и желания. И, тем не менее, он остановил её тогда, исцелил, заставил остаться подле себя. Правильно ли он поступил? Вряд ли. Она всё же стала его слабостью, слишком желанным единственным исключением из правил. И он не хотел ставить точку в этой истории. Пусть всё идёт своим чередом. При любом раскладе рано или поздно эта история подойдет к своему логическому завершению. В любой момент Лорд может забрать Грейнджер из мэнора, либо же сам Драко встретить свою смерть на поле боя. Так был ли смысл лишать себя удовольствия насладиться той химией, что возникла между ними и позволяла упиваться друг другом уже не только в постели? Главным было теперь не потерять контроль над собой как в проявления ярости, так и в отношении тех эмоций, что Грейнджер стала вызывать в нём. Большего, чем он испытывал сейчас, Малфой более не мог себе позволить. Лишь небольшое увлечение, этого было более чем достаточно.

- Он попросту не замечал, как начинал привязываться; в упор не видел, как уже не мог без неё дышать, как тогда, раньше. Да и не было этого раньше, ведь его жизнь в корне изменилась, и причиной тому, опять же, стала она, - вслух произнеся эти слова, на мгновение Драко зажмурил глаза, устало потерев рукой лицо. Это были так полюбившиеся Нарциссе строки, взятые ей из одного из романов, что она читала пару месяцев назад на досуге. Не менее чем десяток раз она цитировала их вслух, находясь под сильным впечатлением от произведения, отчего они не просто запомнились, въелись в память её сына. Очередная романтическая чепуха и бессмыслица, в чем он был уверен прежде. Теперь же понимая для себя, что эти строки частично отражали происходящее теперь уже в его жизни, в реальности, а не только персонажей с желтых страниц двухсот страничных с натяжкой говоря произведений... И основной проблемой являлись сами навязчивые мысли о его прислужнице. Он мог перечислить десяток других насущных проблем, но никак не они занимали все его думы. За пределами шатра в который раз решалась судьба города, и в его истории он должен был сыграть не последнюю роль, а Малфой никак не мог заставить себя сейчас сосредоточиться на том, что было действительно важно. Его мысли о той, что заставляла его кровь вскипать, имели над ним неимоверно сильную власть, раз за разом возвращая к этой дотошной проблеме. И как бы сильно он не жаждал перевалить ответственность за эту мучительную ношу на гриффиндорку, для себя он не мог не признать, что это была лишь его головная боль.

Кинув взгляд на свою руку, он скривился. Даже невооруженным взглядом можно было заметить судорожность. Напряженный, слегка подавленный... Таким он был почти все те восемь дней, что они пробыли вблизи Хартпула, и это без учета тех трех дней, когда они помогали в Скарборо, и одного, ушедшего на сбор бойцов и их перенаправление к территории города, который они теперь осаждали. Он не подавал виду, что что-то шло не так. Это его состояние среди окружения сумел различить исключительно Блейз, да только он лишь усугубил ситуацию. Сейчас Драко было крайне необходимо переключиться с внутреннего мира с его переживаниями и терзаниями на реальность, где последующие события требовали его активного участия. Но этого ему, как на зло, в этот раз так и не удавалось осуществить.

- Малфой, купол наконец разрушен, защита города пала, - резко войдя в шатер, стоя теперь у входа, Блейз всё же заставил своего друга, появившись как нельзя кстати, переключиться с собственных размышлений на суровую действительность. Выпрямившись и переведя на него взгляд, Драко кивнул, ухмыльнувшись про себя. Ведь всего пару секунд назад он вспоминал о своем друге, и вот он, появившись буквально за секунду, словно черт из табакерки, теперь стоял перед ним. Запустив руку в карман своего костюма, молодой аристократ проверил, на месте ли флаконы с оборотным зельем.

- Прими зелье сразу. Никто не знает, что ждет нас в самом городе, - криво усмехнувшись, припомнив недавнее известие от шпионов Темного Лорда о том, что за их с Блейзом головы в северных городах-союзниках была назначена, даже по его меркам, баснословная по сумме награда, молодой аристократ бегло осмотрел одежды Забини. Как и сам Малфой, его друг теперь был наряжен в обыкновенный недорогой немного потрепанный костюм темно-серого цвета. Дорогие мужские туфли были сменены на дешевую непримечательную обувку, на голове красовался льняной картуз. Непривычно и даже смешно было бы видеть друга в таком убранстве, который, по меньшей мере, на фоне его повседневных дорогих одежд смотрелся убого, если бы самому Малфою не пришлось переодеться в такие же одежды. Разве что он не носил фуражку, а поверх дешевого костюма из грубой ткани надел такую же непримечательную мантию коричневого цвета. Рисковать теперь было нельзя. Прежде они не утруждали себя игрой в переодевания, в том не было необходимости. Теперь же, подойдя к северу страны, всё было иначе, расклад кардинально менялся. Почти три месяца эти города вели активную подготовку, чтобы дать отпор своим теперь уже кровным врагам в лице приспешников Лорда, составляли планы действий, сражений, при этом учитывали все губительные оплошности и ошибки городов-предшественников, находившихся теперь во власти Пожирателей Смерти. От них можно было ожидать чего угодно. И подставляться, а уж тем более попасть в плен из-за своих лощеных костюмов и шелковых рубашек было бы недопустимой глупостью и ошибкой, которая могла стоить им жизни.


- Вот почему Уиллис не мог найти мне обличие поприятней? Меня эта морда не устраивает: нос картошкой, да ещё и огненно-рыжие волосы, - не сдержав смешка, доставая из кармана брюк один флакон с зельем, полушутливо-полувозмущенно проговорил молодой аристократ.

- Думаешь, твоим врагам будет дело до твоего смазливого личика? Засмотрятся, залюбуются и падут к твоим ногам, сдав тебе город? – ухмыльнувшись, глядя, как поморщился Забини, рассматривая через стекло серо-зеленое противного вида содержимое пузырька, сказал на это аристократ, покручивая теперь в пальцах свою волшебную палочку.

- Отчего нет? А вдруг пленницы будут хорошенькие, а тут я и в таком обличии! – не сдержавшись, Драко рассмеялся его словам, покачав головой.

- Кто о чем.

- Ну да, легко говорить, когда в твоем распоряжении обе близняшки, - разведя руками, ответил на это темнокожий парень.

- Мне они уже не интересны. Слишком доступные. Да и кто тебе мешает их навестить? – приподняв темную бровь и кинув взгляд на веселящегося друга, произнес Малфой.

- Точно! – словно не услышав вопроса, многозначительно, хоть и наигранно, закивал Блейз. - Ты же пару дней назад посещал мэнор, Грейнджер.

- Я мать навещал, а не её, - слегка сменившись в лице и даже немного поморщившись, ответил на это Драко, вновь вернувшись к бумагам. Найдя на столе нужный пергамент с детальным изображением карты города, на котором были отмечены крупные городские учреждения и архитектурные сооружения, подлежащие уничтожению, он свернул его в несколько раз и отправил во внутренний карман пиджака.

- И никак с Грейнджер не пересекался, не уединялся, даже минут этак на пять приятного времяпровождения в темном закоулке замка! Будем считать, что я тебе якобы поверил, - и снова этот смешок. Блейз уже не обращал внимания на то и дело меняющееся в последние недели настроение и нетипичное поведение друга. Говорить Малфой об этом не хотел, а акцентировать на этом внимание и задавать надоедливые вопросы темнокожий маг не видел смысла. Он не сомневался, что дело было явно не только в воспоминаниях, тут было что-то иное. Однако включать любопытство сейчас было неуместным, не в тот период, когда его хорошего друга заметно терзали насущные проблемы. Причем довольно сокровенные, раз тот отмалчивался и на простые вопросы: «У тебя всё хорошо?», «Всё в порядке?» - отвечал разве что: «Да. Всё в порядке». Сочтет нужным – расскажет, а раз нет, так нет резона даже поднимать эту тему. Потому и продолжил вести себя с Малфоем так, словно бы ничего не произошло, всё было как всегда. Посмотрев в карие глаза темнокожего друга, Драко таки усмехнулся. Он был даже рад, что самым его близким другом сейчас был именно Забини. Чаще всего именно этот позитивный подонок порой даже ненамеренно помогал ему вернуть позитивный настрой, да и просто помогал отвлечься от невеселых мыслей. Эти двенадцать дней были редким исключением, когда их общение, наоборот, чаще всего напрягало Малфоя. Тем не менее, сейчас было не до разговоров о стертых воспоминаниях, а этот их легкий диалог вроде бы и ни о чем всё же заставил его хоть немного, но прийти в себя, и даже отчасти повеселил.

- Как думаешь, среди наших будет много павших? – вдруг став серьезным, Забини задал тот вопрос, ответа на который, по правде говоря, боялись все. Отчего и старались не затрагивать эту тему. А если кто и задавал этот вопрос вслух, в ответ практически всегда можно было услышать уйму шуток. Иной раз тему разговора сразу же переводили в иное русло, игнорируя этот актуальный и страшный для каждого из них вопрос.

- Если сами не сдохнем, узнаем наверняка, - глядя в темные глаза Блейза, ответил молодой аристократ, замолкнув на пару секунд. Шумно выдохнув, Малфой после вновь заговорил, мимоходом кинув взгляд на письмо на своём столе. – Буквально полчаса назад мне пришло очередное послание от отца. Теперь в его отряде уже девять погибших Пожирателей. И это только за второй день сражений в Милдсборо. - Невесело хмыкнув и покачав головой, Блейз кинул взгляд куда-то в сторону, бегая глазами. – Пожалуй, впервые никому не будет дела до гнева Темного Лорда. Лишь до выживания. Кстати, он уже там, но сильно сомневаюсь, что его присутствие даже при всех его уникальных магических способностях сыграет какую-либо роль.

- Что тут скажешь. Либо Пожирателей в большинстве своём уничтожат, и всё покатится к чертям, либо Великобритания падет к ногам темной аристократии и нашего Хозяина. Даже не рискну делать ставки в пользу какого-либо варианта. Хоть и хочется верить в лучшее.

- Если всё будет совсем херово, придется призывать Пожирателей из уже завоеванных городов. И тогда контроль над графствами ослабнет, а это грозит мятежом и потерей контроля над всей страной. Шаткое положение, но отступать уже поздно. У нас нет права облажаться, - подойдя к другу и слегка прищурив глаза, довольно спокойно произнёс Малфой, умело маскируя внутреннее волнение и даже страх.

- Это уже будут не только наши проблемы. А вот если нас схватят, - слегка задумчиво проговорил Забини, - мало того, что мы руководим армией молодых Пожирателей Смерти, так ещё и являемся детьми напрямую вовлеченных в войну Пожирателей. Дядя Джейсон не останется в стороне, а твой отец так тем более, - кивнув, Драко скривился, словно ему только что пришлось проглотить как минимум половину свежего лимона. – Пожалуй, впервые от нас зависит даже больше, чем от любого другого Пожирателя из старшей группы.

- Старшей! - Выплюнув это слово, Драко вновь поморщился. – До чего же бесит это разделение.

- Не раздели нас Лорд, ты бы не руководил отрядом и не собирал сейчас лавры, Малфой. Перетерпишь, - усмехнувшись его словам, сказал на это Блейз, на что друг также криво усмехнулся.

- Верно. И пока мы тут беседуем, первая битва подходит без нас, и она в самом разгаре, - уже серьезно произнес аристократ.

- Вряд ли сейчас нас удивят чем-то новым. Всё та же толпа пушечного мяса, которое мы должны отправить на тот свет. По сути, наши бойцы сейчас справятся и без нас, - спокойно проговорил темнокожий маг, пожав плечами. - Всё самое интересное нас ждет уже в самом городе... Ублюдки, - покачав головой, он вдруг невесело и даже немного нервно рассмеялся. Нельзя было не заметить, как загорелись его глаза, - такого не было даже во времена войны Гриндевальда с Дамблдором: применение маггловского оружия, активное использование темномагических артефактов, нанесение отражающих заклинаний, причем даже на одежду самих бойцов, ловушки в виде порталов, которые забросят нас прямиком в их темницы. Они на всё готовы. Скучно нам уж точно не будет.

- Как и им с нами. Сейчас ставки равны: либо сдохнем мы, либо они, а город падет. В любом случае, нам пора отправляться на битву. Как минимум следует самим понаблюдать за происходящим там, - на это Блейз кивнул, откупорив флакон с зельем.

- Ты идешь?

- Через пару минут, - кивнув ему, Забини покинул шатер, на ходу опустошая содержимое пузырька. Оставшись в одиночестве и неспешно обернувшись, Малфой вновь взглянул на стол, заваленный пергаментами и книгами. Сделав глубокий вдох, Драко шумно выдохнул. Хартпул. Прежде он ждал того момента, когда их направят в северный город, однако не имел представления, который именно им достанется. Хартпул, как и семь других крупных северных городов Великого магического королевства, уже давно славился своей активной подготовкой в ожидании приспешников Темного Лорда. Дошло даже до того, что главы аврората после объединения восьмерки ключевых северных городов объявили щедрую награду за изложение новаторских идей о методах борьбы с рано или поздно, но заявящимися на территорию их городов Пожирателями Смерти. Эту информацию, добытую для их Хозяина, они знали уже с месяц, если не больше, однако не имели возможности остановить воплощение в жизнь их замысла и предотвратить оживленной подготовки. Нельзя было перескочить половину городов и резко взяться за север. Реализация планов Волан-де-Морта по порабощению магической Великобритании требовала последовательности и осторожности. Оттого уже на тот момент стало предельно ясно, что север станет их главным противником и основной головной болью. Исключалась тогда советниками Темного Лорда только вероятность того, что он станет их погибелью. Даже говорить об этом вслух прежде было воспрещено. Сейчас же каждому Пожирателю Смерти было очевидно, что возможность их гибели и крушения всех их планов, всего того, к чему они шли несколько месяцев, за что сражались, была слишком высока – в одночасье всё могло рухнуть, а большинство из них на поле боя могло встретить свою смерть.

Даже планы Лорда по порабощению Шотландии стали сходить на нет. И если прежде, выступая на собраниях Пожирателей, а также перед армией солдат, Волан-де-Морт произносил вдохновляющие речи о том, что однажды весь остров склонится перед ними, включая даже Ирландию, а другие государства будут трястись от страха перед их могуществом, то сейчас разговоры о захвате Шотландского королевства стремительно сошли на нет. Более того, прознав о заключенном союзе между Шотландским королевством и Ирландской республикой, решивших, не дожидаясь вторжения войск Пожирателей Смерти в свои владения, защитить свои народы и сохранить суверенитет, Лорд координально переменил свои планы. Суть их коалиции заключалась в том, что единая мощнейшая многотысячная армия лучших авроров, созданная из бойцов двух держав, должна была в скором времени напасть на пока ещё хрупкую новую страну, выстраиваемую Темным Лордом и его армией темных магов. Этим странам не было дела до того, что творилось внутри Великобритании, их волновала лишь защита собственных границ. А лучшей защитой, нельзя было не признать, при сложившихся обстоятельствах была атака в настоящем времени армии Лорда, решившего в дальнейшем покуситься на весь остров, и его пока ещё хрупкого нового мира, выстраиваемого на территории некогда великой и непоколебимой магической Великобритании. Допустить этого было нельзя. Предотвратить международную войну, приведшую бы к погибели практически всей армии Темного Лорда, а быть может даже его самого, было необходимо любыми средствами. К тому же, не стоило сомневаться, что нападение столь могущественной и смертоносной армии сопровождалось бы и атаками со стороны северных городов Великобритании - они бы не остались в стороне.

Результатом этой бойни также стал бы очередной переворот, вот только реализованный уже далеко не темными магами, а армия Темного Лорда попросту прекратила бы своё существование. Прознав про их губительный альянс, уже на следующий день их Хозяин в сопровождении своих самых приближенных и преданных последователей в лице Беллатрисы Лестрейндж, Люциуса Малфоя, Рудольфуса Лестрейнджа, Антонина Долохова, Уолдена Макнейера и Джейкоба Нотта прибыл в Эдинбург. Результатом встречи с главами двух магических государств стало подписание мирного соглашения, по которому Темный Лорд отказывался от своих посягательств на эти страны и их территорию. Шотландия и Ирландия, в ответную, отрекались от своих планов нападений на армию Тёмного Лорда и соглашались и в дальнейшем придерживаться нейтралитета по отношению к магической Великобритании независимо от того, какие действия совершаются на её территории. Это событие не оглашалось, Темный Лорд запретил своим верным подданным раньше времени сообщать эту новость как своим родным, так и бойцам. Никто не должен был знать об этом, однако Малфой-старший всё же поведал Драко при личной встрече и беседе один на один о случившемся. И Драко сохранил этот секрет, не стал распространяться. Даже Блейзу было неведомо, что творил Темный Лорд за их спиной. Мотивы Хозяина были ясны и понятны: нельзя было подкосить боевой дух последователей, его воины должны были и дальше продолжать пребывать в неведении, веря в иллюзии их несокрушимости. Даже несмотря на то, что в душе опасались противников с севера.

Скарборо также был одним из городов, подготовившихся к встрече с Пожирателями Смерти. Вот только действуя независимо от союза северной восьмерки и иных городов Великобритании, подготовился недостаточно хорошо, хоть и доставил им хлопот. Всего двух дней особо яростных и кровавых сражений было достаточно, чтобы армия Лорда, все бойцы, не занятые проведением боевых действий в других городах, единственный раз за всю историю этой гражданской войны собранные воедино без каких-либо условных разделений, продемонстрировали противнику всю свою силу и мощь, склонив город к ногам своего Хозяина. Тем не менее, решение призвать на ожесточенную битву в одном месте столь огромную армию темных магов привело к тому, что большая часть города была разрушена, а преобладающая часть мирного населения уничтожена. Пожиратели Смерти в буквальном смысле затопили город кровью невинных людей. Но несмотря на это на захват Скарборо в общей сложности было потрачено тринадцать дней с момента разрушения защитного купола. Это был немалый срок. Прежде на завоевание городов уходило гораздо меньшее количество времени, в первую очередь по причине недостаточной подготовки к проведению военных действий и даче отпора армии темных магов местными бойцами в самих городах. Зачастую повстанцам не хватало дисциплинированности, четких инструкций и компетентных беспристрастных руководителей. Даже главы авроратов порой с трудом могли взять себя в руки: резкие налеты последователей Волан-де-Морта на их графства, и тот террор, который беспрекословно убежденные в победе мальчика-который-выжил маги меньше всего могли ожидать, в особенности в южных городах в самые первые совершенные нападки, не мог не навести панику и выбить из колеи.

Раз за разом Драко убеждался, что страх был неимоверно сильной эмоцией. Лишь он один мог заставить тысячи людей склонить свои головы и отказаться от былой жизни, свободы и собственного спокойствия ради банального выживания. При помощи этой эмоции ему удавалось контролировать и взбалмошную и неугомонную львицу Грейнджер: её слабостью всё же была физическая боль, а также душевные терзания из-за чувства вины. Но куда больше сейчас она боялась насилия. Малфой знал это и потому нередко использовал против девушки. Лишь так он мог держать её под строгим контролем и минимизировать риск её очередных выходок. Ровно как и имел возможность контролировать поведение десятков тысяч людей, оказавшихся в оккупированных городах. Повстанцы понимали только язык жестокости, в большинстве своём «договориться» с ними можно было лишь при помощи старухи с косой; мирное же население поддавалось контролю исключительно через панический страх перед потерей близких и любимых. Когда-то Наполеоном были сказаны такие слова: «Есть два рычага, которыми можно двигать людей: страх и личный интерес». И даже несмотря на то, что эта историческая личность являлась магглом, Драко не мог не признать гениальность его слов. В них была отражена вся суть человеческой натуры. Блядской, продажной и жалкой.

Союз северной восьмерки представлял собой сильнейшего и опаснейшего противника, а предстоящая война с ним становилась отдельной главой в истории сегодняшней гражданской войны. Все предшествующие кровавые схватки можно было смело назвать не более чем славной разминкой перед побоищами, которые предстояли им в скором времени. Слишком изворотливы были их противники, излишне много было у них времени для подготовки к встрече своих смертельных врагов. А ведь население северных городов могло попросту бежать из страны, мигрировать. Тот же Хартпул – портовый город. Ничто не могло помешать горожанам по воде покинуть пределы страны, однако лишь четвертая часть жителей в действительности решилась на такой отчаянный, но одновременно с тем верный шаг. Только порядка десятка тысяч горожан из сорока пяти тысячного населения магического города отважились покинуть родной дом и свою страну. В то время как около тридцати пяти тысяч человек с завидным упрямством продолжали, оставаясь на своих местах, ждать встречи с Пожирателями Смерти... Тридцати пяти тысячный по численности населения город против ста сорока шести молодых отпрысков Пожирателей Смерти... Соотношение численного превосходства казалось поразительным, а победа молодых бойцов нереальной, даже невозможной. Однако действуя исключительно изворотливо, а также безжалостно и беспощадно, строго по инструкциям, уже закаленные в этой войне прежде даже всего четыре десятка молодых бойцов один за одним постепенно склоняли города Великобритании перед Темным Лордом. Они не сомневались для себя, что шанс на победу имел место и в этот раз. Нельзя было позволить себе сосредоточиться только лишь на мыслях о возможном поражении: страх мог подкосить их, сломить дух бойцов. А это было недопустимо.


Никто так как Драко не ждал столкновения с северными городами. Для него они являлись не просто опаснейшими за всю историю его жизни противниками, а одновременно с тем контрольным испытанием на прочность, где ему предстояло сыграть со смертью в русскую рулетку. Для него это также был шанс проявить себя перед Лордом, в полной мере продемонстрировать Хозяину свои способности превосходного стратега. И он не упустил его. Сразу после порабощения Скарборо командирам отряда был отдан приказ хорошенько отоспаться, а уже с утра следующего дня явиться на собрание в замок Лестрейнджей. Исключением не стал и Малфой-младший, хотя прежде Темный Лорд не утруждал себя постоянными приглашениями молодого отпрыска аристократического рода на тайные совещания его самых приближенных последователей. Лишь в случае крайней необходимости, отчего присутствовать на собраниях Пожирателей Смерти ему предстояло всего несколько раз, а все дальнейшие распоряжения Драко получал от отца или, в редких случаях, Беллатрисы, которые передавали ему задания Хозяина. Это же собрание стало одним из тех немногочисленных случаев, когда явка на него была обязательным условием для каждого главнокомандующего без исключений.

Той ночью ему в очередной раз не спалось. Тяготили помыслы, терзала внутренняя борьба с самим собой и такие ненужные, но невероятно живые воспоминания о недавних событиях, подкосивших его. Хотелось вновь откупорить бутылку огневиски и, забыв все правила приличия, из горла выхлестать высокоградусный напиток, столь любимый им. Одной бутылки было бы вполне достаточно, чтобы заставить молодого аристократа заглушить любых своих демонов, а позже забыться крепким сном. Вот только позволить себе расслабиться таким образом в этот раз он не смел. Уже в девять утра Драко должен был предстать перед Темным Лордом, и подставляться, явившись помятым и со слабым, до конца плохо маскируемым запахом перегара изо рта, было бы непозволительной глупостью, вздором и настоящим позором для аристократа, Малфоя. Отчего пришлось, переступая через головную боль, заставить себя сосредоточиться на составляемом им уже четвертый день подряд плане захвата северных городов. Все своё свободное время, почти каждую свободную минуту он старался потратить на изучение информации об этих городах; ознакомлении с добытой шпионами Лорда немногочисленной информацией об их планах противостояния армии темных магов; на разработку собственной тактики ведения войны с новым опасным противником. Ещё в мэноре, сразу же после возвращения из маггловской части Лондона, стараясь отвлечься, он загрузил себя всем этим. Нельзя было терять время впустую. Составление достойного плана, стоящего внимания и одобрения их Хозяина, было в его интересах ещё и потому, что тогда Драко вместе с отцом контролировали бы всю ситуацию, складывающуюся на поле брани. По сути, вся армия Пожирателей Смерти стала бы подконтрольна им. А в очередной раз продемонстрировать Темному Лорду преданность представителей рода Малфоев, покорно служащих ему, было бы сыну и отцу только на руку. Аристократы по сей день расплачивались за предательство Нарциссы, Волан-де-Морт никогда ничего не забывал и не прощал. Убеждать его в беспрекословной верности ему самому и его идеям не имело смысла. Эту позицию нужно было демонстрировать своими поступками, раз за разом подкрепляя его веру в преданность и незаменимость Малфоев, что они и делали.

Шестнадцать главнокомандующих армией Лорда, десять из которых, включая самого Драко, постоянно находились на поле битвы и были заняты порабощением городов, и шесть командиров, отряды которых были в резерве, основная задача которых состояла в немедленной переправке своих бойцов на помощь ключевым отрядам, стоило тем призвать их, в остальное же время помогавшие в уже завоеванных городах – все они в назначенное время раним утром присутствовали на собрании, никто не посмел задержаться. Во главе длинного стола, за которым они расположились в некогда одном из залов, приспособленных для приема гостей и проведении досуга, в былые времена напоминавшем бежевый зал мэнора, только выполненный в исключительно темных тонах, восседал их Хозяин. В камине из черного кирпича привычно тлели угольки уже погасшего огня, окна были плотно зашторены. Казалось, временем суток являлось не раннее утро теплого летнего августовского дня - миром заправляла ночь. И, как на зло, именно от этого Драко так и хотелось в тот момент зевнуть. Это было даже забавным... Темный Лорд в который раз произносил вдохновляющую речь о захвате магической Великобритании. Рабастан Лестрейндж с неимоверно сосредоточенным выражением лица и со всей ответственностью перепроверял данные, прописанные на десятках пергаментов. На одних из них были отражены реальные показатели по уже захваченным, и в первую очередь за последний месяц, городам: численность населения порабощенных городов на данный момент, количество жертв, мигрантов, пропавшие безвести, количество выживших авроров, уничтоженные объекты и многие другие данные и цифры. На других пергаментах была информация, содержащая в себе данные по армии Темного Лорда: всё те же подсчеты павших, сильно раненных, не способных впредь принимать участие в сражениях, немногочисленные имена тех единиц, кого за их непростительные ошибки приравняли к предателям, численность каждого отряда на сегодняшний день и прочее. За всё это отвечал именно деверь его тетки. Каждый участник собрания всем своим видом демонстрировал неимоверную собранность и сосредоточенность. По полу привычно ползала Нагайна – последний сохранившийся крестраж их Хозяина, дополнительно нагонявший на собравшихся в зале Пожирателей Смерти чувство напряжения и скованности. А его, Драко Малфоя, черт подери, так и распирало зевнуть. К счастью, это заметили лишь отец и, по иронии судьбы, Беллатриса, не менее получаса сверлившая за эту провинность остервенелым взглядом своего племянника. Однако ничего поделать со своим дурацким и неуместным состоянием молодой аристократ, увы, не мог.

Около полутора часов ушло на выступления Темного Лорда и Рабастана. И только после Пожиратели приступили к обсуждению дальнейших планов по захвату севера. Около сорока минут Драко молчал, выслушивая предлагаемые варианты развития дальнейших событий. Было выдвинуто порядка пяти различных предложений по осаде северных городов: от попытки захвата всей северной территории сразу, что представлялось практически невозможным; одновременного разбоя сразу в нескольких городах; до постепенного набега на каждый город, начиная с какого-либо одного. Каждое озвученное предложение, тем не менее, в попытке нахождения оптимального варианта, разбирали детально, высказываясь за и против. И хотя сам Волан-де-Морт высказывал мысль о синхронном захвате сразу нескольких городов, в итоге большинство поддерживали самую простейшую, даже банальную идею, озвученную Антонином Долоховым, о нападении, в первую очередь, на Ланкастер единым отрядом лучших из лучших бойцов, который можно было бы создать, собрав из каждого отряда самых выдающихся воинов. Он умело стелился перед Лордом, в ярких красках расписывая, каким непобедимым будет этот отряд, как будут вздрагивать перед его могуществом враги, ровно как и то, насколько пугающей будет для севера армия Пожирателей Смерти во главе с их Господином, если один лишь этот отряд будет способен сокрушать целые города. При таком раскладе, льстя своему Хозяину и его армии, Антонин сводил процент их фиаско к малейшей доле. На словах это звучало великолепно, вот только практически каждый понимал, что на деле этот процент был гораздо выше. Однако высказаться вслух никто не решался, боясь навлечь на себя гнев великого темного мага, их Господина. Именно здесь Драко и решился пойти против системы и рискнуть.

- Мой Лорд, - поднявшись со стула и, пожалуй, впервые за три года смело посмотрев прямиком в красные глаза их Хозяина, уверенно заговорил молодой аристократ, - это лишь красивые слова. На деле же вы рискуете лишить армию лучших солдат и свести вероятность победы в дальнейших сражениях к минимуму. Ибо впереди нас будут ждать ещё семь первоклассно вооруженных и подготовленных к встрече с нами, Пожирателями Смерти, городов. И никому из нас не известно достоверной информации о том, какими именно способами северное объединение планирует, давая отпор, истреблять вашу армию. Опять же, города могли распределить идеи и дифференцировано реализовывать их в жизнь. Если в том же Ланкастере мы столкнемся с одними методами борьбы с нашей армией, то уже в Уайтхейвене они могут быть совсем иными.

- И что ты можешь предложить в сложившейся ситуации, Драко Малфой? – прищурив свои глаза, не без интереса наблюдая за поведением молодого парня, нежели вслушиваясь в его слова, негромко произнес Волан-де-Морт. – Отправить в город всю армию целиком?

- Этот вариант также не является удачным, - слегка вздернув подбородок, ответил на это Малфой-младший, заинтересовав своей дерзостью Темного Лорда. – Ещё ни разу вся армия целиком не была собрана воедино. Возможен вариант потери контроля над действиями немалого количества бойцов. Контролировать сотни, а то и тысячи солдат нелегкая задача. В итоге ваши лучшие бойцы – командиры отрядов, вместо проведения боевых действий, скорее всего, будут заняты сдерживанием освирепших бойцов. А это может породить хаос. Он будет более чем неуместен в борьбе с отлично подготовленным противником. К тому же вы хотите захватить города, а не уничтожить их. Однако если прибегните к такому варианту, с большой долей вероятности получите пустую выжженную землю и гору трупов, не более того.

- По-твоему я, Темный Лорд, не в состоянии контролировать свою армию, мальчишка? – прошипел на это маг. Нельзя было не расслышать глумление и смешки Пожирателей, с ухмылками наблюдавших за самым юным среди них и, как многие считали, по меньшей мере, недостаточно опытным последователем Лорда.

- Мой Лорд, Драко... - начал было свою осторожную речь в защиту сына Люциус, но тут же был перебит своим отпрыском.

- Пусть я и мальчишка для вас, но я не отсиживался дома, а руководил отрядом молодых бойцов, склоняя к вашим ногам все те города, что вы вверяли мне. И ещё ни разу не допустил тотальной промашки. Я знаю, о чём говорю, - нельзя было даже представить, сколь сильно Люциус желал, чтобы он замолчал, однако Драко вопреки всему, будучи уверенным в собственной правоте и своём плане, даже не думал отступать. Неимоверно раздражали и выводили из себя насмешки и упреки других Пожирателей и даже родной тетки, пораженных такой наглостью и, как им казалось, юношеской выходкой посмевшего не от далекого ума говорить с их Хозяином в таком тоне и уж тем более перечить ему мальчишки. Однако он умело игнорировал их.

- Сядь и замолкни уже, раз не можешь предложить ничего путного, - прошипела Лестрейндж, одарив Малфоя-младшего презрительным взглядом.

- Могу, Белла, - стараясь держать себя в руках, холодно произнес племянник, после чего вновь обратился к Волан-де-Морту. – Мой Лорд, я взялся критиковать ваши планы не для того, чтобы вызвать ваш гнев. И уж точно не для того, чтобы выставить себя здесь шутом. – На этих словах великий маг внимательно посмотрел на своего приспешника, однако не стал перебивать его. - Я ни на секунду не сомневаюсь в ваших умениях. И будь у нас хотя бы пара недель, чтобы собрать единую армию целиком, устроить тренировки, оттачивая на них сильные стороны бойцов и искореняя слабые, а позже отправить в какой-либо ещё не завоеванный город, чтобы убедиться, что ваши солдаты будут действовать в едином ключе и не натворят глупостей в битве с реальным противником, не подорвут ход сражений, не позволят себе больше положенного, тогда можно бы было смело прибегнуть к этому варианту. Он бы был идеальным. Но этого времени у нас нет. Чем дольше мы будем тянуть с осадой городов, тем более изощренные способы борьбы с вашей армией будут реализовываться в жизнь нашими врагами, они по-прежнему продолжают подготовку. Нельзя забывать и про их шпионов: такую армию не сокрыть от посторонних глаз. Наши противники также будут подготовлены к встрече с нами и дадут мощный отпор. К тому же даже армия из тысячи бойцов может поредеть уже от одних их уловок, а кто знает, что именно помимо магической атаки они планируют использовать против нас. Даже резерв из сотен бойцов, моментально явящихся нам на помощь, может не спасти ситуацию. И тогда придётся призывать ваших подданных из уже захваченных городов, а это может быть чревато потерей контроля над захваченными городами и мятежом, если не переворотом. Ведь количество ваших солдат может заметно сократиться. И опять же, города-союзники могу вмешаться в судьбоносную схватку, а это грозит уничтожением всей вашей армии на корню. Если же этого не произойдёт, в любом случае первый, неизведанный прежде город может заметно сократить ряды ваших солдат, и что тогда вы противопоставите армиям семи других городов? – лишь к концу его выступления в зале воцарилась тишина. При всём желании окоротить мальчишку, постепенно сошедшем в самоуверенных Пожирателях на нет, никто из них не мог оспорить Малфоя-младшего. Его критика была обоснованной, продуманной, отражавшей реальное положение дел. Всё что им оставалось, так это ждать реакции Тёмного Лорда. И она не заставила себя ждать.

- У тебя есть, что предложить мне в качестве альтернативы? – негромко и уже куда более беспристрастно проговорил Волан-де-Морт, неспешно поглаживавший теперь змею, подползшую к своему хозяину и улегшуюся головой к нему на колени.

- Есть, Милорд, - слегка кивнув головой, спокойно ответил Драко, после чего окинул взглядом зал. – Однако, с вашего позволения, прежде я позволю себе очередную дерзость, - скривив губы в кривой усмешке, он вновь заглянул в красные глаза Темного Лорда. – Я хочу просить ваших последователей, находящихся здесь, не перебивать меня. И пока я не озвучу до конца свой план атаки северного союза, раньше времени не подвергать его критике. Поверьте, вы останетесь довольны услышанным, - несколько секунд темный маг молчал, после чего всё же кивнул, призывая тем самым своих приспешников не вмешиваться и не прерывать выступление его молодого последователя. Выпрямившись и слегка выдохнув, но отнюдь не от волнений, уже более громко Драко заговорил: - Здесь были рассмотрены многие варианты. Но я озвучу ещё один, частично предложенный ранее, но отклоненный из-за своей непродуманности и рассмотрения его не под тем углом. Три города – именно одновременная атака стольких городов будет оптимальна. И я детально объясню, почему. – Он не мог не ощущать кожей прикованные к нему взгляды каждого присутствовавшего в зале Пожирателя, глумившегося прежде. Заинтересованные, недоверчивые, даже презрительные и пустые. Тем не менее, каждый последователь Лорда, включая его самого, сосредоточенно теперь слушал выступление Малфоя-младшего. Он таки сумел добиться своего. – Налет на один город является не самым лучшим вариантом. Ранее я объяснил свою точку зрения на этот счет. Два города – уже неплохой вариант, однако если один из отрядов потерпит поражение, это будет позором для вашей армии. Этим мы выкажем не просто свою слабость, но даже продемонстрируем несостоятельность вести войну на равных с суровым противником. Мы попросту упадем в глазах северных городов, а такое унижение для армии Пожирателей Смерти недопустимо. Атака же четырех и более городов выльется лишь в рассеивание мощи армии, везде должна быть мера. Что же касается трех городов, этот вариант я считаю наиболее верным. Одновременная атака тремя группами, численность каждой из которых будет переваливать за сотню, однако будет составлять менее двухсот солдат. Такую армию можно контролировать, возможно скрыть, есть возможность без отрыва от основных обязанностей тренировать бойцов. Два-три заместителя и помощника вполне справятся с частью обязательств. Что же касается атак, в ваших планах нет уничтожения этих городов. Только порабощение. Потому действовать отряды будут не стремительно, налетом, а неспешно, последовательно и аккуратно. Помимо прочего должны быть сформированы четыре резервных отряда, постоянно оттачивающих своё мастерство в дуэлях. Именно четыре, чтобы в критической ситуации, если армия в одном городе потерпит фиаско и явившийся им на помощь резервный отряд не спасет ситуацию, можно было перебросить к ним ещё силы. При этом четвертый сделать самым большим по численности бойцов, дабы они могли при необходимости переломить ход битвы. Таким образом, наши армии в двух других городах не останутся неподстрахованными. Командование отрядами вверить самым умелым главнокомандующим, осуществляющим ранее максимально эффективное руководство. Что же касается одновременной осады именно трех городов, вся прелесть этой идеи заключена в тесном обмене информацией между руководителями отрядов, а также в том, что вторжение будет осуществляться по-разному. Если один город можно осадить, разделив отряд из двух сотен бойцов поровну, одновременно с разных границ территории, тем самым нагнав панику на мирное население. То уже в другой город вторгнуться единым отрядом. Третий же город следует одновременно осадить и с воздуха при помощи перелетов в виде черной дымки, и с земли. Как и любой другой план, он подразумевает определенную долю рисков, однако при сложившихся обстоятельствах необходимо действовать неоднородно, экспериментировать. Ибо за горизонтом нас будут ожидать ещё пять крупных городов. Но самое главное, это то, что неспешное, но одновременное сломление трех городов станет куда более мощным ударом по самомнению северного союза магической Великобритании. Они ощутят всё могущество нашей армии, а мы лишим их сразу третьей части их союзников. Касаясь темы фиаско, даже если один из отрядов подведет, пока рассмотрим лишь этот вариант, останутся две других армии, умело продолжающие своё дело. Два резервных же отряда помогут исправить положение дел тех, кто попал в безвыходную ситуацию. В случае, если сразу два отряда потерпят поражение, в каждый из вверенных им городов будет направлено по два резервных отряда одновременно. Третьей же армии, увы, придется развязать руки и истребить вверенный им город. Лишь так можно будет продемонстрировать мощь вашей армии Пожирателей Смерти северному народу, Мой Лорд. При этом возможность истребления всей вашей армии я смело свожу к нулю. Вряд ли вероятность наступления подобного будет возможна, если правильно рассчитать силы, делать каждый шаг предельно осторожно и набрать в резервные отряды достаточное количество бойцов, которые ежедневно будут проводить тренировки, - закончив, молодой аристократ замолчал, не отводя при этом взгляда от их Хозяина. Краем глаза он видел, как откинулась на спинку стула Беллатриса, после чего начала ногтями левой руки барабанить по столу, как отец разжал кулаки, также посмотрев на Волан-де-Морта, как переглянулись Яксли и Долохов, сидевшие прямо напротив него.

- Кто помогал тебе в разработке этого плана? – нарушив тишину, глядя прямиком в серые глаза молодого аристократа, прошипел Тёмный Лорд.

- Никто, - очередное напряженное молчание, затянувшееся, по меньшей мере, на пару минут. Прерывать его не смел никто. Все ждали каких-либо комментариев, либо же приказаний от их Хозяина. Но тот не спешил говорить, обдумывая услышанное. Всё также стоя, Драко наконец перевел взгляд на стену напротив. Тёмно-серые обои в зале, намеренно лишенном солнечного света, на которые он теперь глядел, казались в столь напряженной обстановке мрачными. Создавалось впечатление, что они были не просто холодными, но даже морозными. Причем этот пронизывающий холод смело можно ощутить кожей, стоит лишь коснуться их ладонью. Весь замок Лестрейнджей излучал эту мрачную стужу. Иначе и не могло быть, ведь это был Замок Смерти, где сотни пленных день за днём испытывали безграничную боль и адские муки, даже смотреть на которые спокойно являлось невозможным. Тысячи же повстанцев встретили здесь после изнурительных пыток, уничтоживших в них любую надежду даже на лучик света в этой кромешной тьме, свою погибель. Красота в этом замке увядала на глазах, всё живое – гибло. Оттого переводить взгляд на что-либо ещё не хотелось. Лишь на эти чертовы обои... А ведь так обычно поступала она. Грейнджер. Именно эта мысль неожиданно закралась в голову молодого представителя рода чистокровных аристократов. С тех пор как она стала служанкой в мэноре, у девушки сформировалась привычка устремлять взгляд на стену. В большинстве своём в присутствии его самого и Малфоя-старшего. Но в особенности при отце: даже попросту находясь в одной комнате с Люциусом, ни на мгновение бывшая гриффиндорка не могла расслабиться. Её скованность и неподдельный страх не просто ощущались, но кидались в глаза. Что касалось самого Драко, нередко их прислужница также не могла спокойно смотреть ему в глаза, не выдерживала тяжелого взгляда. Будучи довольно холодным человеком, которого исключительно злость и ярость выбивали из колеи, Малфой-младший был обладателем пронзительного взгляда, излишне внимательного и даже тяжелого. В моменты гнева его серые глаза и вовсе становились темными. Казалось, не только цвет глаз, но и сам взгляд передавался в этом роду по наследству. Лишь мать, происходя от династии Блэков, была в этом плане иной. Её взгляд был куда более мягким, несмотря на насыщенный темный, практически черный цвет глаз. Рядом с ней Грейнджер чувствовала себя гораздо спокойней и комфортней. Во всяком случае, прежде.

- Ты посмел дерзить мне и пререкаться со мной, Малфой-младший, - неспешно проговорил Тёмный Лорд, кинув взгляд на Люциуса, тут же опустившего глаза. И снова это молчание, но в этот раз связанное отнюдь не с размышлениями Волан-де-Морта. Он хотел увидеть реакцию своего молодого последователя на эти справедливые обвинения, услышать его оправдания. И Драко понял это, стоило ему перевести взгляд и встретиться глазами и с их Хозяином.

- У меня не было иного выбора, Милорд, - несмотря ни на что, уверенно произнес Малфой-младший, понимая, что отступать теперь было нельзя, ровно как и выказывать даже малейшие страх, слабость. – Вы бы не стали меня слушать, вмешайся я в обсуждения раньше. – На этот раз молчание Лорда не затянулось. Поднявшись со своего места, неспешно он направился вдоль стола, двигаясь в направлении того места, где расположились отец и сын. Нельзя было не заметить, как и не ощутить того напряжения, что мгновенно повисло в воздухе. Каждый Пожиратель, так или иначе, но потупил голову, склоняясь перед великим темным магом. Исключением стал лишь Драко, всё также стоявший за столом. Однако в этот раз напрягся и он сам, ожидая реакции Волан-де-Морта на его слова. Молодой аристократ не исключал возможность понесения им наказания за свою строптивость. К примеру, через Круциатус. Причем здесь и сейчас, на глазах у других последователей Лорда, на глазах у злорадствующей тетки и напряженного и побледневшего отца. Однако их Хозяин повел себя совершенно иначе, чем предполагал парень. Обойдя стол, задержавшись на пару секунд позади Малфоев, в итоге маг остановился прямо напротив них, после чего заговорил:

- Пожалуй, я действительно недооценил своего некогда совсем юного последователя. Должен признать, Драко, ты приятно удивил меня. Люциус воспитал достойного преемника, – на этих словах Малфой-старший осторожно поднял глаза на Темного Лорда, сразу после почтительно склонив голову. - Составленный тобой план завоевания северного союза действительно хорош, детально продуман, обоснован. Именно его мы будем воплощать в жизнь. – Благодарно кивнув, никак более Драко не проявил своего внутреннего ликования, оставаясь внешне по-прежнему спокойным, даже холодным и отстраненным. Он всё же сумел добиться своего, пусть это и было рискованно. – Готов ли ты, Малфой-младший, взять на себя командование молодыми бойцами и поработить Хартпул? – этот вопрос всё же сумел выбить его из колеи. Ровно как и многих других Пожирателей Смерти, чьи пораженные и даже завистливые взгляды теперь были прикованы лишь к сыну Люциуса Малфоя. Округлив глаза, молодой аристократ изумленно взглянул на Тёмного Лорда, никак не ожидая, что именно ему вручат вести один из трех отрядов его армии на север. Однако уже через мгновение взял себя в руки и, подавив в себе ненужные эмоции и натянув маску равнодушия, спокойно ответил на это.

- Почту за честь, Милорд. Даю слово, я склоню этот город к вашим ногам, - отвесив поклон, Драко благодарно взглянул в красные глаза, обратив внимание на едва заметную удовлетворенную улыбку тонких губ на лице Волан-де-Морта.

Дальше этот день прошел как в тумане, слишком загруженным он был. Порицания Люциуса, стоило им с Драко покинуть по окончанию собрания зал и остаться один на один: за то, что не предупредил его о своём желании выступить на собрании, за своеволие, за дерзость их Хозяину, за то, что утаил от него свое детище, а ведь в этом плане могли быть серьезные погрешности. Но ничто из его возмущенных речей не могло скрыть гордость в глазах отца, он был более чем доволен своим отпрыском, в полной мере самостоятельно продемонстрировавшим их Хозяину свои способности и возможности. Очередное собрание, теперь уже с Антонином Долоховым во главе, прямой обязанностью которого был контроль за составом армии, в данном случае за её расформированием и образованием трех новых передовых отрядов. Три часа ушло на распределение многотысячной армии. В результате Драко отошло сто сорок шесть молодых бойцов в возрасте до двадцати пяти лет – это были все молодые солдаты, которые присутствовали в составе армии Пожирателей Смерти. Его отцу, которому вверили штурм Милдсборо, досталось сто восемьдесят семь воинов, а Рудольфусу Лестрейнджу сто семьдесят пять, не считая его супруги, с которыми он должен был осадить Ланкастер. Далее была встреча с Блейзом, на которой Малфой сообщил ему итоги собрания, чем также приятно удивил своего друга. Сбор бойцов и их перенаправление близ территории вверенного им города. Наложение защитных заклинаний на местность, где они расположились. Общее собрание и построение, перекличка солдат, вступительная речь главы их отряда, на которой Драко четко дал им понять, что не собирается тратить время на перевоспитание нерадивых бойцов. Каждый, кто посмеет предать его, ослушаться прямых приказов или действовать за его спиной во вред своим же сослуживцам или командованию отряда будет сурово наказан, либо вовсе сослан в замок Лестрейнджей на перевоспитание под чутким руководством местных палачей. Было хорошо видно, что далеко не каждый был рад новому командиру в лице Малфоя-младшего. Некоторые молодые бойцы прежде находились в составе отрядов более старших и опытных Пожирателей Смерти. Некоторые входили в ещё один отряд молодых бойцов, сформированный полтора месяца назад из пятидесяти восьми чистокровных парней, и подчинялись прежде двадцати четырех летнему Алджернону Руквуду, внешне выглядевшему на все тридцать. На его фоне Драко смотрелся ещё совсем юнцом, хоть и выглядел старше своих восемнадцати лет. Однако не способные ничего поделать с прямыми распоряжениями Темного Лорда, солдаты, скрипя зубами, всё же молча мирились со сменой руководства. Труднее всего принять данность было Теодору Нотту, презиравшему Драко и три месяца подряд безуспешно метившему на его место. Вот только кроме как привычно кидать на своего командира ненавистные взгляды, более он ничего поделать уже не мог. Даже в состав приближенных к нему заместителей, помощников и советников, коих теперь было пять человек, Драко не соизволил его взять. Ничего хорошего от Нотта не стоило ожидать, а дать ему власть, чтобы тот с развязанными руками строил за спиной козни, плел интриги и устраивал бунты против своего командира Малфой не жаждал.

Сразу по окончанию общего сбора, вверив Рамиру и ещё одному своему помощнику, по совместительству другу детства – Эйдену Фоули – провести вечером тренировку солдат, сам Драко в компании Блейза, Алджернона Руквуда и Калеба Трэверса – бывшего заместителя Алджернона, которых он также взял к себе в помощники и советники, направился уже на четвертое за сегодняшний день собрание, которое состоялось теперь под Милдсборо. На этот раз им предстояло встретиться с главнокомандующими двух других армий Темного Лорда и обсудить с ними более детально общий дальнейший план действий. На что ушло ещё почти два часа... Вернувшись уже почти под полночь к себе в шатер, на этот раз Драко, стоило ему, как он рассчитывал, на минуту прилечь на кровать, почти сразу погрузился в сон. Этот день хорошенько измотал его. Не было сил даже на то, чтобы сходить в душ, переодеться, нормально поесть. Пожалуй, впервые за все предыдущие и последующие дни он спокойно и крепко спал, не терзаемый своими навязчивыми и такими надоедливыми, душащими его помыслами.

Следующий день начался с собрания со своими помощниками и советниками и составления с ними детального плана действий по захвату Хартпула. Шесть часов ушло у них на подробное изучение карт города, составление списков первостепенно и второстепенно значимых архитектурных монументов, правительственных зданий и государственных объектов, замков тех немногочисленных состоятельных авроров и повстанцев, принадлежавших прежде к единому элитному обществу. Немало значимых данных дало и ознакомление с более точной, только теперь ставшей доступной им, последней раздобытой шпионами Волан-де-Морта секретной информацией о самом городе, численности их войск и возможных методах борьбы в нём с Пожирателями Смерти. Всё это время преобладающая часть армии Малфоя проводила тренировки, в то время как три дюжины других проверенных солдат, которыми он руководил прежде, обследовали ту территорию города, что осталась за пределами магического защитного купола, созданного горожанами всего за два часа до прибытия Малфоя и его армии к территории Хартпула.

По окончании собрания Драко решил побыть в тишине один в своём шатре. Ему был необходим хотя бы час на передышку, недолгий перерыв от всех этих событий. Несмотря на то, что он был более чем рад своему новому назначению, ответственность за происходящие, ровно как и будущие судьбоносные события давила. Нужно было расслабиться, отвлечься. Вот только словно назло ему уже спустя минут пятнадцать после окончания собрания к ним в лагерь заявилась Беллатриса Лестрейндж, жаждущая встретиться со своим племянником и побеседовать с ним один на один. Предложение Драко посидеть с ним в шатре и выпить огневиски за столь срочной беседой было мгновенно отклонено. Правая рука Темного Лорда жаждала что-то показать ему, а для этого им было необходимо покинуть лагерь. Предупредив Блейза о своем кратковременном отбытии, Драко, покинув территорию заколдованного ими лагеря, трансгрессировал вместе с Беллатрисой в это, как она выразилась, «место, которое он просто обязан увидеть и посетить». Загруженный уймой информации, которой была забита голова ещё с собрания, он даже не стал гадать, куда именно перемещала его тетка, что это за важное таинственное место, в которое она потащила племянника, едва не вырвав с собрания. Ответ и без того не заставил себя ждать.

Как только ноги коснулись земли, первым, что увидел Драко, была неестественно красная, даже алая трава под ногами. Кинув на мгновение недоуменный взгляд на Беллатрису, обратив внимание на её сияющую, самодовольную, в чём-то даже безумную улыбку на лице, он стал осматриваться. С первых же секунд от увиденного по коже пробежала дрожь, а спина стала покрываться холодным потом. Впервые за долгое время картина увиденного по-настоящему повергла Драко в ужас, заставив сердце замирать в груди. То место, куда она переместила молодого аристократа, было лесом. Только далеко не обыкновенным. Многовековые дубы-исполины, окружавшие их, были усыпаны такого же яркого алого цвета листками. Исключением не стали и немногочисленные сосны, несколько тополей. Трава под ногами и кусты, казалось, были пропитаны этой кровавой краской. Не было слышно ни криков птиц, ни голосов животных. Лишь тишина мрачная, давящая. Но всё это меркло и бледнело на фоне того, что на каждом дереве, на каждой второй толстой и крепкой ветке были подвешены трупы измученных и убитых пленников и повстанцев. Словно игрушки на рождественской елке, вот только в данном случае это были некогда живые люди. Истерзанные, грязные, все в крови, некоторые из них были лишены отдельных конечностей, у кого-то были выколоты глаза, у кого-то отрезаны уши, нос. Одних подвесили здесь на веревке за шею, словно висельников, других за руки или и вовсе за ноги головами вниз. Были даже трупы тех, кто был лишен головы, либо её части. И хуже всего было то, что среди подвешенных здесь покойников мелькали знакомые лица, ведь особая роль отводилась бывшим членам Ордена Феникса и защитникам Хогвартса. На одном из самых ближних к ним деревьев висели Артур Уизли со своей супругой и невесткой, некогда первой красавицей Шармбатона Флёр Делакур; на самой же верхушке этого дерева красовался покойный Кинсгли Бруствер, словно долбаная звезда на ёлке. На одном из деревьев, находящихся справа от него, были повешены Руфус Скримджер, Эдвард, он же Тед Тонкс, Филиус Флитвик, Ремус Люпин, Помона Спраут и Гораций Слизнорт, погибший, насколько ему было известно, от обрушения одной из стен здания школы. На деревьях чуть дальше братья Колин и Денис Криви, Невилл Долгопупс, Ханна Аббот, Дин Томас и многие другие бывшие ученики, сражавшиеся в битве за Хогвартс. Некоторых жертв он не знал. Без сомнений, это были передовые бойцы, авроры: женщины, мужчины, даже старики. Но хуже всего, что среди покойных были и дети. К счастью, только подростки. Около десятка погибших. Они были подвешены на отдельном дереве, которое располагалось, как ни иронично, по центру от того места, где стояли Драко с Беллатрисой. Девчонки, юные девушки, мальчишки и молодые юноши, возраст которых варьировался примерно от десяти и до шестнадцати лет. Окровавленные, замученные не меньше, чем взрослые. Единственное, что утешало, их тела не были изуродованы. К счастью, аристократ не знал их и никогда не видел прежде. Но и осознания того, до чего дошли зверства Пожирателей Смерти, до какой степени они развязали себе руки, и к чему это привело, заставляло даже его холодное сердце замирать, а пальцы рук сжиматься в кулаки, продавливая даже короткими ногтями кожу до крови. Ничего более жуткого ему не приходилось видеть прежде. Лишь в литературных произведениях с особо жестоким сюжетом и исторических повестях былых дней ему доводилось натыкаться на подобные зверские истории.

- Охеренный дизайнерский ход. Чьих это рук дело? – хрипло произнес Малфой-младший, хотя куда больше ему сейчас хотелось задать иной актуальный вопрос: «Ёбаные психопаты, вы окончательно выжили из ума?!».

- Наше с Кэрроу детище, - с долей гордости ответила Беллатриса, поравнявшись со своим племянником и переведя взгляд в том направлении, куда сейчас смотрел он сам – на дерево с повешенными подростками. – Амикус хотел увесить дерево погибшими маленькими детьми, но Лорд запретил нам. Пришлось довольствоваться более старшими павшими отпрысками авроров. Увы, их немного.

- Увы... – не сдержавшись, повторил Драко, переведя на неё взгляд, полный отвращения. – Ты совсем спятила? Для чего этот адский цирк и зачем ты меня сюда притащила? Вам Замка Смерти мало?! – в ответ на эти упреки Лестрейндж вновь звонко и безумно расхохоталась, глядя в заметно потемневшие серые глаза.

- Юнец! Только представь, какова будет реакция выживших повстанцев, лишенных любых возможностей, надежды на спасение, дальнейшее выживание и уж тем более на ответную борьбу, когда мы притащим их сюда в кандалах. Прямо в начале леса мы повесим Гарри Поттера: ему будет отведена роль символа утраченной веры в счастливый для этих кретинов исход! Мы окончательно сломим их, поработим и раз и навсегда уничтожим в своих врагах дух бунтарства...

- Либо дадите им весомый повод бороться насмерть из последних сил, – перебив её, прорычал в ответ Малфой, пораженный горделивостью Беллатрисы и степенью её инфантильного безумства. - И, готов поспорить, если новость об этом лесе распространится, и нашим врагам удастся поднять новый бунт, они также никого не станут щадить. Под удар попадут, перво-наперво, семьи Пожирателей Смерти ...

- Не будь трусом! – с упреком прошипела Пожирательница, вмиг подлетев к своему племяннику, стоя теперь вплотную с ним и глядя в темно-серые глаза с немалой толикой омерзения. Расхаживая практически всегда на каблуках, в них она была одинакового с парнем роста. На деле же Драко давно перерос тетку с матерью, дотянувшись до отца.

- Трусом?! Дура! – выплюнул в ответ на это Малфой, не собиравшейся в этот раз уступать своей окончательно ополоумевшей тетке. – Это у тебя ни нормальной семьи, ни детей нет. А других ты ставишь под смертельный удар. Ровно как и лишний раз мотивируешь наших противников к осуществлению очередного переворота. Из-за этой вашей выходки Пожирателям, на чьи плечи вы повесили присмотр за завоеванными городами, теперь придется не просто осторожничать с горожанами, а устраивать за ними тотальную слежку. А это чревато новыми репрессиями и гибелью англичан. Или вы намерено это устроили, чтобы украсить весь лес дохлыми трупами? Как Темный Лорд вообще мог одобрить эту идею?

- Также, как и превращение моего замка в магический вариант Освенцима! - покачав головой на её слова, Драко сделал шаг назад, подойдя к одному из деревьев и коснувшись рукой его коры. Но стоило аристократу сделать это, как он услышал предсмертные крики, мольбы о пощаде, вопли боли убиенных, чьи тела теперь были повешены на нём. Отдернув руку, он поморщился, вновь переведя взгляд на свою тетку. Усмехнувшись и вздернув голову, высокомерным тоном Беллатриса вновь заговорила: – Это война, мальчишка, и она безобразна. Я специально привела тебя сюда, чтобы лишний раз убедиться в твоей неподготовленности, в твоей слабости и уязвимости перед жестокой реальностью. Твои мягкотелость и неуместная жалость, которые ты так до конца и не искоренил в себе, никогда не станут верными помощниками на поле битвы. Ты ведешь армию нашего Хозяина! Так найди в себе, глупый ребенок, силы и слепи уже из себя совершенного безжалостного и беспощадного бойца, который сможет беспристрастно смотреть и не на такие картины! В противном случае я сделаю всё, что от меня будет зависеть, чтобы выбить из тебя всю ту дурь, которая по сей день живет в тебе, Малфое! – последние слова она прошипела с упреком, сверля сына своей сестры разгневанным взглядом черных глаз. Однако Драко ничего не стал отвечать ей, тем не менее, также не отводя разъяренного взгляда. - Кстати, мы в лесу Дин. Треть его территории была отдана нам под реализацию задумки. – Всё же перевела тему разговора сама Пожирательница, после чего вновь заговорила, но уже об ином. – Ещё я хотела предупредить тебя. Вскоре Хозяину понадобится ваша грязнокровка, Грейнджер. У него имеются планы на это маггловское отродье. Темный Лорд хочет использовать её, чтобы переманить грязнокровок с севера на нашу сторону. Таким образом, им будет дарована возможность сдаться без лишних жертв. Только представь, какова будет реакция этих жалких созданий, когда они увидят живую и здоровую, наряженную в шелка Грейнджер! В сравнении с тем, что их ждет в случае порабощения севера, это будет максимально предпочтительный для них выход из положения. Многие будут жаждать заполучить подобное место под солнцем, даже собственноручно подписываясь навечно стать рабами. Ради выживания эти существа будут готовы на всё. Так что не вздумай убить её, либо подпортить ей воспоминания. Она должна быть в здравом уме и твердой памяти.

- И что дальше? Вернете страну к временам рабовладения, разрушив всё то, к чему веками шел современный мир? – прищурив глаза, бросил на это Драко.

- А это уже не твоё дело, мальчишка! – вновь одарив его надменным взглядом, прошипела Пожирательница Смерти. - Мне нужно вернуться в Ланкастер. Я оставлю тебя здесь на час. Прогуляйся по лесу, осмотрись. Такие картины закаляют, а это именно то, что тебе сейчас нужно, – после этих слов она трансгрессировала, оставляя молодого аристократа одного в кровавом лесу.

- Ганнибал Лектер так, сука, закаляется, а не хоть немного адекватный человек! – не сдержавшись, прокричал ей вслед Драко, хоть и осознавал для себя, что его пламенная речь не была услышана. До чего же мерзко было видеть и осознавать, что сотворили те, на кого он прежде ровнялся. А ведь он упорно стремился стать подобным своей тетке, не взяв в расчет обратную сторону медали. Жестокость и безжалостность, которыми Беллатриса извечно забивала ему голову, всегда имели свой побочный эффект, иную сторону. И вот оно, её проявление. Оно отражалось в каждой травинке, каждом листочке того места, где он сейчас находился. И без того изведенные постоянными пытками знатно покалеченные жертвы теперь были подвешены на деревьях. Если пару веков назад это с натяжкой можно было назвать допустимым, то не теперь, не в цивилизованном мире. Всё, что сейчас окружало его, являлось варварством. И признавать этот кровавый хаос нормой Малфой не собирался. – Ёбаные жертвы инцеста, - вновь кинув взгляд на дерево с погибшими подростками, выплюнул Драко, вспомнив Амикуса и Алекто Кэрроу. Этих недоразвитых, но неимоверно жестоких отморозков, которые были противны ему ещё в школе. Но хуже всего было то, что руку к этому приложила и его родная тетка, окончательно выжившая из ума в Азкабане. А ведь прежде Драко то и дело оправдывал её для себя, восхищаясь стойкостью этой женщины, её бескомпромиссностью и бесчеловечными методами борьбы в битвах. На поле брани это казалось нормой. Там властвовал самый банальный закон выживания: либо ты убьешь, либо тебя убьют. И ориентироваться на Беллу прежде казалось аристократу самым верным решением. Лестрейндж всегда виделась ему за счет этих своих качеств сильнейшей неубиваемой противницей. Вот только сейчас они были не на битве. Кинув очередной взгляд на дерево, на котором был повешен за шею труп Артура Уизли, Малфой скривился. А ведь Беллатриса убила этого пленника на его глазах, увлекшись пытками. А утром другого дня забрала тело, обмолвившись, что их враги, а уж тем более предатели крови не заслуживают обыкновенного захоронения через предание тела земле. Их ждет иная участь. Драко даже не сомневался раньше, что тело мужчины попросту сожгли вместе с другими убиенными. Однако явно не угадал планов своей ополоумевшей тетки. И вот что в результате Беллатриса совместно с близкими ей по духу дружками сотворила.

В последний раз окинув беглым взглядом багровые деревья, Драко отправился прочь из этого леса, но стоило ему пройти порядка четырех-пяти сотен метров, как он заметил слева от себя речку. Даже с расстояния хорошо был виден насыщенный алый цвет воды. Неспешно приблизившись к ней, аристократ присел на корточки и зачерпнул рукой содержимое с её неглубокого дна. Но стоило Малфою вытащить из воды руку и взглянуть на свою находку, как ему вновь стало мерзко. В ладони помимо песка оказались и чьи-то кости, человеческий коренной зуб, даже маленький тонкий кусок чьей-то обуглившейся кожи, плоти. Швырнув свою поимку назад в воду, он резво поднялся, отправившись прочь от этого места, на ходу протирая платком кисть руки. Около десяти минут он шел вперед, не разбирая дороги. На душе было гадко. Хотелось вернуться в шатер, раздеться, залезть под струи холодной воды и хорошенько вымыться, с особой жесткостью драя своё тело, так, словно бы на нём могли остаться багровые отпечатки этого места. Однако вместо этого он заставил себя резко остановиться, стараясь не оглядываться и не смотреть по сторонам, зная, что его по-прежнему окружали деревья с заколдованными от разложения телами покойников. Зажмурив на мгновенье глаза, Драко быстро открыл их, глядя перед собой. Нужно было вернуть себе трезвость мышления, остановить безостановочный поток мыслей, связанный с увиденным. Сейчас его внутренний мир рушился: все его ориентиры всего за каких-то полчаса сбились, скорее даже были изничтожены. Бесспорно, теперь ему придется пересмотреть свои взгляды на жизнь, дальнейшие планы, изменить образ мыслей. Возможно, даже в чём-то заново перекроить себя. Однако сейчас было не время предаваться переосмыслению действительности. Он уже погряз в этом дерьме, и теперь аристократу было необходимо не утонуть в нём окончательно. Его главенствующей задачей было вести в бой армию, склонить перед Темным Лордом Хартпул и не опозорить свой род, свою семью. Нельзя было дать слабину, недопустимым было дать задний ход, пустить всё насмарку, независимо от того, что творилось вокруг него. Было необходимо откинуть ненужные помыслы, сосредоточиться на основной своей задаче, главной роли в своей жизни и идти в этом до конца. Он был главой отряда, как никто иной знал свои цели и задачи. Нужно было лишь не сбиться с пути, идти по уже протоптанной дорожке, намеченной траектории. А помыслы об увиденном... Придет и их время. Сейчас его голова и без того пухла от размышлений о проблемах с Грейнджер, с этими гребаными воспоминаниями, Блейзом, матерью... Не хватало ещё разрушить собственный устоявшийся мирок навязчивыми мыслями о том, к каким последствиям могут привести его стремления стать совершенным беспощадным и безжалостным Пожирателем Смерти, жестокой личностью. Он найдет время для этих размышлений, но не сейчас, когда на кону стоит его жизнь, а также его родных. Нужно было сосредоточиться на Хартпуле. Пусть будет ещё она, Грейнджер, и эти чертовы сокрытые в его памяти воспоминания. Ему было необходимо на что-то переключиться. Даже если это «что-то» лишит его спокойствия. Только бы не были столь серьёзно затронуты его внутренние ориентиры.

- Однажды я перережу вам глотки, Кэрроу, выпотрошу вас и повешу здесь же. На обозрение всем ублюдкам, решившим, что им дозволено абсолютно всё. И ты, Беллатриса, не останешься в стороне. Плохо ты меня знаешь, даже слишком, - негромко и задумчиво проговорив эти слова, глядя в одну точку перед собой, Драко по инерции достал из кармана брюк золотую монету – портал и с его помощью, не став дожидаться Лестрейндж, переместился к территории своего лагеря. Остаток дня прошел за обсуждениями со своими советниками дальнейшего плана действий, всё также за его составлением. Под конец дня ему предстояла встреча с теми своими бойцами, кто принес ему хоть какую-либо значимую для их командования информацию. А дальше эти гребаные близняшки и сон, вызванный отключением под действием крепкого высокоградусного огневиски.

Следующие дни шли привычно для главы отряда: выступления перед бойцами; едва ли не ежедневная доработка плана при появлении новой имеющей ценность информации; встречи с командирами других отрядов, либо ознакомление с той информацией, что доставляли им теперь от других главнокомандующих, либо шпионов Лорда не совы, а сокрытые магией бойцы, внешность которых была максимально изменена; пытки пленных, попавшихся его бойцам, с целью изъятия у них пусть и немногочисленных, но также значимых познаний о планах авроров Хартпула. Не самым приятным дополнением стали разве что распри с Блейзом по поводу стертых воспоминаний, но словно в перевес им шли дружеские вечерние посиделки в компании Эйдена, несколько раз навещавшего своего нового командира. Всё остальное пока оставалось неизменным. Дважды Малфой присутствовал на тренировках своей армии. Теперь численность его солдат была почти в четыре раза больше, нежели раньше, и контролировать их становилось в разы сложнее. Нельзя было пустить всё на самотек. Даже своих помощников он то и дело проверял, самолично перепроверяя исполнения ими его прямых приказов. Исключением являлся только Забини, которому Малфой-младший безоговорочно доверял. Единственный проверенный временем друг, соратник и помощник, являвшийся также его заместителем. Хотя и его Драко иной раз проверял, но только делал это осторожно, чтобы друг не прознал об этом. Последние три дня прошли за разрушением магического купола его бойцами. С завидным упорством противник укреплял его изнутри, отчего момент полного снятия защиты и атака на город то и дело оттягивались, что лишний раз демонстрировало недюжинные способности войска Хартпула, его магическую мощь.

Беллатриса больше не появлялась, не искала встречи с племянником, ей было не до него, чему Драко был искренне рад. Немало усилий ему приходилось приложить, дабы свести на нет любые помыслы, касавшиеся увиденного в кровавом лесу, некогда зеленом и цветущем лесу Дин, радовавшему прежде глаз. Не касался он и темы безумия своей прежней наставницы в лице Лестрейндж, а также её психопатов-дружков, брата и сестры Кэрроу. Он никому не рассказывал об увиденном. Разве что хотел поговорить об этом с отцом, однако загруженный делами в Милдсборо Люциус никак не мог выкроить свободное время, отчего молодой аристократ временно оставил эту затею. Лишь раз он позволил воспоминаниям об этом всплыть в памяти, только раз он заговорил об увиденном вслух. С Эйденом Фоули, некогда другом детства, родовой замок которого располагался всего в десятке километров от мэнора, отчего их родители в былые времена близко общались, как и сами дети. Их с Малфоем пути разошлись, лишь когда мать Эйдена настояла на поступлении сына не в Хогвартс, а в американскую школу чародейства и волшебства, в которой когда-то обучалась она сама. В первые два года параллельного обучения мальчики списывались друг с другом, но после этот способ поддерживания связи сошел на нет. Обоим парням общение по переписке раз за разом нравилось всё меньше, да и крутились они в разных мирах. Не было смысла расписывать каждое незначительное происшествие на желтых пергаментах, лишь бы заполнить их. Только на каникулах старые друзья имели возможность вдоволь пообщаться. И даже когда Волан-де-Морт возродился и поселился в мэноре, а Беллатриса стала приобщать молодого аристократа к делам Пожирателей Смерти, Драко всё равно умудрялся выкраивать для Фоули время. Ведь друг детства по-прежнему жаждал пересечься с ним, не забывал про него. А пару месяцев назад, как только Лорд начал реализовывать план по завоеванию магической Великобритании, он стал собирать всех своих сторонников, в том числе и призывать на поле боя их детей. Семейство чистокровных аристократов Фоули также поддерживали когда-то Темного Лорда, отчего Эйден не мог остаться в стороне и прежде сражался как раз таки в отряде под руководством Амикуса Кэрроу. Сейчас же, как только он попал в отряд Малфоя, тот взял его к себе в помощники. И Эйден пока не дал повода пожалеть об этом, усомниться в нём, чему их командир был искренне рад.

- Сама сосредоточенность, - задорный голос появившегося почти в одиннадцать часов ночи третьего дня их пребывания под Хартпулом Эйдена нельзя было спутать ни с чьим иным. Он застал Драко за изучением очередной карты города. Пройдя и усевшись в одно из кресел, стоявших напротив рабочего стола аристократа, только в другом конце визуально выстроенной средних размеров комнаты, ведь внутри территории на удивление скромного Малфоевского шатра немногочисленные комнаты жившего в одиночку парня не были отделены стенами, за исключением лишь душевой кабины, Фоули показушно запрокинул ноги на стоявший рядом стол, изобразив из себя саму важность.

- Чего тебе? – оторвавшись от своего дела, Драко, кинув на него внимательный взгляд, криво усмехнулся.

- И скучно, и грустно, и близняшки надоели. И Нотт, даже этот шут уже не веселит! - всплеснув руками, ответил молодой Пожиратель Смерти, после чего, приметив в хрустальной вазе, стоявшей на том же столике, красное яблоко, взял его и тут же откусил кусочек.

- Мне бы твои проблемы, - усмехнулся на это Малфой, всё же полностью обернувшись к своему собеседнику и облокотившись об стол.

- Значит, спутался с грязнокровкой и отмалчиваешься об этом?! – неожиданно весело произнес Фоули, отчего командир их отряда на мгновение сменился в лице от услышанного. Заметив эту перемену, его помощник рассмеялся, намеренно продолжив свои каверзные, но беззлобные расспросы. – Да ещё и не с кем-нибудь, а с подругой Гарри Поттера – Грейнджер! Неужто это месть ей такая за то, что то и дело в школьные годы вставала у тебя на пути?!

- Может быть, - сухо ответил Малфой.– Откуда ты прознал об этом?!

- Нотт собрал свободных бойцов у себя. Очередные ночные посиделки за стаканом огневиски. Даже близняшки присоединились к нашей мужской компании, - не без ухмылки проговорил Эйден. – Судя по всему, он и впрямь к тебе неровно дышит, – и вновь усмешка мелькнула на лице парня. – Рассказывал нам во всех красках, как ты сначала притащил её, знатно разодетую, с собой на вечеринку у Рамира. И как позже ринулся защищать, когда Нотт решил поразвлечься с твоей, как он прежде, с его слов, считал, ничего не значащей шлюшкой. Но тут появился ты и едва глотку ему, бедному, не перерезал за это. Ну и пять минут отборного фальша про то, чего стоит мужская дружба - хотя не припомню, чтобы вы когда-либо близко общались - и что значит вставшая на пути девка, когда она становится небезразличной. – На этих словах Драко скривился, незаметно для себя став постукивать указательным пальцем правой руки по столу. – Неплохая попытка очернить тебя. Ему, конечно, мало кто верит. Он у нас пиздабол с подачи самого Мерлина, это многим нашим парням известно. Но, тем не менее, в самый разгар порабощения и искоренения в стране как магглорожденных, так и предателей крови поднять такую тему перед полусотней твоих солдат! Должен признать, он умеет плести интриги. Это явно его конек, - договорив, Фоули обратил внимание на то, что хотя их командир вроде бы и слушал его, тем не менее отчасти он ушел в себя, в свои помыслы. Взяв из вазы на этот раз уже мандарин, он запустил его в Малфоя, отчего тот резво пришел в себя, на лету ловя фрукт. – Не заморачивайся над этим. С Ноттом мы позже ещё разберемся. Лучше расскажи, как далеко зашли ваши тесные отношения с этой девчонкой? Она хорошенькая?

- Отношения?! – повторив это слово, Драко рассмеялся. – Я похож на идиота? Она грязнокровка. Просто использую её...

- А заодно наряжаешь для себя любимого, не спускаешь с неё глаз, когда она танцует с другим – и да, Нотт и этот нюанс не упустил, судя по всему, он весь вечер пристально наблюдал за тобой – а позже кидаешься спасать, стоит другому посягнуть на её честь. Извини, друг, не похоже, чтобы ты был холоден к ней. Романтика, да и только, - неожиданно оживленно заулыбавшись, Эйден усмехнулся, глядя, как побледнел на мгновение его друг детства, уже готовый словесно отбить эти обвинения. – Ну или собственничество в чистом виде. Не парься, это не моё дело. Но и не будь инфантильным глупцом. Отношения разные бывают, секс тоже имеет свойство сближать людей. Причем сильнее, чем порой хотелось бы. А их отрицание не исключает само наличие этих отношений. Просто будь осторожней, вы с ней из разных миров, вам не по пути.

- По-твоему, я могу забыть про это? – приподняв темную бровь, командир отряда хмыкнул, переведя взгляд на оранжевую корку мандарина и вдруг вспомнив, как в первый день пребывания Грейнджер в мэноре в качестве служанки он заставил её чистить ему апельсин.

- Драко, так говорили и будут говорить чистокровные аристократы голубых кровей и до, и после нас с тобой. И один черт находятся те, кто откровенно плюет на многовековые традиции своих великих родов и отказывается от всего ради чистого и светлого чувства, настоящей любви...

- Да ты, сука, романтик! – не сдержавшись, Малфой беззвучно рассмеялся, перекидывая фрукт из одной руки в другую. – Лучше скажи мне, Эйден, что ты думаешь по поводу Кэрроу? Слышал про кровавый лес?

- Только то, что это будет нечто ужасающее и поражающее воображение своей бесчеловечностью. Но что именно они затевают, мне, увы, никто не доложил, - вновь всплеснув руками, демонстрируя наигранное возмущение, ответил на это помощник Малфоя. – Тебе что-то известно об этом?

- Не более чем тебе, - соврал аристократ. – Так что скажешь о них самих? Тебе довелось тесно пообщаться с этой парочкой.

- Жадные до славы пустоголовые людишки, дорвавшиеся до командования отрядом лишь через выслуживание перед Темным Лордом. Кроме как излишней жестокостью, ничем иным они не отличаются. Вся их деятельность заключалась в уничтожении тех городов, что им отдавали на растерзание. Хорошо хоть таковых было всего два и те небольшие. Людей жалко. Эти двое любят расчленять своих живых жертв, упиваться их болью. Даже мимо малышей, твари, не прошли - пытали, мучили, убивали. Не всех подряд, конечно. Только детей авроров, но это их не оправдывает. Ты на их фоне толковый командир, да и в целом молодец, - кивнув Малфою, уже серьёзно произнес Фоули. – Твои принципы, придерживаться которых ты принудил весь отряд: не трогать стариков, невинных женщин и детей, в особенности то, что последние под строжайшим запретом - вызывают у меня уважение. Да и бойцы, что прежде месяцами сражались под твоим руководством, хорошо о тебе отзываются, уверены в тебе и готовы следовать за своим командиром куда угодно. Одно это уже о многом говорит, - эти слова не могли не вызвать на тонких губах Драко легкую самодовольную улыбку. – Продолжай в том же духе, командир.

- Главное не переступить тонкую невидимую грань, отделяющую допустимую норму жестокости от зверских безумств больной фантазии, - негромко и теперь уже задумчиво произнес Малфой, уставившись перед собой. Хоть Эйден и слышал эти слова, однако не стал больше задавать ему компрометирующих вопросов. Их дальнейший разговор касался исключительно Хартпула и войны в целом. Пробыв в шатре друга ещё минут сорок, Фоули ушел, оставив Малфоя наедине со своими размышлениями. Стараясь заставить себя не думать о кровавом лесе и тройке отличившихся Пожирателей Смерти, этой ночью он принудил себя переключиться на свою грязнокровку и тот вечер в библиотеке. Думать о нём было гораздо приятней, однако подавить позже поток давящих мыслей, чтобы наконец уснуть, было не менее трудно, чем о лесе Дин. На помощь в который раз пришёл огневиски. Лишь с его помощью аристократ действительно сумел забыться.