Марионетка аристократа

Глава 27. Часть 2. Единственное исключение из правил

  Открыв глаза, уже через мгновение он резко поднялся и сел на кровати. Он всегда так вставал, через силу, принуждая себя, когда подъём был необходим. Этой ночью Драко спал мало, даже слишком. В целом его режим компенсировался предыдущим днем, когда они отсыпались в доме тетки Грейнджер. Тогда, стоило признать, несмотря на безумные будни, он отдохнул как следует. Но не сегодня. Окинув взглядом комнату, аристократ провел рукой по волосам. Её не было, Грейнджер. Ушла, как и подобает служанке. Может парой десятков минут назад, строго соответствуя режиму прислужницы. А может раньше, очнувшись ото сна. Дурного сна и того, что случилось ночью. Шумно выдохнув, на мгновение Малфой закрыл глаза. Немой вопрос словно колол их: «Зачем?». Чего ради он устроил всё это вчера? Стоило признать, её воспоминания о Краме, да ещё и в такой интимный момент, когда Драко ласкал её ночью на собственной кровати, при любом раскладе не мог не вывести его из себя. Собственника. Так или иначе, но он отыгрался бы на ней. За это, а может и за то, что она перестала заводиться от его попыток возбудить, завести её. Глупо было заниматься самообманом, что всё это было из-за девчонки, по её вине, ввиду её ебанутой натуры. В нём. В его жестокости, в несостоятельности выполнить данное самолично обещание. И в итоге всё привело к тому, что он сейчас имел. Она мешала, он же хотел избавиться от помехи, что создавала массу проблем и хлопот. Что пошатнула его внутренний мирок, нарушила его идиллию... И всё же он переборщил. Особо рьяного раскаяния не было, однако нельзя было не придать значения тому неприятному отголоску, что с новой силой бил по нервам. Были ощущения, словно бы скребло где-то там, глубоко внутри. И это не давало покоя.

На мгновение взвыв, словно уставший, или же израненный зверь, Драко раздраженно откинул одеяло, облокотившись руками на кровать и слегка выпятившись вперед. Взгляд серых глаз стал блуждать по темному ковру с незамысловатым узором серебристых лилий на фоне черной, как ночь, ткани. Быть может, задумкой автора рисунка и была ночь с её прелестями в свете луны. Прежде Малфой никогда не придавал такой мелочи значения, как и не пытался ни то что уделять какому-то ковру внимание, но уж тем боле рассуждать о таких незначительных мелочах. Сейчас же начал, пытаясь отвлечься... Ещё вчера он, стоило признать, нехотя корил себя за то, что переборщил. А что в итоге сделал после? Ах да, попытался окончательно морально уничтожить её. Ведь ему это ничего не стоило. Слишком просто обмануть того, кто играет строго по правилам. Она из таковых. Дала обещание, что будет подчиняться – выполнила. Пусть и по первости, быть может из страха боли, но в любом случае факт оставался фактом. Исполняла, беспрекословно, словно старательный первокурсник Хогвартса на первых лекциях, подчиняясь заключенному между ними договору. Но не он. Ненавидела ли она его теперь? Несомненно. Очередная боль, физическая. Он бы такого не простил, окажись на её месте.

- Блять, заткнись, - не сдержавшись, аристократ рассмеялся. Задорно, но только в первые пару секунд. Позже его веселье стремительно сошло на нет... Браться рассуждать о том, как бы он относился к насильнику, который поимел бы его в жопу?! Абсурд. Хотя... В их темные времена заключенные терпели и в разы худшие издевательства. Поморщившись, Драко поднял взгляд на часы. Был уже восьмой час, тринадцать минут и двенадцать секунд. Секундная стрелка привычно спешила вдоль циферблата, очерчивая идеальный круг. Отсчитывая очередную ненавистную ему минуту. Нужно было что-то решать. Всё было просто – убить её или же сохранить Грейнджер жизнь. Разве был смысл пытаться наладить контакт с той, что в душе более чем презирала его?.. Нет. Ненависть можно простить, подавить в себе. Но такую, да ещё и к насильнику? Невозможно.

- А ведь обещал себе не переходить черту. Никогда, - проскулил вдруг парень, сжав пальцами простыню. Светлую, идеально белую, которую вчера, корчась от боли, сжимала пальцами и она. Однако прежде от наслаждения. Уже давно в отношении Грейнджер он дозволял себе творить с ней всё, что пожелает его душа. Ограничений не было, рамок не существовало. Захотел ударить? Пожалуйста. Захотел трахнуть? Кто помешает?! Захотел применить к ней физическое насилие, причиняя девушке новую порцию боли? Сделано... Эти рамки были, парой месяцев назад. Он строго знал, чего никогда не дозволит себе, даже при его амбициях и непоколебимом желании стать Пожирателем. На то были причины, их истоками были детские воспоминания. Такие, за которые хотелось не просто уничтожить серебристую нить в омуте памяти, но вовсе стереть себе память. Всю. Тогда он презирал их, то воспоминание было противным. Тот случай он запомнил на всю жизнь. Теперь же сам стал равным тем, кого когда-то люто, вплоть до отвращения, презирал. Однако время изменило всё. Брал ли когда-либо он Грейнджер силой, дабы исключительно поразвлечься и посмеяться над ней? Никогда. Стоило признать, до такого он ещё не докатился. Из-за ярости, злости вперемешку с похотью – да, мог причинить боль своей грязнокровой любовнице. Но смеха ради - нет. Вот только... Чего ему стоило, если он уже зашел так далеко, перейти, быть может, уже даже в скором времени и эту грань?..

Втянув в себя воздух, Малфой шумно выдохнул. И всё же убить её было в разы проще. Этот вариант, несмотря ни на что, являлся для него наиболее приоритетным. Вместе с Грейнджер исчезло бы множество проблем и хлопот, его душевное состояние нормализовалось бы, а воспоминания о грани, которую он в который раз перешел, как и об его пошатнувшемся внутреннем мирке, испарились бы однажды. Если бы только она перестала мелькать перед глазами... Всего лишь девчонка, грязнокровка, шлюха, слуга, но сколько всего было связано с ней! Всего с одним человеком, которого он решился подпустить ближе к себе.

- К которому, блять, начал привязываться, - оскалившись, Драко с напором прикусил нижнюю губу. Решить что-то однозначно после недавних происшествий стало не так просто, как казалось на первый взгляд. Задетое самолюбие также давало о себе знать. Хотелось перерезать себе же глотку за его стремление доказать что-то гребаным домовикам, ничего не значащим прислужникам. Легче бы было повырезать их всех, а после нанять новую дюжину работников. Избавиться от всех тех, кто посмел подумать о нём в таком тоне. Но в первую очередь от Таура. Поднявшись с кровати, будучи полностью по обыкновению обнаженным, Малфой подошел к письменному столу и открыл нижний ящик. Достав оттуда сверток и неспешно раскрыв нежную шелковую идеально-черную ткань, аристократ ухмыльнулся. Позолоченный кинжал. Его лезвие было изогнутым, напоминая изящные движения змеи. Третьей, самой старшей и крупной, ибо рукоять клинка была выполнена как раз таки в виде двух шипящих змеек, равноудаленных друг от друга. Рукоять тридцати сантиметрового клинка с изогнутой, витиеватой, на конце не менее острой ручкой украшал всего один синий сапфир. Проведя рукой вдоль лезвия, на котором была позолоченная гравировка, надпись, которую несложно было разглядеть, Драко взял его за рукоять и приподнял, разглядывая.

- Умереть без боя – удел слабого, - эту надпись на латыни, врезавшуюся в память, Малфой мало любил, воспринимая неоднозначно. Причиной тому было неплохое знание героической и неугомонной натуры представителей львиного факультета. Фраза была жизненной, но всё же не совсем соответствовала тем принципам, которым нередко придерживались Пожиратели, да и его род в частности. Естественно, в критическом случае никто не стал бы спокойно ожидать своей кончины, но и лезть на рожон в образе борца за свободу и справедливость они бы не стали. Никто из его окружения, темных магов. Скользкий и изворотливый Люциус самолично ещё с младенчества обучал сына, что порой легче отступить, сдаться, по крайней мере – сделать вид, а после перейти на сторону победителя. Подобные уроки отца запоминались ничуть не меньше. И, тем не менее, когда он обратился к мастеру по изготовлению холодного оружия, выбрал именно эту надпись. Лозунг, который нередко напоминал ему, кто он есть и каким должен стать. Быть, являться по жизни, если хочет приспособиться к беспощадному миру, создаваемому Темным Лордом.

- Эта надпись больше подходит гриффиндорцам, мой же род предпочел бы бегство и дальнейшую жизнь. Храбрость – удел безумцев, однако воители тоже бывают разными, - усмехнувшись, Малфой резко взмахнул клинком, рассекая воздух. Его боевые навыки, которые преподавались парню с юных лет профессиональным бойцом-рукопашником из Флоренции по воле дедушки, отца Нарциссы, который считал, что в этой жизни мальчик должен быть подготовлен ко всему, но никак не одобрявшиеся родным отцом, остались при нём, а теперь и вовсе могли прийти на помощь. Взмахнуть палочкой всегда легче, это он знал как никто другой. Однако алую вязкую теплую кровь на руках гораздо труднее забыть, как и смыть. Убить Таура из уважения к эльфу он не мог, даже при желании. Хотя порой больше всего парню хотелось избавиться от всех тех, кто хотя бы на сотую долю значим для него. Но вот убить её – вопрос. Ответ на который больше не мог ждать...