Никому не говори

Глава 3.5

Одно слово. Ноль эмоций. 

На лице парня не отражалось ни жалости, ни сожаления. Он явно не собирался останавливаться на простом запугивании, о чем говорил ровный тон. Но и наслаждения, граничившего с превосходством, в его взгляде не было. Значило ли это, что на самом деле, он не думал, что я выполню его приказ? Ждал ли он слез и мольбы о прощении с моей стороны? Или хотел услышать от меня клятву в вечной верности ему и обет молчания? 

-Не хочешь? – он позволил себе кривую ухмылку, которая окончательно убедила меня в том, что он не ждал от меня подчинения. Он ждал лишь моего унижения. Ведь если бы он говорил всерьез, неподчинение мгновенно разозлило бы его.  

До боли выпрямив спину и задрав подбородок, я медленно сглотнула и как можно увереннее скинула с себя легкий кардиган, откинула его в другой конец комнаты и с вызовом посмотрела на Хелланна. Тот вскинул бровь, сохранив при этом невозмутимое выражение лица, и презрительно хмыкнул. 

-А дальше? 

Вызов принят – перчатка поднята. 

Глубоко вздохнув, я ухватилась за край тонкого свитера бледно-василькового цвета. Потянув его наверх, я избавилась от последней скрывавшей мое тело вещи, отправив ее туда же куда и белый кардиган, и облизала пересохшие от страха губы. Поджав их, потянулась к молнии на штанах, но резкое «Достаточно» позволило с облегчением выдохнуть и опустить руки. 

-Решила вдруг стать послушной? – отвечать не стала. – Тебе нужно всего лишь попросить меня остановиться, Малин. 

-Попросить? – хмыкнула я. В горле неожиданно пересохло, словно высшие силы пытались предупредить меня, заставить замолчать, чтобы не напроситься на худшие последствия. Но я не смогла заставить себя остановиться. – Просьба на тебя не подействует, потому что простое «пожалуйста» не сможет удовлетворить твою пострадавшую гордость и бездонное самолюбие. 

Глаза Хелланна предостерегающе сузились. 

-Сразу после просьбы ты будешь требовать мольбы. Наверное, тебе нравится поднимать свою самооценку за счет чужого унижения и тешить свое самолюбие чужими страданиями? А твоя гордость, наверное, упивается чужими слезами, ведь ты уверен, что сам никогда не опустишься до подобного. 

-Vivamus atque amemus (Давайте жить и любить), - хмыкнул блондин. –Рыжик, боюсь, ты не доживешь до завтра, если продолжишь в том же духе.