Как ты меня хочешь? |Лиза Ира|

32

Ира проснулась на рассвете и долго смотрела на обнажённую Лизу, посапывающую ей в плечо. Её рука по-хозяйски лежала на груди девушки, длинные ноги переплелись с её ногами.
— Детка моя, — прошептала Лазутчикова,проводя пальцами по щеке.
Лиза недовольно заворочалась, но не проснулась.
Ира понимала, что пока все не начали подниматься, ей неплохо бы ретироваться в свою комнату, и аккуратно сняв с себя конечности Андрияненко, чтобы не разбудить её, принялась бесшумно одеваться.
Когда она выскользнула из комнаты Лизы, взгляд упал на огромные панорамные окна в гостиной: над озером горели ярко-алые всполохи. Спать совершенно не хотелось, и она решила совместить приятное с полезным: понаблюдать за рассветом и осмыслить на холодную голову всё то, что рассказала ей Лиза. Она тихо добралась до двери, обойдя похрапывающего на диване Эрика, и направилась к берегу.
Рассвет был действительно шикарен: похоже, прадед Дока, строивший этот дом, знал толк в расположении недвижимости. Солнце поднималось точно напротив, на другой стороне озера, и окрашивало всё вокруг в немыслимые оттенки и тона. Вода словно полыхала огнем: у самого горизонта покачивалась раскалённой лавой, а по мере приближения к дому будто теряла температуру, переходя от алого к оранжевому, потом жёлтому, и у самых ног девушки слегка мигала фиолетовыми искорками.
Она сидела на траве, подтянув колени к груди и положив на них подбородок, и думала о Лизе. Все эти откровенные разговоры, жаркие признания Лизы и ночь в её объятиях заставили её совсем потерять голову. Когда Андрияненко всё-таки предложила ей быть её девушкой, Ира будто провалилась в какой-то омут идиотского счастья… Она до сих пор до конца из него не выбралась, но соображала уже лучше.
И теперь её немного пугало их совместное будущее. Она по-прежнему его хотела, безумно, до дрожи, но боялась. Чертовски боялась, что Лиза всё же сорвется… Сделает ей больно, разобьёт сердце. И, несмотря на то, что желание быть с ней было куда сильнее любых страхов, совсем закрыть глаза на это она не могла.
Она чувствовала себя так, будто досмотрела какой-то запутанный, динамичный фильм: когда ты ощущаешь себя идиотом до самого финала, а потом всего лишь один факт мгновенно перекраивает весь сюжет от начала до конца. Будто по щелчку всё обретает иной смысл, становится на свои места, приобретает чёткость…
И сейчас мутная картинка всего происходившего последние несколько лет, наконец, сложилась в яркое, предельно понятное полотно. Пугающее полотно. Постоянные недомолвки Тани, взгляды Лизы на других девушек, казалось бы, невероятные постоянные встречи с её старыми знакомыми, её периодические исчезновения… Всё обрело новый смысл…
И как сейчас воспринимать происходящее между ними? Как очередное мимолётное увлечение Лизы, болезненную страсть, или Ира действительно была важна… Девушке хотелось верить в то, что по отношению к ней Лиза никогда бы не позволила себе того, что позволяла со своими «одноразовыми» девушками. В конце концов и Таня ведь всегда занимала в её жизни более чем существенную роль, была гораздо важнее всех коротких связей Лизы вместе взятых… Но с другой стороны, Тане никогда и не удавалось полностью завладеть Андрияненко… Но может она и не стремилась к этому… И сама Ира явно была для Лизы куда важнее любой девушки на планете, это было ясно как день…
Но где гарантия, что она рано или поздно не займёт то же место, что столько лет занимала сестра? Или, если Андрияненко не сможет допустить такого с Ирой, где гарантия, что Лиза просто не устоит перед очередной короткой юбкой? Или где гарантия, что, получив всё, что можно, от Иры, она просто не остынет к ней…
Противоречивые мысли просто разрывали голову. Ире так хотелось верить, что с ней у Андрияненко есть что-то, чего никогда прежде не было, и что это «что-то» действительно то, что нужно Лизе. Единственное, что ей нужно… Но разум упорно подбрасывал всё новые и новые сомнения…
За этими размышлениями она не услышала мягких шагов за спиной и испуганно вздрогнула, когда на плечи опустился тёплый плед. Ира расплылась в улыбке и обернулась. Улыбка мгновенно потускнела: за спиной стоял сонный Эрик.
— Ты же замёрзнешь, — ласково сказал он, присаживаясь рядом.
— Чего ты не спишь? — спросила Ира, снова поворачиваясь к озеру.
— Услышал, как щёлкнул замок в двери. Решил проверить. А ты тут мёрзнешь.
— Я не мёрзну, — возразила Лазутчикова.
— Ты дрожишь, Ира, — парень мягко улыбнулся ей, и Ире стало стыдно за резкость. Он ведь просто хотел позаботиться о ней. И не виноват, что эта забота не ко времени. Да и в целом ни к чему.
— Знаешь, мне всегда нравилось встречать рассвет, — протянул Эрик, явно желая сменить тему. — В нём есть что-то жизнеутверждающее. Словно маленькая весна. Мне вообще всегда казалось, что времена дня — это словно сжатые времена года. Утро — это весна, день — лето… Ну ты поняла… У тебя есть любимое время года, Ира?
— Осень, — кивнула Ира.
— Значит ты должна любить закаты больше, чем рассветы.
Лазутчикова на минутку задумалась. Он был прав: закаты ей нравились больше.
— Так и есть, — с улыбкой кивнула она. — Это плохо?
— О, нет! — он тихо рассмеялся. — Это просто твои предпочтения. Они не имеют качественных характеристик. Осень и закаты — любовь к ним свойственна философским натурам.
— Серьёзно? — она удивлённо повернулась к парню.
— Ага. Людям, склонным к оценке бытия, размышлениям о вечном, с оттенком меланхолии в характере.
— Интересно, — Ира задумалась. — Потому что осень и закат — словно начало смерти?
Эрик с изумлением посмотрел на девушку:
— Точно. Именно так. Только правильнее сказать: «умирание». Это не событие, а процесс. Долгий, завораживающий, необратимый.
— Почему необратимый? — спросила Лазутчикова. — Ведь наступает весна, приходит рассвет.
— Потому что каждый день и каждый год — это новый виток. Новая жизнь, а не возвращение старой. Нам только кажется, что это пробуждение или возрождение. На самом деле опавшие листья никогда не вернутся обратно на ветки. На их месте появятся принципиально новые.
— Хм… Не думаю, что дерево за зиму полностью обновляет свои клетки, — с сомнением протянула Ира.
Эрик внезапно расхохотался:
— Боже, ты просто невероятна!
Она, нахмурившись, взглянула на него, и парень, успокоившись, продолжил:
— Я не говорил столь буквально, Ира. Я честно, понятия не имею, обновляются ли все клетки у дерева. Это скорее метафора.
Ира усмехнулась:
— Ну значит, если у тебя нет полной информации, то вполне можно считать весну и рассвет пробуждением или возрождением.
— Как скажешь, — Эрик улыбнулся, глядя ей в глаза, и потянулся к губам девушки.
Ира, конечно, прекрасно знала, что это отвратительная затея. Что, несмотря на то, что Эрик мил и очарователен, он и близко не стоял в её мыслях рядом с Андрияненко. Он вообще в них отсутствовал. Как и всё остальное население планеты. Для неё существовала только Лиза.
Но все её утренние сомнения и страхи привели к странному результату: ей стало любопытно. Как это может быть: ничего не значащий поцелуй. Просто как факт. Без цели, без эмоций. Она видела, что очень нравится Эрику, и понимала, что поступает подло не только по отношению к Лизе, но и к нему. Но ей вдруг мучительно захотелось банальной ясности. Ей было абсолютно наплевать на этого парня, каким бы чудесным он ни был. И в этом и была суть: максимальное понимание и осознание происходящего. Ни сомнений, ни эмоций, ни страхов. Тупо поцелуй. И она прижалась к его губам.
***
Лиза проснулась от холода: она почувствовала, что одна в постели, и недовольно приподнялась. За окном светало, и девушка предположила, что Ира ушла к себе. Андрияненко откинулась на подушку, решая сможет ли снова заснуть. Но вся прошедшая ночь словно молотом стучала в голове. Она улыбнулась, вспоминая своё предложение и согласие Иры. Чёрт, это было словно удар молнией… Так сильно, остро, но приятно. Невероятно приятно. У неё просто захватило дух, когда Ира сказала «да». Она чуть не задохнулась от восторга!
«Чёрт, как же это странно!». Она повернулась на бок, почувствовала запах Иры на подушке и вдруг нестерпимо захотела поцеловать её. Хотя бы совсем короткий лёгкий поцелуй, даже если Лазутчикова уже спит.
Лиза быстро оделась, бесшумно вышла из комнаты и проскользнула за дверь Иры. Но постель была заправлена и девушки нигде не было. Андрияненко нахмурилась, добрела до ванной, кухни… «Какого чёрта?!» Вариантов не осталось, и она вышла на улицу.
Ира сидела на берегу, кутаясь в плед. Рядом с ней сидел Эрик. Лиза скрипнула зубами, почувствовала, как до боли сжимаются кулаки, и направилась к ним. До берега оставалось метров тридцать, когда Эрик потянулся к девушке за поцелуем. К её девушке! Андрияненко поняла, что разорвёт его к чертям и почти сорвалась на бег, но в следующее мгновение замерла.
Ира сама подалась навстречу парню, сама поцеловала его…
Лиза выдохнула, сердце словно сковало холодным металлом, она непроизвольно шагнула назад, и, зацепившись за что-то, упала на газон. Она просто в ужасе смотрела на то, как её малышка целует этого парня, и ничего не могла сделать. И больше не хотела что-то делать.
Перед глазами снова пронеслась вся прошедшая ночь: всё то, что она сказала Ире, все её признания, обещания, мольбы, и всё, что говорила ей девушка, что делала с ней…
После того, как она впервые в жизни почувствовала абсолютное счастье, ей сразу же довелось впервые в жизни почувствовать ещё кое-что… Она впервые чувствовала, что её просто поимели. Во всех смыслах. Тупо использовали и выбросили, как она, наверное, и сама делала сотни раз. Впервые она испытала то, что заставляла испытывать других, только в тысячекратном увеличении.
Она видела, как Ира отрывается от Эрика, кладет ладонь ему на грудь и что-то говорит, не открывая глаз. Но перед глазами поплыло, всё словно подернулось болезненной дымкой: она вскочила и рванула к мотоциклу. Всё, чего она хотела именно сейчас — оказаться как можно дальше отсюда. И просто забыть… Забыть эту девушку…
_____________________________