Убийство при свете рампы

1.2.

Белокурый господин с волевой челюстью в этой битве поклонников участвовать не собирался. У него не было букета, а под мундиром с капитанскими эполетами не скрывалась коробочка, хранившая какую-нибудь безделицу стоимостью с доброго коня. Он с большим интересом наблюдал за разворачивающейся на сцене драмой, но не забывал поглядывать по сторонам. Слева от него расположились две прелестные феи в платьях, будто сшитых из туманов и усыпанных росой вместо блесток; феи держались за руки весь первый акт и потому не представляли охотничьего интереса. Справа сидел одетый в темно-лиловый бархат юноша с великолепными волосами ярко-рыжего, почти красного цвета. Гладкие и блестящие, они стекали огненной рекой почти до пояса, подчеркивая благородную белизну кожи и оживляя тонкие, холодные черты. Юноша не отрываясь смотрел на сцену, но мысли его, очевидно тревожные и безрадостные, вряд ли имели что-нибудь общее с постановкой.

Офицер положил руку на подлокотник, совершенно случайно задев находившуюся там руку соседа. Тот оставался неподвижен, даже когда офицер по-прежнему случайно коснулся его пальцев своими. Он предпринял попытку закрепиться на местности и уже склонился к маленькому ушку, украшенному рубиновой сережкой, чтобы задать в него шепотом какой-нибудь дурацкий вопрос, но был молниеносно отброшен на исходную позицию. Ибо рядом с юношей сидела красивая леди в черном платье, чрезвычайно на него похожая, и леди эта одарила офицера настолько суровым взглядом, что тот мигом отдернул руку и на всякий случай отодвинулся подальше.

Объявили антракт, публика зашуршала нарядами, застучала креслами и чинно проследовала на отдых.

- Пройдемся, мой милый, - сказала дама в черном рыжеволосому юноше так, чтобы капитан непременно услышал. - Тебе не душно? Может быть, пересядешь ближе к выходу?

И, взяв юношу под руку, повлекла из зала, а посему его ответ остался для офицера тайной. Однако офицер и сам собирался размяться. Он вышел из зала прямо за грозной леди, напрягая все внимание, дабы не наступить ей на шлейф. Сплетенный из тонких кружев, шлейф выглядел таким воздушным и нежным, что даже прикосновение к нему легкой бальной туфлей могло завершиться конфузом, не говоря уже об офицерском сапоге.

В холле занимательная парочка отправилась налево, и офицер из соображений учтивости решил двигаться в противоположную сторону. Он прохаживался по огромному, залитому светом пространству, разглядывая пышные вечерние туалеты, парадные мундиры и каскады драгоценностей, проплывавшие мимо него сияющей вереницей. С удовлетворением он отметил, что его собственный мундир с новеньким орденом под воротом, перчатки и начищенные до зеркального блеска сапоги отлично вписывались в этот мир изысканной роскоши. Курительная комната капитана не заинтересовала, поскольку табак он даже не нюхал, а буфетом Королевского театра он решительно пренебрег, поскольку там не подавали жаркое с чесночными гренками и не наливали ничего крепче пузырящейся фруктовой водички, незаслуженно именуемой вином.