Бывший моей сестры [18+]

6.3

Изумление и смятение охватывают меня. Перед глазами появляется последний мужчина на Земле, с которым хочется встречаться. Тимур Энгберг сидит в своей зловещей красе в том самом ресторане, где и я, и смотрит на меня с той же насмешливой улыбкой, которую я ненавижу.

Боже, почему ты так мучаешь меня? Вся эйфория перед предстоящим свиданием улетучивается в секунду.

— Ева? — в мой ступор вмешивается тревожный голос Алекса. Отрываю глаза от Тимура и смотрю на него, увидев хмурое лицо. — Все хорошо?

Ужас вдруг сменяется гневом. Злюсь на Тимура за то, что он портит мне прекрасный вечер. Черт возьми! Как мы вообще оказываемся в одном ресторане? Новая часть его гениального плана по уничтожению и унижению меня? Я могу убить мужчину, хотя бы потому, что он такой надоедливый.

— Я в порядке, — выдавливаю сквозь стиснутые зубы, бросая на Тимура убийственный взгляд.

Но он кажется невозмутимым. Если уж на то пошло, в его голубых глазах пляшет веселье.

— Мы должны прекратить такие встречи, карамелька, — Тимур протягивает, скользнув взглядом по моему телу, от чего я съеживаюсь. — Если бы я не знал тебя, то предположил бы, что ты преследуешь меня. Это ведь не так, карамелька? — подчеркивает глупую кличку.

— Не называй меня так! — шиплю. — И это я должна спросить тебя, что ты тут забыл, а не наоборот.

— Я просто ужинаю с прекрасной дамой, — он удостаивает светловолосую спутницу напротив быстрым взглядом. — У меня есть дела важнее, чем гоняться за твоей маленькой испорченной задницей.

Тимур переводит взгляд на Александра, который в замешательстве наблюдает за сценой.

— А ты, должно быть, любовничек? Тот, кто так хорошо развлекал нашу очаровательную Еву Романовну этим утром, что она теряется во времени?

— Я... — начинает Алекс.

— Не отвечай ему, — вмешиваюсь, обхватывая его предплечье.

Бросаю злобный взгляд в сторону Тимура, ненавидя его каждой клеточкой своего существа. Жаль, что я не могу задушить мужчину его же черным галстуком.

— Это не твое дело, Тимур.

Бровь мужчины приподнимается в притворном удивлении:

— Он не тот? О, ты так быстро их меняешь, Ева. Должно быть, это семейная черта.

Щеки вспыхивают от оскорбления. Теперь он откровенно надо мной смеется, и еще более унизительно то, что он делает это в присутствии публики. Даже администратор и пара за соседним столиком с интересом следят за разворачивающейся сценой.