Бывший моей сестры [18+]

Глава 30

Вхожу в здание «Брандора», не останавливаясь, быстрыми шагами направляюсь к ряду лифтов. Мозг лихорадочно работает. Телефон звонит снова. Конечно же, это Софи.

Раздумывая, ответить или проигнорировать сестру, выбираю первое.

— Соф, я же сказала, что позвоню, как только поговорю с Хью, — изо всех сил стараюсь скрыть раздражение в голосе, хотя с каждым истеричным звонком сестры становится труднее.

— Я знаю, — София фыркает, — и мне жаль. Просто чтобы ты знала, это вообще-то трудно, — ее голос снова срывается в рыданиях. — Ты уверена, что мне нужно сидеть дома? Хью должен видеть, как мне плохо...

— Мы уже говорили об этом, — мягко вмешиваюсь.

Ранее я настояла, что в офис к Хью я поеду одна. Нужно избежать ссоры, а она неизбежно разразиться, если София и Хью окажутся в одной комнате.

— Все будет хорошо, просто дай мне спокойно поговорить с ним, — заверяю сестру и скидываю.

Должна волноваться за сестру, но мыслями я с Тимуром. Ощущаю угрызения совести из-за того, что сбегаю, не дождавшись его. Надеюсь, записка все объяснит. Возможно, следует позвонить Тимуру, а не выписывать загадочное объяснение, но не до этого. Обязательно наберу ему, как только встреча с Хью закончится.

Как сейчас хочется оказаться в теплой постели, свернуться калачиком рядом с мужским телом и ни о чем не думать.

Двери лифта распахиваются, открывая вид на приемную и огромный логотип из серебряных букв «Брандора» на стене.

— Доброе утро, Ева Романовна, — одна из девушек за стойкой приветствует меня. Узнаю блондинку по своим предыдущим визитам с Софи и улыбаюсь в ответ.

— Здравствуй, Ольга, рада видеть тебя. Хью здесь?

Ольга кивает и нажимает кнопку на столе:

— Босс в офисе с раннего утра. Я дам знать Виктору, что вы пришли.

Бормочу слова благодарности и заворачиваю к кабинету Хью. К тому времени, как я подхожу, Виктор, его личный помощник, уже ожидает меня и, коротко приветствуя, открывает дверь.

Нахожу Хью перед панорамными окнами. Удрученно опущенные плечи – первый признак, что мужчина страдает. Затем он оборачивается, и живот скручивает от страха. Опустошенный. Его повседневные, поразительно серые и веселые глаза – тусклые, словно не живые. За одно утро Хью будто постарел.