Белый кот старейшины Цунчжэ (聪哲长老的白猫)

Глава 20. Один отказ, один безбилетный пассажир и один замечтавшийся ученик

Как и предполагал Цин Юйдунь, Хао Лэй был более чем против того, чтобы старейшина Цунчжэ был главным в делегации секты Юньхэ. К счастью (или к сожалению), его никто не спрашивал — решение было принято и объявлено на совете старейшин, на который Цин Юйдунь даже пришел.

Узнав, что Цин Юйдунь ныне является самым сильным старейшиной в секте Юньхэ, обогнав даже главу клана, Хао Лэй позеленел от злости и зависти, однако ничего поделать с этим не мог — становилось логичным решение И Чэня сделать Цин Юйдуня главным.

Тот всецело смирился со своей миссией, демонстрируя привычное равнодушие. Мало кто понял, что когда Цин Юйдунь услышал список всех учеников, что отправлялись в Хэфэй, у него внутри что-то напряглось — ни много ни мало как сорок три ученика, трое старейшин и еще несколько контрактных зверей. По его спокойному безмятежному виду было совершенно не ясно, что он был в растерянности, — он никогда не ездил на Конференции в качестве главного старейшины, никогда не отвечал за такое количество детей (да и вообще с детьми дела не имел до некоторых пор). И Чэнь, впрочем, знал его лучше остальных, и потрясенное лицо шиди доставило ему некоторое удовольствие. Он хлопнул его по плечу, когда старейшины принялись расходиться:

— Не переживай, Цзисюань. Юаньфань отвечал за учеников в прошлый раз, он знает все тонкости. Не стесняйся обращаться к нему.

Брови Цин Юйдуня сошлись на переносице: обращаться к старейшине Хэхуа было то же самое, что просить у дерева расцвести лютой зимой, — бесполезно и глупо. Хотя он и не понимал причин, по которым Хао Лэй его не любит, но эту неприязнь чувствовал. Он предполагал, что любые его промашки в пути доставят старейшине Хэхуа порядочное удовольствие, учитывая его злорадную натуру.

— Хорошо, — просто сказал он, зная, что спорить бесполезно, — его шисюн казался доволен перспективой того, что он согласился представлять секту Юньхэ, и ему не очень хотелось омрачать его радость. Глава секты пребывал в счастливом неведении касательно внутренних распрей старейшин, и Цин Юйдунь не собирался его просвещать. В любом случае, обычно это его совершенно не трогало.

— Поедете на лошадях, времени еще достаточно, — И Чэнь поднялся с места главы и направился в дальнюю часть зала совета. Там стоял прекрасный экран, изображавший летящих журавлей, — искусная вышивка демонстрировала каждое перо, каждый листочек деревьев, черные бусинки глаз журавлей. Экран был выполнен на великолепном шелке, и только прозорливый глаз мог заметить нити заклинаний, вплетенные прямо в полотно. Шелк казался тонким, словно волосок, но все старейшины Юньхэ знали, что он прочнее самой прочной брони. Этот экран закрывал вход в другую комнату, что была сокровищницей секты, и был мощнейшим охранным заклинанием.