Белый кот старейшины Цунчжэ (聪哲长老的白猫)

Глава 54. Что делать, когда у обоих твоих подопечных проблемы со здоровьем?

Меньше всего на свете кот любил выглядеть слабым. Пушистым — да, прекрасным — разумеется, самым сильным и грациозным — ну, конечно же. Но никак не слабым. Это напоминало ему о прошлом, когда он был маленьким и несмышленым котенком, который понятия не имел, что происходит вокруг него.

Его воспоминания всегда казались подернутыми дымкой, словно в них не было ничего, что стоило бы помнить. Пока однажды не появился Цин Юйдунь и его память внезапно не наполнилась множеством красок.

Стоило подумать о нем, как лицо Цзисюаня вспыхнуло в его разуме, словно кто-то зажег свечу. Столь же прекрасное, сколь и равнодушное, будто никакие земные тревоги не могли поколебать эту безмятежность. Только на Цин Юйдуне в его памяти был не обычный светло-зеленый халат, а золотые многослойные одежды, струящиеся полупрозрачным шелком по зеленой траве, на которой он сидел в расслабленной позе. Его волосы были распущены, черные пряди небрежно лежали на плечах, падая на землю.

Мао-Мао в образе кота подбежал к нему, ставя передние лапы на его колено, и требовательно мяукнул. Цин Юйдунь отвлекся от свитка, который читал, и посмотрел на кота. Его лицо озарила неожиданная улыбка — настолько прекрасная, что Мао-Мао чуть не отпрянул от неожиданности. Губы зашевелились, что-то говоря ему, но звука не было — казалось, что их с хозяином разделяет тонкий непроницаемый барьер. Нежная рука подхватила кота под белое пузо, кладя себе на колени. Цин Юйдунь ткнул его пальцем в нос, когда Мао-Мао царапнул бамбуковый свиток. От этого прикосновения по телу кота пробежали мурашки. Тепло разошлось от его маленького сердечка до самых лап и трех хвостов. Он толкнулся мордой вперед в руку хозяина. Тот рассмеялся — и Мао-Мао изо всех сил разозлился на прекрасный сон, что к нему не было звука! Он хочет слышать его смех! Хочет слышать его голос!

По краям полянки он вдруг увидел наползающую тьму. Она клубилась, как темная ци, подбираясь все ближе к светящемуся Цин Юйдуню. Нет! Этот лао-цзы не позволит тьме запятнать его. Он резко мяукнул. Звук вдруг разошелся слишком громко — будто зычный рык.

Тьма подползла ближе, принимаясь лизать ноги Цзисюаня. Его губы перестали улыбаться. Глаза снова заледенели. Руки, такие теплые, стали холоднее льда. Тьма окутала Цин Юйдуня, как одеяло, и откинула Мао-Мао прочь. Он в ярости зарычал, поднимаясь на лапы и устремляясь обратно, но тело как будто не слушалось его. Лапы двигались, словно сквозь густой сироп, а фигура Цин Юйдуня померкла и все отдалялась. Он бросился бежать, пересиливая тьму, но не мог приблизиться. Боль пронзила его живот.