J hates H

3. After every hit

Не сказать, что Джокер так уж любит День Всех Святых. Притворяется напоказ, красуется. Ведь главный злодей Готэма просто обязан обожать такие развлечения. Страшные, кровавые, совершенно подходящие ему по образу и нраву.

Зато Джокер любит быть непредсказуемым. Как знать, может День Святого Валентина - это его любимый праздник. Или, может, день рождения несуществующей бабушки. Так и так, на Хэллоуин Джокер идет по домам собирать дары. Нехотя, скрепя сердце, раздает яркие улыбки и звонкие пощечины, шутит искрометно и складно, делает этот день чуточку более ужасным. Его не прет, но грех ведь пропустить такую забаву в угоду детским капризам. В душе он ведь большой ребенок, все знают.

А может, все дело в Харли. Она ожидает Хэллоуин с придыханием, с румянцем на бледных впалых щеках. Все потому, что в этот день они всегда вместе - на ограблении, греют кости над горящим хламом посреди трущоб, нежатся в лучах софитов на лучшей вечеринке города. Джокер позволяет. Шавке тоже нужны кости. Чтобы в остальные триста шестьдесят четыре дня она была послушной и ласковой, чтобы не смела даже тявкнуть на него. Так-то.

В этом году октябрь накатывает неожиданно быстро, собирает желтые листья в огромные шершавые кучи, делает дни короче, а ночи длиннее, холоднее и страшнее. Харли носится по убежищу, представляя каждую секунду, как оно будет - с пафосом и помпой, с накрашенными глазами и конфетами по карманам. Ей хочется быть принцессой, надела бы шелка с удовольствием, но вместо этого позволяет каплям крови засохнуть на наряде мертвой невесты. Настоящей, не бутафорской.

Джей же ходит мрачнее тучи. Это умирание какое-то. Ветки гнутся под тяжелыми золотыми ободами, сыростью тянет от дощатого пола, а ветер завывает в оконных трещинах. Он ненавидит тихонько этот сезон. В нем мало смеха, мало радости. И даже разноцветные костюмы и повсеместные улыбки не радуют. Кто бы мог подумать, что у самого большого злодея города заведется тоска за грудиной, депрессия, ни с чем конкретно не связанная. Ему нужно отпустить это чувство, выскрести когтями из-за ребер, но он лишь царапается, морщится, не может дотянуться до источника дурацкой меланхолии. Клоуны ведь должны веселить, правда же?

Сидит в своем кабинете, чертит планы по захвату мира, по избавлению Готэма от его первого и верного защитника, но тоска не отступает, не дает вдохнуть полной грудью, сжимает тисками веселое сердце. И Харли, как же бесит эта дурочка, выводит из себя этим своим праздничным настроением, этими шикарными бубенцами смеха, своей легкостью и праздничной удалью. Пустить бы кровь на её белые щеки, чтобы расплакалась ею, поняла наконец, что ему не до шуток внезапно. В этом году однозначно гадости, а не сладости. Вот так.